Допросы сионских мудрецов. Мифы и личности мировой революции

В 1888 году, уже врачом, Эмиль Абрамович приехал из Минска в Киев, поступил слесарем в мастерские железной дороги с целью завязать сношения с рабочими. Через короткий срок он создал кружок численностью около тридцати человек, преимущественно слесарей железнодорожных мастерских и наборщиков, и устроил тайную библиотеку.

Аресты в августе 1889 года разрушили эту первую социал-демократическую организацию в Киеве. Таким образом, Эмиль Абрамович стал одним из деятелей новой эпохи, представителем второго большого «хождения в народ». Один из первых практиков социал-демократов, он был одним из первых деятелей еврейского рабочего движения.

Конец «Народной воли»

1885–1886 годы фактически стали эпохой ликвидации партии «Народная Воля». В ночь на 2 мая 1885 года полиция попыталась арестовать некого Платона Лебедянского. При задержании он оказал вооруженное сопротивление: одного полицейского застрелил, а другого тяжело ранил. Все же его смогли обезоружить. При обыске на квартире были найдены: тайная типография, нелегальная литература, паспорта, 4 взрывчатых снаряда (типа 1881 года) и т. д. Вскоре было установлено, что Платон Лебединский на самом деле мещанин города Винницы Подольской губернии, студент петербургского университета Саул Абрамович Лисянский. При этом он играл важную роль в народовольческом движении на Юге России. Во время следствия выяснилось, что он принимал активное участие в подготовке вооруженного ограбления почтового вагона. Суд приговорил его к смертной казни.

В 1885 году в Харькове студентами Исааком Коганом, Г. Тиличеевым, К. Степановым и другими был организован народовольческий кружок. Полиция ликвидировала его в 1886 году. Среди арестованных было пять слушательниц акушерских курсов, из них одна еврейка Ревекка Лянда.

Среди арестованных в Москве в 1885 году можно отметить деятельность кружка студента Мардохея (Мордуха) Слепяна, выпустившего (вторым изданием) брошюру «Отголоски революции» (гектограф). В 1901 году он эмигрировал и принял активное участие в террористической деятельности эсеров.

В Минске можно отметить арест Мирона Шварцмана по рабочему делу, в Одессе: Гельрута, Левита (6 лет Восточной Сибири), Кроля и Пикера.

В Житомире арестовали окончившего гимназию Лурье, в начале июня 1885 года, в связи с находкой шрифта в пустой квартире. Крупным деятелем «Народной Воли» был арестованный 17 сентября 1885 года в Ростове-на-Дону Александр Цейтлин.

В феврале 1886 года был арестован инициатор создания южной организации «Народной Воли» Борис Дмитриевич Оржих. У него был найден адрес студента Льва Штернберга из Одессы. Последний был основателем народовольческого кружка в Одессе и вел пропаганду среди рабочих. Лев Яковлевич Штернберг, студент естественного отделения Новороссийского университета, был сослан на десять лет на Сахалин. Здесь он изучал быт гиляков и начал свои замечательные работы по этнографии, которые создали ему большое научное имя.

Найденная у Бориса Дмитриевича Оржиха переписка позволила вскрыть тайную деятельность студента петербургского университета Альберта Яковлевича Гаусмана. Его арестовали и выслали в 1887 году на десять лет в Восточную Сибирь.

Наиболее крупным деятелем конца «Народной Воли» был Натан Менделевич (он же Владимир Германович) Богораз (Тан). Таганрогский мещанин, он родился в 1864 году и окончил таганрогскую гимназию, затем поступил в Санкт-Петербургский университет, который не окончил. В Таганроге он организовал подпольную типографию, после ее разгрома перебрался в Тулу, где снова заработал подпольный печатный станок народовольцев. Там был издан № 3 «Листка Народной

Воли» и несколько брошюр. Ему приходилось много ездить по России по делам партии, пытаясь установить связи и наладить рушившееся дело. Особенно сильны были его связи с московским кружком. В 1889 году он был арестован и провел десять лет в ссылке. Натан Богораз, как и ряд других ссыльных евреев – государственных преступников, проявил незаурядную энергию в изучении окружающего края и принял видное участие в организованной на средства Сибирякова экспедиции для изучения Северо-Восточной Сибири, причем взял на себя изучение Колымского края. Его этнографические работы были высоко оценены учеными и в России, и в Северной Америке. В первые годы прошлого века он прославился под псевдонимом Тан как писатель, поэт, беллетрист и публицист. Осенью 1905 года он был снова арестован по делу всероссийского крестьянского союза[45 - Сватиков С. Г. Указ. соч. Глава пятая.].

