Берия и НКВД накануне и в годы Великой Отечественной войны

«Мама рассказывала, что в 1940 году все ждали, что приедет Берия, – продолжает вспоминать Нелли Буюклян. – Всем селом они неделю приводили в порядок улицы, чистили дороги, белили деревья. Но Лаврентий появился в Мерхеули ночью, а на рассвете его уже и след простыл…»

Руководство чекистами страны

22 августа 1938 года Лаврентий Берия был утвержден первым заместителем наркома внутренних дел. Ему было присвоено звание комиссара госбезопасности 1-го ранга.

29 сентября 1938 года назначен начальником ГУГБ НКВД.

В ноябре 1938 года после снятия Николая Ивановича Ежова с поста наркома внутренних дел его место занял Лаврентий Берия. Свой пост наркома внутренних дел он сохранил до 29 ноября 1945 года.

30 января 1941 года ему было присвоено звание генерального комиссара госбезопасности.

С 5 марта по 26 июня 1953 года – министр внутренних дел СССР.

В высших эшелонах власти

С 1939 года Лаврентий Берия кандидат в члены Политбюро ЦК, а с 1946 года – член Политбюро.

С 3 февраля 1941 года до своего ареста в 1953 году он являлся заместителем Председателя СНК СССР, а затем 1-м заместителем председателя Совета министров СССР.

С 30 июня 1941 года по 4 сентября 1945 года – член ГКО СССР, а с 16 мая 1944 года по 4 сентября 1945 года – заместитель председателя ГКО.

С апреля 1941 года курировал еще и наркоматы цветной металлургии, угольной, нефтяной и лесной промышленности; а во время войны ГКО возложил на него контроль над такими важными оборонными отраслями, как производство минометного вооружения, боеприпасов, самолетостроения и моторостроения, танковая промышленность.

За достижения в производстве боеприпасов ему в 1943 году было присвоено звание Героя Социалистического Труда.

Руководство советским атомным проектом

Но, пожалуй, наиболее важной областью, которую курировал Берия, являлась работа над советской атомной бомбой.

Он был опытным организатором и наиболее подготовленным в технических вопросах среди всех членов Политбюро и других высших руководителей страны. Вот что писал о главном герое нашей книги один из создателей советской атомной промышленности академик Андраник Мелконович Петросьянц: «Он придал всем работам по ядерной проблеме необходимый размах, широту действий и динамизм. Он обладал огромной энергией и работоспособностью, был организатором, умеющим доводить всякое начатое им дело до конца».

100 дней во главе страны

5 марта 1953 года, сразу же после смерти Иосифа Сталина, его соратники на совещании, получившем название «Совместное заседание Пленума ЦК КПСС, Совета Министров СССР и Президиума Верховного Совета СССР», разделили властные полномочия. Лаврентий Берия стал первым заместителем Председателя Совета Министров СССР и одновременно министром объединенного Министерства внутренних дел СССР, куда вошли прежнее МВД и МГБ.

Лаврентий Берия решительно вторгся в «святая святых» партийного аппарата – кадровую политику. В апреле он направляет в Президиум ЦК несколько записок, в которых говорит о недостатках в работе партийных органов Украины, Белоруссии, Литвы и Латвии. Записки эти были обсуждены на заседании Президиума ЦК 20 мая 1953 года. Так, после обсуждения записки о недостатках в работе органов МВД Литвы по борьбе с националистическим подпольем Президиум ЦК принимает постановления «О политическом и хозяйственном положении в Западных областях Украины» и «О положении в Литовской ССР». В нем работа ЦК КПЛ и правительства республики признавалась неудовлетворительной, главной задачей литовской парторганизации определялась «подготовка, выращивание и широкое выдвижение литовских кадров во все звенья партийного, советского и хозяйственного руководства». На посты зампредов Совмина республики, вторыми секретарями райкомов и горкомов, зампредами исполкомов, директорами совхозов, МТС, промышленных предприятий должны были выдвигаться литовцы. Номенклатурные работники, не знающие литовского языка, отзывались в распоряжение ЦК КПСС. Отменялось «ведение делопроизводства во всех партийных, государственных и общественных организациях Литовской ССР на не литовском языке» (т. е. в переводе с бюрократического на русский, литовский должен был стать официальным языком республики). Для районов с преобладанием польского населения таким языком должен был стать, соответственно, польский (после ареста Берии эти решения были отменены как способствовавшие «активизации буржуазно-националистических элементов», а записка изъята из протоколов Президиума ЦК). Все это, и в особенности расследование деятельности органов МГБ на Украине, не могло не встревожить бывшего секретаря ЦК КП Украины Н.Хрущева, ответственного за многие совершенные там преступления.

