Военный спецназ России. Вежливые люди из ГРУ

«В 1967 году, во время войны на Ближнем Востоке, мы сидели на подлодке вблизи берега. Задание было– раздолбать израильские нефтетерминалы и хранилища. Мы бы это сделали, но война кончилась раньше, чем пришла окончательная отмашка к действию.

В 1981 году на Балтике мы тоже едва не вступили в действие. Тогда подлодка Балтфлота с ядерными боеприпасами на борту села на мель у берегов Швеции. Шведы не хотели ее выпускать и загородили выход своим судном. И я по приказу командования разработал операцию по захвату этого судна. Ставилась задача заставить шведскую команду сдернуть нашу лодку с мели и уйти на ней в нейтральные воды. Если бы они отказались, у нас были специалисты для управления на каждый пост. Мы были готовы выполнить задачу, но дипломаты решили проблему по своим каналам – шведы подлодку выпустили»[41 - Жирнов Е. «Руцкого в "Лефортово" я сопровождал сам» // Коммерсант-Власть. 2002. № 14.].

После 1991 года

Распад СССР разрушительно сказался на всех Вооруженных Силах великой державы, включая спецназ. Но еще до этого, 1 января 1990 года, 17-я бригада специального назначения, входившая в состав Черноморского флота, вновь была реорганизована в разведывательный пункт– РП 1464. После провозглашения Украины самостоятельным государством офицерам части было предложено принять украинскую присягу либо уехать из Очакова. Почти все офицеры отказались присягать новой стране и перевелись на Балтийский и Северный флоты.

По мнению автора книги «Морские дьяволы» Аркадия Чикина: «Разрушение СССР стало трагедией для отечественного ВМФ вообще и его спецподразделений боевых пловцов в частности». Он назвал основные причины:

– частичный распад инфраструктуры и системы базирования;

– необходимость искать новые места для дислокации центров подготовки боевых пловцов;

– нарушение режима секретности в силу объективной утечки информации во вторые и третьи страны;

– хроническое отсутствие достаточного финансирования и нарушением многих технологических цепочек в разработке и изготовлении специального снаряжения;

– резко ухудшившиеся качества контингента для отбора кандидатов в спецподразделения ВМФ;

– значительная потеря высококвалифицированных кадров;

– улучшение условий для работы в России иностранных спецслужб;

– разрушение отечественной школы спортивного подводного плавания, его массовости;

– политическая и военная переориентация ряда стран бывшего СССР и Варшавского договора[42 - Чикин А. Указ. соч. С. 177.].

Несмотря на это в настоящее время части специальной разведки ВМФ продолжают совершенствовать уровень боевой подготовки. Требования подготовки вытекают из тех задач, которые стоят перед боевыми пловцами. Это – ведение разведки на приморских направлениях в интересах флота, уничтожение мобильных пусковых установок ракет, командных пунктов, гидротехнических сооружений, кораблей и подводных лодок. Большинство задач, решаемых спецназом ВМФ, чрезвычайно сложны, но именно то, что противник исключает возможность их выполнения, способствует разведчикам в достижении успеха.

Сражаясь «за речкой»

В афганских событиях 1979–1989 годах активное участие принимал и спецназ. Если в 1979 году в составе 40-й армии спецназ была лишь отдельная рота спецназа, то уже в 1986 году группировка соединений и частей спецназа составляла две отдельные бригады спецназа по четыре отдельных отряда спецназа и отдельную роту спецназа, что составило тринадцать рот спецназа[43 - Бреславский С. Спецназ нуждается в реформе.].

«Только в 1987 году подразделениями спецназа перехвачено и уничтожено 332 каравана с оружием и боеприпасами, что не позволило руководству мятежников поставить их во внутренние провинции Афганистана более 290 единиц тяжелого оружия, 80 ПЗРК (переносной зенитно-ракетный комплекс – зенитно-ракетная система, предназначенная для транспортировки и ведения огня одним человеком. – Прим, ред.), 30 НУРС (неуправляемый реактивный реактивный снаряд. – Прим, ред.), более 15 тысяч ПТ (противотанковых. – Прим, ред.) и ППМ (противопехотных мин. – Прим, ред.), 8 млн боеприпасов к стрелковому оружию. Ими захвачено большое количество оружия и боеприпасов. Так, каждый пятый миномет и ДШК, каждая четвертая единица стрелкового оружия, каждый третий РПГ, каждое второе безоткатное орудие было взято в бою разведчиками…» Из приказа штаба 40-й армии[44 - Цит. по: 55 лет соединениям и частям специального назначения Вооруженных Сил Российской Федерации. С. 57.].

