Отступники

Показалось, решил Кассель, снова взглянув на небо. Сзади заботливые руки обняли за плечи. Родрик почувствовал теплое ласковое тело любимой, плотно прижатое кнему, и все посторонние мысли тут же улетучились. Жадные губы поцеловали его щеку, коснулись шеи.

– Мия, скоро придут родители,– он аккуратно высвободился из ее объятий. Она стояла такая легкая соблазнительная перед ним, завернутая лишь в тонкую простынь, что закружлась голова, но он сдержался.

– Я тебя люблю,– Кассель с чувством поцеловал ее в губы, прижав к себе.

– И я тебя,– тихо ответила Мия.

– Мне пора, – Род направился к двери.

– Куда это?

– Думаю, что король лесных эльфов уже давно проснулся.

– Род, я хотела сказать…

– Потом, все потом…У нас еще будет время,– Родрик вышел из комнаты, готовый взлететь от перполнявшего его чувства эйфории. Внутри все потеплело, готовое вырваться наружу. В этот момент, он, кажется, любил весь мир за то что тот подарил ему встречу с Мией.

Из его комнаты не доносилось не звука, то ли Элендил еще спал, то ли…Объясняться с ним у Касселя не было никакого желания, а драться тем более.

Эльф стоял у окна и то же любовался закатом. На скрип двери не повернулся, продолжая смотреть в одну точку. Его спина была напряжена, а в воздухе витало ощутимое вязкое напряжение.

– Встал?– не зная, что положено говорить в таких случаях спросил Родрик, заваливаясь на свою кровать.– Удалось поспать?

– Я и не спал…Ты был у нее?– эльф предпочел разговаривать с Родриком, не поворачиваясь.

– Да!– с вызовом ответил Кассель, готовый отбить любую атаку, увидев как кулаки эльфа сжимаються инстинктивно от злости, но король не опустился до банального мордобоя. Он повернулся к Роду, лежащему на кровати. Его лицо было белее мела, на скулах играл желваки, а нос с ушами, и без того острые, заострились еще сильнее.

– Она…

– Мы любим друг друга!– подтвердил Родрик, но в его голосе не было ноток победителя, скорее печаль, что для эльфа так сложилось. – Эл, это жизнь…

Элендил промолчал. Стукнула входная дверь. В коридоре раздались громкие голоса родителей Касселя. Тот встал с кровати и пошел встречать. Эльф грустно поплелся следом.

– О, они уже проснулись, отец!– улыбнулась Ксатерия, увидев встречающую их делегацию. – Встречают…

– Как дела? – нетерпливо спросил Родрик.

– Может чайку?– предложил Эдмунд.– Сынок, ставь чайник! За столом все и расскажем…

Накрыли в кухне довольно быстро. Мия отогнала Родрика от плиты, заставив только лишь носить чашки на стол, сама достала печенье и нацедила немного варенья в пиалу. Ксатерия, сидящая за столом, с улыбкой наблюдала за молодыми. Все секреты их были сшиты белыми нитками. Она прекрасно видела, как вздрагивает рука девушки от легкого прикосновения ее сына, как блестят глаза Родрика, когда он смотрит на Мию. Чайник закипел и был разлит по чашкам, не дожидаясь пока он остынет, Род нетерпеливо прихлебнул кипятка и нача расспросы.

– Вы были у ваших…ээ…товарищей?

– Да,– кивнул Эдмунд,– нам удалось с ними связаться и поговорить…

– И что?– Мия заерзала на стуле.

– Разговор был непростой,– вздохнула Ксатерия Кассель,– вы должны понимать, что никого принуждать мы на этой встрече не могли. Голоса поделились поровну. Одно могу сказать точно, что все отказывались помогать отступникам…

– Но…

– Мия, дорогая моя,– перебила ее Ксатерия,– многим поколениям наших людей твердили одну лишь истину. Отступники зло! Они хотят установить власть над всей галктикой, навязать свои магические принципы жизни, отнять технологии. Очень трудно разом переломить этот барьер в сознании. Многие уверены, что эльфы и гномы заполонят планету и просто выживут из нее людей. Я понимаю, что это чушь, но…

– Тогда как же голоса поделились?– разозленно спросил Родрик. Он-то, даже после нескольких дней в Черной гавани увидел, что отступники – это живые существа, которые просто хотят мирно жить на своей планете.

– Других привлекла Мия,– пояснил Эдмунд.

– Она – хороший кандидат, чтобы стать лидером сопротивления. Дочь Верховного, старшая из двоих! Народ за тобой бы пошел, как за маяком…

– Но я не хочу быть маяком!– возмутилась Мия.

– Вообщем,– вздохнула Ксатерия,– ни те, ни эти не готовы к активным действиям и помощи вам. Одни бояться, что на Этериусе власть будет принадлежать отступникам, что для них означает автоматический конец человечества, а другие вроде бы и хотят помочь, но взамен просят их возглавить…

– В итоге помощи ждать нам неоткуда!– констатировал Эдмунд.

– Придется действовать самим!– решительно кивнул головой Родрик.

– Видимо , да, – согласилась Ксатерия.

Луч прожектор мазнул по окнам, осветив кухню Касселей. И тут же раздался усиленный мегафоном мужской голос.

– Внимание! Дом окружен! У вас нет никаких шансов на сопротивление. Предлагаем всем мятежникам добровольно сдать оружие и сдаться! Обещаем гуманный суд и гарантируем жизнь!

– Это Василевс!– в панике Родрик и Мия переглянулись.

– Кто это?– изумленно посмотрели на них Кассели.

– Это глава отступников. Он бежал из Черной Гавани, убив моего отца…– быстро пояснила девушка.

– Повторяю, дом окружен. Сопротивление бесполезно! Даю вам пять минут, иначе, мы начинаем штурм…

– Они будут штурмовать! – подтвердил Родрик. Он услышал как за окном щелкают предохранители бластеров, как на аппаратной турели вертиться пушка скрайдера, как топочут по асфальту сотни ног святых отцов.

– Мы в ловушке!– в глазах Мии замелькали искорки паники.

– Без паники!– быстро оглянулась по сторонам Ксатерия.– У нас есть подземный выход из дома. О нем никто не знает, кром нас с отцом.

– И куда он выходит? – Родрик вытащил из кобуры бластер, положив рядом с собой.

– В ангар на завод отца через пару улиц отсюда. Мы его выкопали в этом году, боясь, что участие в сопротивлении когда-нибудь приведет к такой ситуации. В ангаре стоит скрайдер с заправленными баками горючего.

– У вас осталось три минуты!– объявил голос Василевса. Послышалась сирена, громкие выкрики командиров. Святые отцы располагались для штурма.

– Но три минуты очень мало, чтобы скрыться там,– с горечью сообщила Ксатерия.

– Ну…– вздохнул Эдмунд, доставая и свой бластер.– Вспомним молодость и службу в ВКС!

– Останусь я,– тихо произнес Элендил, дотоле молчавший и о чем-то сосредоточенно думающий.