Берия широко смотрел и на международные отношения, решив уладить отношения с Югославией, испортившиеся в последние годы правления Сталина. Что же касается ГДР, то он стоял за объединение Германии, считая, что СССР «нужна только мирная Германия, а будет там социализм или не будет, нам все равно». При этом он исходил из того, что строительство социализма в ГДР обойдется Москве в 20 млрд. долларов в течение 10 лет. А раз так, то выгоднее было бы согласиться на объединение Германии, получив от Запада за это согласие 10 млрд. долларов. В мае 1953 г. им были предприняты конкретные шаги в этом направлении. В Берлин вылетела опытная разведчица Зоя Рыбкина, получившая задание выйти на федерального канцлера ФРГ К.Аденауэра и выяснить возможности реализации этих предложений. Однако миссия Рыбкиной закончилась, не успев начаться. 26 июня 1953 года Лаврентий Берия был арестован, и Рыбкиной пришлось срочно возвращаться в Москву.

Ликвидировать смутьяна и его родственников!

Подобные инициативы, а главное, рост влияния Лаврентия Берии пугали других партийных лидеров, в особенности Никиту Хрущева и Председателя Совета Министров СССР Георгия Маленкова, которые и стали инициаторами ареста Лаврентия Берии и вовлекли в заговор остальных членов Президиума ЦК. В заговор вошли заместитель председателя Совмина СССР и министр Вооруженных сил (обороны) СССР Николай Булганин, привлекший своего первого заместителя Георгий Жукова, заместитель председателя Совмина СССР и министр внешней торговли СССР Анастас Микоян, 1-й заместитель председателя Совмина СССР Лазарь Каганович, председатель Верховного Совета СССР Климент Ворошилов, член Президиума ЦК КПСС Михаил Первухин и председатель Госплана Михаил Сабуров.

26 июня 1953 года Лаврентий Берия был арестован на заседании Президиума Совета Министров СССР. При этом главную роль сыграли командующий войсками Московского военного округа генерал-полковник Кирилл Москаленко и маршал Георгий Жуков.

Поздним вечером того же дня арестованный был тайно вывезен на гарнизонную гауптвахту, а на следующий день переведен в бункер штаба Московского военного округа, где содержался под усиленной охраной до суда.

Вечером 26 июня был арестован сын Берии Серго вместе с беременной женой и двумя малолетними детьми. Жена Берии была арестована в начале июля. В заключении она и ее сын находились до декабря 1954 года. 12 сентября 1953 года было принято постановление ЦК КПСС о выселении родственников Берии с территории Грузии.

29 июня 1953 г. Президиум ЦК принял постановление «Об организации следствия по делу о преступных антипартийных и антигосударственных действиях Берии». Следствие было поручено выдвиженцу Никиты Хрущева – Генеральному прокурору СССР Р. Руденко, утвержденному в должности на том же заседаний.

Суд над Лаврентием Берией и его приближенными (В. Меркуловым, В. Деканозовым, Б. Кобуловым. П. Мешиком, С. Гоглидзе, Л. Влодзимирским) начался 18 декабря 1953 года.

Рассматривавшее дело Специальное судебное присутствие Верховного суда СССР под председательством Маршала Советского Союза Ивана Конева 23 декабря приговорило Лаврентия Берию и его соучастников к расстрелу с конфискацией лично им принадлежащего имущества, с лишением воинских званий и наград. В тот же день в 19 часов 50 минут приговор был приведен в исполнение комендантом Специального судебного присутствия генерал-полковником Павлом Батицким в присутствии генерала армии Кирилла Москаленко и Генерального прокурора СССР Р. Руденко, о чем был составлен соответствующий акт. Тело казненного было кремировано, прах развеян мощным вентилятором.

Вот такой жизненный путь прошел главный герой нашей книги.

Глава вторая

Лубянка в годы Великой Отечественной войны

Один из популярных мифов – обескровленные репрессиями наркома внутренних дел Лаврентия Берии органы госбезопасности не были готовы к Великой Отечественной войне. И поэтому утром 22 июня 1941 года руководство НКВД во главе с главным героем нашей книги впало в ступор. Прошло несколько дней, прежде чем чекисты попытались навести порядок в стране. Используемые ими методы не отличались новизной и повторяли происходящее в 1937 году. Только теперь расстрелянных «жертв политических репрессий» именовали не «врагами народа», а немецкими шпионами и пособниками врага. А еще палачи из НКВД сменили наганы на пулеметы. Так удобнее расстреливать отступающие отряды красноармейцев и заключенных в тюрьмах. Хотя в жизни все было по-другому.