«Мусульманский батальон» начинает действовать

5 июля 1979 года в Кабул была направлена группа сотрудников госбезопасности из состава спецрезервистов КУОС (Курсы усовершенствования офицерского состава), имеющих специальную разведывательно-диверсионную подготовку. Во главе группы, получившей название «Зенит», стоял руководитель КУОС полковник Григорий Иванович Бояринов. В том же месяце из Ферганы в Баграм, согласно официальному соглашению между Москвой и Кабулом, был переброшен батальон из состава 345-го отдельного парашютно-десантного полка. По легенде парашютисты должны были заниматься реконструкцией и охраной афганской авиабазы. В конце сентября в Афганистан под видом гражданских специалистов вылетела группа старших офицеров воздушно-десантных войск, возглавляемая заместителем командующего ВДВ генерал-лейтенантом Николаем Никитовичем Гуськовым.

В первых числах ноября 1979 года по просьбе Амина об усилении его охраны советскими военнослужащими в Кабул прибыл «мусульманский батальон» – 154-й отдельный отряд спецназа ГРУ. Он был сформирован летом 1979 года в 15-й отдельной бригаде спецназа Туркестанского военного округа под руководством старшего офицера ГРУ подполковника Василия Васильевича Колесника. Личный состав батальона насчитывал 538 человек, на его вооружении имелась боевая техника: 50 БМП и БТР, несколько зенитно-самоходных установок– ЗСУ-23-4 «Шилка», реактивные пехотные огнеметы «Рысь» и др. Отряд состоял из четырех рот. Также в него входили отдельные взводы связи, ЗСУ «Шилка», автомобильный и матобеспечения. Такого вооружения и такого штата до этого не было в спецназе. Служили в отряде, включая офицеров, исключительно коренные жители Средней Азии – узбеки, туркмены и таджики. Почти все они владели языком фарси, одним из основных в Афганистане. Их снабдили формой афганской армии, поскольку предполагалось, что они, одетые в форму афганской армии, будут охранять афганского лидера Тараки (дело происходило до его свержения и убийства по приказу Амина в сентябре 1979 года). Командовал отрядом майор Х.Т. Халабаев, опытный офицер, узбек по национальности, исполнявший в 15-й бригаде должность заместителя командира одного из отрядов спецназа по воздушно-десантной подготовке. Для того чтобы возглавить батальон, его специально отозвали с офицерских курсов «Выстрел».

Как наиболее подготовленным, спецназовцам ГРУ и группам КГБ «Зенит» и «Гром» была поставлена задача – взять штурмом дворец Амина в Кабуле. Перед самой операцией их усилили двумя ротами ВДВ. Им противостояли три мотопехотных и один танковый батальон афганской бригады охраны численностью около 2,5 тыс. человек. Соотношение сил составляло 1:4 в пользу охраны Амина.

Операция началась в 19 ч 30 мин по сигналу «Шторм-333», переданному по радио, со взрыва на центральном телеграфе, который разрушил все кабельные линии, в том числе и международные, оставив Кабул без связи. Основными очагами боевых действий стали дворец Амина, комплекс зданий генерального штаба, здания радио и телевидения Кабула, штаб армейского корпуса, тюрьма в Пули-Чархи, зенитный и авиационный гарнизоны в Ваграме.

Операцией по захвату дворца Амина руководил полковник КГБ Г.И. Бояринов. Ему подчинялись спецгруппы «Зенит» и «Гром» общей численности 52 человека, 9-я рота десантников, «мусульманский батальон» майора Х.Т. Халабаева. Противостояло советским подразделениям 4 батальона дворцовой охраны и личная гвардия Амина – порядка 1,5 тыс. моджахедов. В ходе штурма дворца погибло 12 человек, среди них «зенитовцы» Г.И. Бояринов и Б. Суворов, четыре десантника и шесть спецназовцев из «мусульманского батальона», 38 человек получили ранения. Операция, по меркам профессионалов, была проведена уникальная – скоротечная, дерзкая, четко спланированная, без задействования большого количества живой силы и боевой техники.