«Мы пойдем другим путем!»

В конце XIX века активная часть еврейского населения Российской империи начала постепенно отказываться от участия в интернациональном революционном движении, предпочитая решать исключительно свои национальные проблемы. Если и строить новое общество, то с учетом всех требований иудаизма, а не только марксизма или анархизма.

В 1897 году на нелегальном съезде в Вильне был основан Всеобщий еврейский рабочий союз в Литве, Польше и России (Бунд). Это была самая первая социал-демократическая партия в Российской империи и самая крупная еврейская партия в мире. Бундовцы были противниками сионизма, однако в своей деятельности преследовали не только классовые, но и национальные цели, добиваясь культурно-национальной автономии для евреев. При этом в качестве средств борьбы практиковался широкий арсенал средств, до террора включительно. Об этом мы расскажем в одной из следующих глав.

Для тех евреев, кто не принимал, по тем или иным причинам, радикальные методы борьбы, с 1899 года существовали группы «Поалей Цион» (Рабочие Сиона), где предпринимались попытки соединить сионизм и социализм. Как говорится, спрос рождал предложение. А в 1903 году возникла группа «Цеирей Цион» (Молодежь Сиона), стоявшая на немарксистских позициях социализма.

В январе 1905 года часть поалей-ционистов, поддерживающих территориализм (компактное проживание евреев на определенной территории с образованием национального государства), образовало Сионистско-социалистическую партию. В феврале 1906 года другая часть, оставшиеся верной «классическому» сионизму, объединилась в Социал-демократическую партию «Поалей Цион». А в апреле 1905 года образовалась Социалистическая еврейская рабочая партия (СЕРП), выступавшая против как территориализма, так и сионизма. В 1906 году появилась Еврейская народная партия (Фолкспартей). Ее члены считали, что евреи, являющиеся «единой духовной нацией», должны вести борьбу за «широкую культурную и общинную автономию». А сионизм – это лекарство для слабых духом. Добавьте к этому свыше полутора тысяч сионистских обществ, действовавших в России в 1902–1904 годах[46 - Будницкий О. В. Российские евреи между красными и белыми (1917–1920). С. 32, 45.].

На страже интересов Российской империи

Наш рассказ об участии евреев в революционной деятельности был бы неполным без упоминания еще одного имени – банкира Горация Евзелевича Гинцбурга. Он был одним из двух основных финансистов тайной организации «Священная дружина». Другой спонсор – один из богатейших заводчиков князь Павел Павлович Демидов.

«Священная дружина» была создана придворной аристократией в марте 1881 года для борьбы с революционным движением. Как и все тайные общества, она имела как явную, так и скрытую сторону своей деятельности. Официально она занималась организацией охраны императора и членов его семьи – члены «Дружины» и добровольцы стояли в оцепление на маршрутах перемещения императора. А вот тайная сторона деятельности заключалась в борьбе с революционерами специфичными (по тем временам) методами. Например, создание заграничной агентуры, которая отслеживала бы деятельность живущих в эмиграции многочисленных политэмигрантов. Созданная с помощью «Священной дружины» агентурная сеть до 1917 года подчинялась Департаменту полиции МВД Российской империи. Хотя сама тайная организация была распущена в 1883 году[47 - Токарев М. Л. Тайные общества смерти. Очерки истории террористических организаций. С. 205.].

Приложение

ИЗ СЕКРЕТНЫХ АРХИВОВ ДЕПАРТАМЕНТА ПОЛИЦИИ

Евреи-народовольцы

Из справки (одесского губернского жандармского управления) начальнику верховной распорядительной комиссии М.Т. Лорис-Меликову о показаниях террориста Г. Гольденберга.