Если завтра война

На самом деле в первые месяцы Великой Отечественной войны все было по-другому. Об этом не принято говорить, но уже в мае 1941 года советские органы госбезопасности были готовы к работе в условиях военного времени. Заранее были подготовлены планы организации работы в «особый период». Их наличие позволило в течение нескольких часов утром 22 июня 1941 года перевести работу Лубянки из «мирного» в «боевой» режим и не допустить неразберихи, когда чекисты на местах не знали, что делать. Другое дело, что все разработанные мероприятия не были рассчитаны на вероломное нападение Германии и серию поражений Красной Армии в пограничных сражениях.

Руководство НКГБ СССР разослало заранее подготовленные указания на места: привести в мобилизационную готовность весь оперативно-чекистский аппарат (планы в опечатанных конвертах хранились в сейфах начальников всех подразделений); арестовать всех «разрабатываемых контрреволюционных и шпионских элементов»; организовать охрану важнейших промышленных предприятий, железнодорожных узлов, мостов, банков и т. п. Все эти указания содержались в директиве НКГБ СССР № 127/5809, датированной 9 часами 10 минутами утра 22 июня 1941 года. Аналогичные директивы были отправлены на места и по линии НКВД. Они, соответственно, переводили на военный режим работы милицию и пожарную охрану.

Чекисты на местах вскрыли запечатанные конверты и начали действовать. Например, в Москве и Московской области сотрудники НКГБ должны были арестовать: 161 германского, 34 японского и 6 итальянских шпионов. Этих людей подозревали в сотрудничестве с иностранными разведками, но не имели достаточных оснований для их ареста в мирное время.

Через два дня, 24 июня 1941 года, руководители прифронтовых республиканских и областных управлений НКГБ СССР получили новую директиву о задачах органов госбезопасности прифронтовых областей. Она дополняла содержание предыдущей директивы № 127/5809 и содержала набор новых указаний. Нам интересен восьмой пункт этого документа. Процитируем его: «Не ослаблять работу с агентурой, тщательно проверять полученные материалы, выявлять двурушников и предателей в составе агентурно-осведомительной сети.

Агентуру проинструктировать: в случае отхода наших войск, оставаться на местах, проникать вглубь расположения войск противника, вести подрывную диверсионную работу. При возможности обусловливать формы и способы связи с ними».

Фактически это означало признание необходимости начать партизанскую борьбу в тылу наступающего противника. Маловероятно, что такое решение нарком госбезопасности Всеволод Меркулов, подписавший эту директиву, принял по собственной инициативе. Такой приказ он обязан был согласовать с Лаврентием Берией, который курировал его наркомат. Фактически 24 июня 1941 года сотрудники НКГБ получили указание начинать создавать партизанские отряды на временно оккупированной врагом территории Советского Союза.

И этот поступок главного героя нашей книги не был спонтанным. Лаврентий Берия еще до начала Великой Отечественной войны начал подготовку к развертыванию партизанского движения. Перед войной по приказу Берии была создана Особая группа, которая подчинялась непосредственно ему. Пикантность ситуации в том, что ее возглавил высокопоставленный сотрудник НКГБ СССР Павел Судоплатов. Формально он занимал пост заместителя начальника внешней разведки. Последний в своих мемуарах утверждает, что 17 июня 1941 года Лаврентий Берия приказал ему начать создание Особой группы из числа сотрудников разведки: «Речь шла не только о предотвращение широкомасштабных провокаций, но и развертывании разведывательно-диверсионной работы в ближайших тылах немецких соединений, если они перейдут границу».

В такой ситуации от Павла Судоплатова требовалась сформировать команду диверсантов, способную нейтрализовать деятельность «коллег» противника. Затем эти подразделения должны были создавать хаос в тылу наступающих войск вермахта. Какие средства предполагалось использовать – непонятно. По утверждению самого Павла Судоплатова, в момент формирования Особой группы у руководства органов госбезопасности отсутствовала целостная концепция ведения борьбы в тылу противника. Вопросы подчиненности будущих диверсионных групп, их цели и задачи только прорабатывались, причем «чисто теоретически». Так же была непонятна ведомственная принадлежность будущих диверсантов. Формально руководитель Особой группы Павел Судоплатов находился в подчинении у начальника Первого управления (внешняя разведка) НКГБ Павла Фитина и наркома госбезопасности Всеволода Меркулова. С другой стороны, возглавляемая им Особая группа напрямую подчинялась другому наркому – Лаврентию Берии, который руководил НКВД СССР и одновременно курировал деятельность нескольких ведомств, в т. ч. и НКГБ СССР.

