Схрон. Дневник выживальщика. Книга 2

Внезапно, здание вздрогнуло, прошелся тяжелый гул. Я едва успел прикрыть лицо, когда ударила огненная волна. Меня оторвало от пола, я видел свои ноги на фоне удаляющегося оконного проема.

Краткий миг невесомости, и я плашмя приземлился в сугроб. Сверху летели горящие осколки. Твою мать, Вован! Я перекатился и нос к носу столкнулся с перепуганной харей бандита. Блять, не успею вставить магазин! Чувак, тряся хилой бородкой, наводил АК. В следующий миг его череп разорвало неведомо откуда прилетевшей пулей. Я услышал только краткий взвизг и липкое «чпок!» Валерина работа, стопудов. Зря, выходит, сомневался.

Но где же Вован? В здание что-то хрустело, лопалось, взрывалсь. Я отбежал к ближайшим строениям, чтобы не нарваться на уцелевших бандюков. Хотя, не думаю, что они горят желанием воевать, после такого отлупа. Присев возле забора, я перезарядил Сайгу. До боли прикусив губу, наблюдал за рушащимся зданием.

Ну же, Вован, давай! Не могу поверить, что бесстрашный десантник погибнет. Но как я ни вглядывался, так и не увидел знакомую фигуру в обгоревшей тельняшке. Со страшным треском провалилась внутрь крыша, взмыл до небес огненный вихрь. Нет, Вован!

«Покойся с миром, бравый вояка, вечной синевы и мягких тебе приземлений на той стороне! Надеюсь, встретишь свою Катеньку…» – с комом в горле подумал я.

Теперь точно пора убираться. Никто не мог выжить в этом пекле. С тяжелым сердцем я бежал назад. Ноги едва переставлялись. Действие энергетика, скорей всего, закончилось, потому что навалилась дикая усталость, апатия. Не помню, как выбрался на окраину, где начинался темный спасительный лес. Сейчас даже школьник мог запросто меня прикончить. Иногда я видел какие-то тени, выбегающие из проулков. Но свист винтовочных пуль останавливал их бег. Зачетно стреляет Валера, отстраненно думал я. Не забыть бы ему проставиться.

– Камрад, ты жив! – услышал я, наконец, знакомый голос.

– Как видишь… – я устало плюхнулся в сугроб.

– Не ранен?

– Да вроде нет.

– Где десантник? Что с девчонкой?

Я только отрицательно мотнул головой.

– Ясно, – Валера уселся рядом, раскурил сигарету и сунул мне в зубы, так как пальцы не слушались. – Покури, дружище, да поедем, пока люди Сергеича не начали облаву. Я тут снегоход твой нашел…

– Сергеич не побеспокоит больше… как и его кодла, – ответил я, равнодушно выпуская дым.

– Вованова работа?

– В основном. Так, помог слегка… кстати, держи… – Я отдал ему камеру.

Вроде, целая, только защитный прозрачный пластик весь исцарапан и поплавлен местами.

– Здорово, надеюсь, что-то записалось!

– И спасибо тебе, Валера.

– За что? – удивленно спросил друг.

– Хорошо стреляешь, классно прикрыл на отходе.

– А я не стрелял, – захлопал глазами он. – Не видно же совсем из-за этого дыма!

– Не смешно, если ты пошутить решил.

– Я не смеюсь. На самом деле не стрелял.

– И выстрелов не слышал?

– Да тут постоянно кто-то шмалял!

Заскрипел снег приближающихся шагов. Валера вскочил, а я остался сидеть, только Сайгу поправил. Без удивления посмотрел на суровые валенки, появившиеся в поле зрения.

– Шо расселися, бедолаги? Жопы-то поотмораживаете!

Я поднял взгляд. Егорыч, опершись на «мосинку», щурился от дыма самокрутки, глаза смотрели лукаво. Я даже не удивился, увидев старого ветерана. Только кивнул в знак благодарности. Вот, значит, чьи пули помогли выбраться. С удивительной для своей комплекции силищей дед выдернул меня из сугроба.

– Хде гостинец-то дедушкин?

– Закончился…

– Ну, тады на! – Егорыч чуть ли не силой влил свою настойку.

Я шумно вздохнул, ушло проклятое оцепенение.

– Спасибо, старче!

– Да каво там… деда завсегда помочь-то рад.

– А ты… никого больше не видел? Я про Вована. Здоровый такой, в тельняшке…

– Не видал, эх… – Старик снял шапку и посмотрел на догорающие остатки поселка.

– Жаль.

– Так это ж война, хлопчик.

– Да.

Только сейчас я осознал значение этого слова. Война – это не веселые пострелушки, как на страйкболе. Война – это ужас, огонь и смерть близких товарищей. Но я не отступлю. Мои кулаки сжались.Я не буду трусливо отсиживаться. Слишком много врагов и просто хищников на двух ногах топчут нашу землю. Но это ненадолго.

– Поехали! Темнеет уже! – Валера подкатил мой снегоход.

– Езжай уж, – сказал Егорыч. – У деда дела ещчо здеся.

– Счастливо, старче! Свидимся еще! – Я прыгнул на сидение.

– Да уж не сомневаюсь, – погладил бороду старик.

Мы ехали сквозь мглу ночи и вечный снегопад. Вел Валера. А у меня в ушах все грохотал басистый смех десантника, его матерки и суровые подъебки. Всплывали моменты, когда я только встретился с ним, вытащив из багажника машины. Бухого, но всегда готового крушить все подряд. А вот мы бухаем у костра, закусывая свежепойманной Вованом олениной. А как пиздато он играл на гитаре. Мне доводилось его слышать всего раз, но в памяти крутились строчки военных песен про Чечню и про десант…

***

Несколько дней я не вылезал из Схрона. Лена старалась не докучать, видя мое состояние. Яростно тренировался, до потери пульса тягая железо и отрабатывая удары. Поделал мелкий ремонт в некоторых помещениях. Провел учет припасов и разложил все по своим местам. Печально смотрел на меня люк в подземелье. Больше оттуда точно никто не вылезет.

Я занимался установкой входной двери, когда услышал голос Валеры:

– Саня, свои!