Морфей

Я зарубил свою трёхлетнюю сестрёнку не потому, что ненавижу или ненавидел её, но только потому, что бесконечно сильно люблю, и теперь она будет навсегда в безопасности вместе с другими детьми. Так Он пообещал. Но Он ещё сказал, что ей нужен будет знакомый, дабы ей не было страшно. Я попросился, и Он великодушно согласился. Для меня это огромная честь! Теперь мы вместе покорим Вселенную и её пределы в Вечном миге сна.

Простите за всё и прощайте!

***

12 апреля 1992

Как я и предсказывал — новое двойное убийство. Минимальный и максимальный возраст „самоубийц“ тот же, возраст жертв промывки от 1 до 4 лет. Всё ещё неизвестна внешность, хоть и есть свидетели, но в их показаниях я сильно сомневаюсь.

Кто-то решил прославиться на чужом горе и выступил свидетелем. Однако их показания, как правило, противоречат мало- и неизвестным широким массам фактам, но полностью совпадают с тем, что написано в газетах и говорят по новостям. Они, как правило, больше всех и утверждают, что видели убийцу и пытаются описать, но не могут.

Кто-то, обезумев от горя, начинает видеть подозреваемых в каждом третьем. Показания в основном сводятся к: „Он (-а) из неблагополучный семьи, поэтому именно он (-а) довёл до…“ – или: „Это всё телевизор! Я в одной передаче видел (-а), что по нему людей зомбируют!“ – и так далее. В их показаниях тем более нет толку.

Кто-то, вообще, говорит, что убийца не человек, возможно, сам Дьявол и даже может менять внешность. Естественно, ничего конкретного они сказать не могут. Брать такие показания во внимание уже ошибка.

Таким образом, у следственных органов нет ни свидетелей, ни улик.

Моё предположение: мы имеем дело с бывшим и, вероятнее всего, разочаровавшимся священником или просто с опытным сектантом, но в любом случае прекрасно знающим психологию и умеющим уговорить ребёнка на любые действия, а также более-менее знакомым с работой следственных органов. Я дал наводку милиции, чтобы искали таких и опрашивали попов по всему региону. В случае даже минимального совпадения, подозреваемый попадёт под стражу, где и пробудет до тех пор, пока не будут представлены железные доказательства его невиновности. Слишком много жертв, чтобы соблюдать презумпцию невиновности.

Уйду на пенсию, когда поймаю его. Больше не могу. Это последнее дело.

4 октября 1992

Несмотря на масштаб проделанной работы, содействие практически всех опрошенных и безусловный профессионализм работников, нам не удалось поймать убийцу. У всех подозреваемых было алиби, к тому же „самоубийства“ не прекращались, пока они находились под стражей.

За прошедшие полгода 11 новых „самоубийств“ и одно двойное. Итого 52 смерти.

Новых записок меньше – всего 2. Видимо, этот ублюдок начал переживать, что жертвы смогут сдать его через записки. Однако из них сложно что-то понять насчёт убийцы, кроме внушаемой им ереси.

***

[следы вырванной страницы]

***

16 марта 1993

„Самоубийств“ 58+1. Мне не даёт покоя одна вещь: почему убийца игнорирует свою первую жертву? Это была проба пера? Конечно, возраст сильно отличается от остальных, но всё остальное явно указывает на „него“. Дело с домом и „самоубийства“ безусловно связаны – это факт.

Свидетели дома, как в случае и обычного „самоубийства“, говоря об убийце, описывали разных людей, кто-то даже существ. Почему я сразу не догадался? Их много! Секта! В каждом городе нашего региона минимум один „миссионер“, поэтому убийства происходят с такой фантастической скоростью.

Я дал приказ арестовывать всех, кто вызывал даже малейшие подозрения, и продержать их как можно дольше под стражей. Если моя версия верна, то „самоубийства“ должны прекратиться и тогда из числа задержанных будет легче найти сектантов. Интересно, сколько их?

11 апреля 1993

Новое двойное с запиской довольно странного содержания. Я теперь точно знаю, что их несколько и что они следят за мной, даже читают мои записи, из-за чего теперь буду всюду носить свою тетрадь для заметок, а к квартире поставлю круглосуточную охрану. Может быть, они уже проникли в милицию? Я перестаю доверять кому бы то ни было. В милиции точно есть как минимум один. Его необходимо найти в первую очередь. Я уверен: какая-нибудь мелочь рано или поздно его сдаст, и тогда я пущу его в расход за убитых детей и плевать, что в итоге сяду.