Понятно, что из-за того, что до начала войны оставалось несколько дней, сделать удалось немного. Например, получить одобрение наркомов НКВД и НКГБ на предложение создать при Особой группе специального боевого резерва численностью 1200 человек из состава пограничных и внутренних войск и четырех батальонов диверсионного назначения с дислокацией на Украине, в Белоруссии, Прибалтике и Московской области. Судьба этих диверсантов неизвестна. Возможно, большинство из них погибли в первые дни и месяцы войны во время пограничных сражений. Хотя кто-то мог уцелеть и в качестве бойца или командира спецотряда НКВД сражаться за линией фронта.

Мы бы не стали утверждать, что Павел Судоплатов придумал что-то принципиально новое. Такая схема доказала свою эффективность еще в период Гражданской войны в Испании. Там в составе республиканской армии был XIV специальный корпус, состоящий из четырех «дивизий» (каждая численность 500–600 человек) дислоцированных на Каталонском, Центральном и Южном фронтах. Бойцы этих подразделений занимались исключительно диверсиями в тылу врага. Также нужно учитывать, что главный герой нашей книги координировал деятельность Особой группы с Пятым (диверсии) отделом Разведывательного управления Генштаба РККА. А это подразделение возглавлял ветеран Гражданской войны в Испании полковник Хаджи-Умар Мамсуров. Возможно, что именно он и предложил такую структуру «спецназа» органов госбезопасности.

Идею создания действующего за линией фронта специального подразделения еще 22 июня 1941 года во время встречи с Иосифом Сталиным высказал генеральный секретарь ИККИ (Исполнительный комитет коммунистического интернационала – Коминтерна) Георгий Димитров. На следующий день на совещании с группой болгарских революционеров-эмигрантов он сообщил, что предложил советскому правительству сформировать специальную бригаду из политэмигрантов (испанцев, немцев, поляков, итальянцев, французов и других) численностью около тысячи человек. «Часть товарищей, я думаю, надо включить в состав интернациональной бригады для непосредственного участия в военных операциях на фронте, другую – использовать в глубоком тылу немецко-фашистских войск в качестве бойцов так называемого «тихого» фронта». Последовавшие за этим события доказали правильность его предложения. Созданное подразделение действительно использовалось не только в тылу противника, но и на передовой.

В первые дни Великой Отечественной войны Лаврентий Берия был занят решением более серьезных задач, чем организация партизанского движения на стремительно оккупируемых противником советских территориях. Активная деятельность главного героя нашей книги в этой сфере началась только в конце июня 1941 года. Подробнее о ней мы расскажем в следующей главе нашей книги. А пока поговорим о других делах наркома внутренних дел. Например, организации борьбы с парашютными десантами противника.

Борьба с парашютными десантами

Постановлением СНК СССР от 24 июня 1941 года «О мероприятиях по борьбе с парашютными десантами и диверсантами противника в прифронтовой полосе». В этом документе указывалась, что на «органы НКВД возложена организация борьбы против парашютных диверсантов на территории Ленинградской области, Мурманской области, Калининской области, Карело-Финской республики, Украины, Белоруссии, Эстонской, Латвийской, Литовской и Молдавской ССР, Крымской Автономной республики, Ростовской области, Краснодарского края, западной части Грузинской ССР».

Также было указано, что при «городских, районных, уездных отделах НКВД», дислоцированных на указанных выше территориях, «создать истребительные батальоны численностью 100–200 человек из числа проверенного партийного, комсомольского и советского актива, способного владеть оружием».

Когда проект постановления прочел Иосиф Сталин, то он вписал от руки такой пункт: «Руководство истребительными батальонами возложить на заместителя председателя СНК СССР наркомвнудела т. Берия».

Фактически Иосиф Сталин назначил персонального ответственного за организацию и руководство деятельностью истребительных батальонов. Понятно, что сам нарком внутренних дел не мог лично заниматься этим вопросом, требовалось поручить это доверенному лицу, в чьих организаторских и административных способностях он не сомневался. Нужно было учитывать еще и тот факт, что на местах от центрального аппарата ждали конкретный указаний. Ведь требовалось не только сформировать истребительные батальоны, но и разработать тактику их эффективного использования.