По утверждению будущего командира «Мусульманского батальона» (1984–1986 гг.) Алексея Дементьева: «Основная тяжесть по ведению боя при штурме дворца легла на плечи солдат и офицеров 154-го отдельного отряда специального назначения. Да, в составе отряда действовали офицеры КГБ, но их роль состояла в координации действий подразделений отряда, в необходимости совершения ареста президента Амина, членов его семьи и сподвижников»[45 - Дементьев А. Я командовал «мусульманским батальоном» // Братишка. 2007. Октябрь.].

2 января «мусульманский батальон» был выведен в Ташкент. Но ненадолго. После доукомплектования он в том же 1980 году был снова отправлен в Афганистан.

Участив в боевых действиях

На начальном этапе боевых действий в составе 40-й советской армии из спецвойск находились разведывательные подразделения ВДВ. Однако опыт показал, что они, как и армия в целом, не были готовы к антипартизанской войне, и с осени 1980 г. началось усиление спецназа 40-й армии. Одной из основных задач был поиск и уничтожение душманских караванов, доставлявших оружие и военную технику из сопредельных государств. Для этой цели использовались различные боевые подразделения, но главная роль отводилась силам спецназа ГРУ.

Еще в декабре 1979 года в Чирчике, Узбекистан, была сформирована 469-я отдельная рота специального назначения. Она прибыла в Афганистан в феврале 1980 года. До весны 1984 года рота вела боевые действия в одиночку, от случая к случаю привлекалась для выполнения отдельных заданий. Рота находилась в Кабуле до 15 августа 1988 года.

В конце 1981 года в северные провинции Афганистана перебросили 154-й (1-й батальон, бывший «мусульманский») и 177-й (2-й батальон), отдельные отряды спецназа. В целях маскировки они именовались «отдельными мотострелковыми батальонами»– 1-м и 2-м. 154-й отряд был размещен в г. Акча на севере Афганистана, а в августе 1982 г. переведен в г. Айбак соседней провинции Саманган. Его первым командиром в Афганистане был майор И.Ю.Стодеревских. 177-й отряд был сформирован в феврале 1980 года из разведчиков Чучковской 16-й бригады спецназа (МВО) и Капчагайской 22-й бригады (САВО), командир – подполковник Б.Т.Керимбаев. Отряд пересек границу в сентябре 1981 года, а через неделю вступил в бой.

К началу 1985 года в Афганистан были введены новые части – 173, 688, 334, 370 и 186-й отдельные отряды спецназа, прибывшие с Украины, из Белорусского, Московского и Прикарпатского военных округов. Один отряд – 411-й – был сформирован на месте, в Фарахе. Общая численность отрядов составляла более 4 тыс. человек; на их вооружении находилось 96БМП-2, 256 БТР-70/80, 323СУ-23-4 «Шилка» и т. д. Затем штаты, структура и вооружение отрядов были изменены; от них было забрано тяжелое вооружение. До 1984 года отряды преимущественно занимались охраной трубопроводов и горных перевалов, что хотя и являлось важной задачей, но не соответствовало их боевому предназначению. Но когда моджахеды стали получать регулярную и все более увеличивающуюся помощь из Ирана и Пакистана, советское командование приняло решение о более активном применении спецназа в Афганистане.

Отряды были сведены в две бригады– 15-ю и 22-ю спецназначения, со штабами в Джелалабаде и Лашкаргахе. В бригаду вошли по четыре отряда-батальона. Каждый имел численность до 500 человек, всего в обеих бригадах – около 4 тыс. бойцов. В штабе армии общее руководство спецназом осуществляла оперативная группа «Экран».