Так как прошёл год, переписываю записки сюда.

***

8

Простите и прощайте! Он просил ничего не писать, но я не могу не предупредить вас. Со мной всё будет в порядке, вы только не бойтесь. Обо мне позаботится Он. О нас всех позаботится Он. Мы ещё обязательно встретимся. Это просто мимолётное путешествие по Вселенной и за её пределы.

9

Вы, должно быть, очень напуганы и очень сильно плачете, но не нужно! Нас всех ждёт Он. Мы уйдём, однако не навсегда и ещё обязательно встретимся. К сожалению, не могу написать больше: Он просил не делать этого вообще. Надеюсь, Он проявит милость и простит нас.

10

То, что я сделаю – а для вас уже сделал – было во благо меня и моего брата. С нами всё будет хорошо! После смерти нас ждёт лучший мир за пределами Вселенной, где нас ждут другие дети. Вы, кстати, тоже когда-нибудь к нам присоединитесь и увидите наш Вечный великий хоровод за пределами Вселенной.

Я не сошёл с ума! Это всё правда! Вы сами всё увидите! Правда, потом забудете, как и всегда.

Не беспокойтесь о нас! Они о нас позаботятся. Они обо всех заботятся. Я это сам видел.

***

22 апреля 1993

Новое „самоубийство“. Снова „он“ заменен на „они“. Я всё больше думаю о возможном „кроте“. Может он и не один? Может их уже целый участок? А может „они“ уже захватили вообще всю милицию региона или страны? Не знаю. Знаю только, что никому нельзя доверять. Нужно самому всех допрашивать и проверять. „Они“ изначально подделывали все результаты, чтобы спасти своих. Теперь это ясно как никогда.

Вот ведь! Стоило мне заговорить о серийном убийце, так сразу: „Он запрещает писать это“ – а предположил в своей тетради, что их несколько, и тотчас „Он“ превратился в „Они“. Идиоты! Теперь я знаю, где „они“ прячутся, и я „их“ всех убью без какой-либо пощады! Клянусь!

6 мая 1993

Новое „самоубийство“.

Недавно был у врача. Что-то странное произошло на работе. Доктор сказал, что у меня произошёл нервный срыв и рекомендовал отдохнуть – взять отпуск. Должно быть, он с ними. Надо будет проверить, а пока его задержали.

Массовые задержания не дают толка. Как мне противостоять „им“? На кону дети! Дети!!! Уже 56! Каждый ребёнок уже в течение последних трёх лет приходит ко мне во сне. Теперь не могу спать. Чувствую себя как никогда беспомощным. Сохранять хладнокровие всё сложнее. Всё чаще виню себя в „самоубийствах“. Идёт третий год зверств. Дай Б-г добраться до них, и я убью их всех. Ради этого можно и отправиться в Ад. Оно того стоит!

20 сентября 1993

68 жертва, а значит скоро двойное. Новых записок только 2, итого 13. Боятся! Я вышел на них! Я это знаю! Это так! Они запрещают детям писать записки. О них теперь слишком много известно. Умные детишки! Их подсказки спасут многих. Хоть я всё ещё и не знаю даже внешности как минимум одного из них – всё же я близко!

Сейчас самое главное предотвратить очередное двойное. Камеры и изоляторы во всём регионе забиты. Если в городе произошло „самоубийство“, то задержанных выпускают под домашний арест, а в заключение запускают новую порцию подозреваемых.

Мне кажется, мы зря их выпускаем. Сообщники могли убить ребёнка, чтобы спасти своего. Я хочу убивать некоторых подозреваемых, иначе детские смерти не прекратятся.

1 октября 1993

Двойное убийство. Возраст „самоубийц“ и жертв тот же.

Сегодня снился Рыбов. Может он прав? Не могу объяснить, почему последовал его совету два года назад. И как он сумел предсказать волну „самоубийств“? Какой я дурак! Он один из них! Я в этом уверен. Он говорил то же самое, только другим языком. Языком безумца с шизофренией на лечении. О хороводе, о „нём“, о путешествии. Я полный осёл! Он был одним из них с самого начала, поэтому и знал обо всём. Мне нужно срочно его проведать. Сделаю это завтра.

2 октября 1993