Основными задачами спецназа являлись:

– разведка и доразведка;

– уничтожение формирований моджахедов и караванов; – вскрытие и уничтожение баз и складов;

– захват пленных;

– ведение вертолетной разведки караванных путей и досмотр караванов;

– минирование караванных путей и установление на них разведывательно-сигнализационной аппаратуры;

– выявление районов сосредоточения моджахедов, складов вооружения и боеприпасов, мест дневок караванов и наведение на них авиации (с последующей проверкой результатов авиационных ударов).

О боевых возможностях спецназа свидетельствует тот факт, что для выполнения задач по перекрытию границы, с которыми справлялись бригады специального назначения, требовалось около 80 тыс. обычных солдат.

В издании «Афганистан. Война разведок» относительно действий спецназа в Афганистане говорится следующее: «Имеющиеся данные о 186-м отряде (входил в состав 22-й отдельной бригады спецназа. – Прим, ред.) позволяют оценить его боевую работу: к концу 1985 г., чуть больше, чем за 200 дней, его бойцы выполнили 202 боевых выхода и 45 вылетов на досмотр. Преимущественными были действия разведгрупп (200 выходов) в засадах, и лишь дважды привлекались силы всего отряда для налетов на душманские базы. Результативных засад было 36 (18 %), в которых уничтожили 370 душманов, 34 автомобиля и множество боеприпасов. Взяв 15 пленных и 98 единиц оружия. Потери составили 12 убитыми, в том числе двое офицеров»[46 - Марковский В., Мильяченко В. Афганистан. Война разведок. М., 2001. С. 62.].

И далее: «Наиболее боеспособные во всей 40-й армии, подразделения спецназа получали новейшую технику и оружие, включая специальное– связи, наблюдения и сигнализации, бесшумной стрельбы и взрывную технику. Они экипировались и снабжались лучше других, хотя и с поправкой на известную нерасторопность тыловых служб. До самого конца войны армия так и не получила современного горного снаряжения и соответствующего обмундирования, лучшего оставляли желать средства маскировки и тяжелые бронежилеты. Немногочисленные экспериментальные образцы спецодежды, комбинезоны, накидки и экипировки так и остались единичными. Особенно много претензий было к медицинским средствам, неподходящей обуви и низкокалорийным продовольственным пайкам, что вынуждало поправлять снабжение за счет трофеев, покупать и мастерить самостоятельно наиболее нужные предметы экипировки– рюкзаки, разгрузочные жилеты, подсумки и ранцы. Командир батальона майор И.В. Солоник характеризовал экипировку так: «В основном, все солдаты и офицеры снаряжение и обмундирование перешивали, так как оно стесняло движение, было неудобным. В армейской обуви на засады никто не ходил. В горах она была неудобной и тяжелой, а по ее следам противник мог легко определить место засады». В 177-м (отдельном отряде спецназа 15-й бригады спецназа. – Прим, ред.) личный состав «сбрасывался» деньгами, чтобы с отпускниками заказать дома в швейном кооперативе сразу 200–300 комплектов необходимой амуниции. В разгромленных караванах нарасхват шли ботинки, те же «лифчики», камуфляж, спальные мешки и, особенно, – качественные медикаменты, обезболивающе средства, кровезаменители, разовые шприцы, жгуты и шины»[47 - Марковский В., Мильяченко В. Афганистан. Война разведок. С. 47.].

Во второй половине афганской войны «типовая экипировка на 3–4 дня самостоятельной работы определялась так: 2–3 комплекта боеприпасов к личному оружию, 4 ручных гранаты, одна граната РПГ-18 на двоих, две 200-граммовые тротиловые шашки, 5 дымовых шашек и 5 сигнальных реактивных патронов, 4 мины к 82-мм миномету (если его брали с собой) или барабан с лентой к АГС-17, запас продовольствия на 3–5 суток, 2–3 фляги воды или чая, плащ-палатка и одеяло. Зимой и в горах добавлялись теплые вещи, бушлаты и спальные мешки. Массивные АГС-17, минометы и пулеметы разбирались на «подъемные» части по 15–20 кг. Общая экипировка бойца весила, в лучшем случае и «летнем» варианте, 35–40 кг, причем самого необходимого»[48 - Там же. С. 54.]. Заметим, что образ могучего, двухметрового роста десантника, столь любезный сердцу кинематографиста, не более чем художественный вымысел: боевой выход с таким грузом выдерживали люди обычного телосложения, но «по-спецназовски» натренированные.

Работали отряды небольшими группами по 7—10 человек, которые передвигались на БТР, БМП или автомашинах «Урал» вдоль караванных маршрутов. Действовали они автономно, полагаясь только на собственные силы. «Группы спецназа направлялись для проверки разведданных, для захвата оружия и пленных, обнаружения стоянок, караванов, складов и банд, устанавливали разведывательно-сигнальную аппаратуру и минировали тропы…»[49 - Марковский В., Мильяченко В. Указ. соч. С. 47.]

Позднее количество бойцов в группах и тактика их действий изменились. «Готовившаяся к выходу группа насчитывала от 10 до 25 человек, и, помимо обязательных снайпера, гранатометчика и связиста, могла включать гранатометчиков с АГС-17, артиллерийского корректировщика и авианаводчика, минеров и огнеметчиков из подразделений химических войск. Группа делилась на звенья захвата, огневое и прикрытия, действия которых заранее согласовывали и отрабатывали, уточняя на месте расстановку сил и взаимную поддержку. Основой были тройки, старшинство в которых назначалось не всегда по званию, а по опыту. И в подчинение к знающему сержанту вполне мог попасть молодой офицер»[50 - Там же. С. 54.].

О том, как действовали подразделения спецназа, рассказывает бывший командир 22-й бригады спецназначения Дмитрий Михайлович Герасимов:

«Первый боевой выход состоялся где-то в конце апреля 1985 г. Возглавил боевую группу заместитель командира бригады Михаил Петрович Масалитин. По поступившей информации в районе севернее Гиришка была школа по подготовке гранатометчиков. Бой получился ожесточенным. При переправе через арык была подбита БМП (ее, правда, удалось вытащить), было несколько раненых. Но мы нанесли противнику значительный урон, уничтожив, по данным агентурной разведки, около 30 душманов, школа фактически перестала существовать.

Затем мы научились нормально воевать. Труднее всего пришлось тем, кто пришел в бригаду из других подразделений. Поскольку ее формировали на скорую руку, приходилось брать и мотострелков, и представителей других воинских специальностей. Они, естественно, не имели навыков действий в составе групп специального назначения и психологически не были готовы к тому, что несколько человек выбрасывают за 100 километров от места дислокации, вокруг чужая территория, враги, и надо с ними воевать. Но постепенно привыкли, тем более что все боевые действия мы планировали очень тщательно. Перед любым выходом группы делали макеты местности, на которых разыгрывали возможные эпизоды, отрабатывали варианты действий вместе с вертолетчиками и другими приданными подразделениями. Изучали опыт разведки мотострелковых подразделений.

Душманы тоже вели против нас разведку, они даже знали радиус действий наших вертолетов, который в то время составлял 120 километров от аэродрома. По приказу командующего ВВС 40-й армии в то время дополнительные баки были сняты с Ми-8, поскольку они увеличивали вероятность поражения вертолетов. Но потом на смену Ми-8 пришел Ми-8МТ с увеличенным баком, где был предусмотрен полиуретановый наполнитель, и через пробоину топливо уже не выливалось. Эти вертолеты были мощнее, имели усовершенствованную систему против ПЗРК и могли совершать вылеты на расстояние до 180 км. Душманы это тоже хорошо знали.

Чтобы сбить с толку душманских главарей, мы с командиром 6-го батальона Иваном Михайловичем Кротом приняли решение о высылке усиленной бронегруппы с топливозаправщиками в пустыню на расстояние 120 км от постоянного места дислокации. Вертолеты же взлетали с аэродрома, садились на подготовленную площадку, подзаправляли баки, а оттуда выходили даже на зону пакистанской или иранской границы. Так удалось достичь весьма серьезных результатов: мы уничтожили четыре склада боеприпасов на открытых площадках. По крайней мере, по докладам эти склады горели полмесяца. По приказу Хекматияра (глава вооруженной афганской оппозиции. – Авт.), который в то время находился на территории Пакистана, было расстреляно 6 человек, которых он посчитал виноватыми в столь крупных потерях.