29 марта 1880 года

Вследствие сделанного по 3-му Отделению Собственной ЕГО ИМПЕРАТОРСКОГО ВЕЛИЧЕСТВА Канцелярии распоряжения о наблюдении чинами жандармских железнодорожных полицейских управлений за багажом проезжающих лиц, 14 ноября 1879 г., по прибытии поезда из Одессы в Елизаветград, был задержан неизвестный пассажир, в чемодане которого, обратившем на себя внимание по своей тяжести, оказался в значительном количестве нитроглицерин. Лицо это, оказавшее при задержании вооруженное сопротивление, назвалось потомственным почетным гражданином города Тулы Ефремовым; но вслед за тем было обнаружено, что задержанный есть киевский купеческий сын Григорий Гольденберг, высланный в апреле 1878 г. из Киева, административным порядком, за участие в преступной пропаганде в г. Холмогоры Архангельской губернии и бежавший оттуда в июне того же года.

Последовавшее несколько дней спустя преступное покушение под Москвою, выразившееся во взрыве полотна на Курской железной дороге, придавало задержанию Гольденберга несомненно важное значение, ввиду очевидной связи его с этим покушением.

Впоследствии, когда некоторые из арестованных по политическим делам в Одессе и Харькове лиц, принимавших видное участие в противоправительственной агитации, вступив на путь раскаяния, стали разоблачать деятельность преступной организации, представилось очевидным, что в деятельности этой Гольденбергу принадлежало одно из выдающихся мест; причем указывалось на ближайшее участие его как в деле покушения на Московско-Курской железной дороге, так и в убийстве Харьковского губернатора князя Кропоткина.

В последнее время и сам Гольденберг, содержащийся в Одесском тюремном замке, стал обнаруживать проблески раскаяния; но все сделанные им разновременно показания отличались крайнею отрывочностью и неопределенностью, обличавшими нерешительность его и борьбу с самим собою на пути к полному сознанию.

Ныне Гольденберг сделал заявление, представляющееся вполне достоверным указанием на обширность сведений его о социальной революционной организации и несомненную важность таковых для подавления порожденного ею зла.

<…>

…В 1878 году появилась партия «террористов», которая для достижения противоправительственных целей избрала средством политические убийства.

Эта последняя партия, по словам Гольденберга, не имела до июля 1879 г. строго определенной организации, точно так же как самое появление ее не было последствием ясно очерченной системы действия; вследствие чего деятельность этой партии за это время, проявлявшаяся в единичных, вне общей связи и чьего-либо руководства, случаях, представлялась разрозненною и совершенно бесцельною.

В доказательство этого Гольденберг приводит данные, сопровождавшие политические убийства, совершенные со времени появления партии «террористов» по июль 1879 г.

Первое политическое преступление, выразившееся в покушении на жизнь бывшего С.-Петербургского градоначальника, генерал-адъютанта Трепова, не составляло, по словам Гольденберга, такого действия, которое бы имело характер поручения со стороны какого-либо преступного органа, а было делом побуждений одного лица, именно Веры Засулич, действовавшего совершенно самостоятельно.

Вторым по времени преступлением было покушение на убийство товарища прокурора Котляревского в Киеве, совершенное в начале 1878 г. Необходимость этого убийства, о котором, по словам Гольденберга, ему было сообщено незадолго до совершения преступления Валерианом Осинским, – мотивировалась тем, что товарищ прокурора Котляревский постоянно принимал строгие меры против арестованных по политическим делам. Участия в этом преступлении он, Гольденберг, никакого не принимал и только впоследствии узнал, что оно было совершено Фоминым, настоящая фамилия которого Медведев, Алексеем Федоровым и Иваном Ивичевичем.

За сим следовало убийство жандармского офицера Гейкинга в Одессе, бывшее, по показанию Гольденберга, делом бывшего студента Медико-Хирургической Академии, носившего прозвище «Голотупенка», которого Гольденберг знал и встречал в Киеве. Поводом к преступлению служило строгое отношение Гейкинга карестованным.

После того был убит генерал-адъютант Мезенцов.

4 августа… Гольденберг узнал… о совершенном преступлении. Хотя в то время он не имел сведений об участниках этого убийства, но впоследствии ему сделалось известно, что таковыми были: Ипполит Кошурников, Сергей Кравчинский и Андриан Михайлов, из коих Кравчинский был убийцей, а остальные – его ближайшими пособниками.

Последовавшее затем 9 февраля 1879 г. убийство Харьковского губернатора князя Кропоткина выяснено Гольденбергом с значительно большими подробностями, так как, по его словам, преступление это, как по замыслу, так и по исполнению принадлежит всецело ему одному. По показанию

Гольденберга, преступная мысль созрела в нем под влиянием убеждения, что князь Кропоткин был одним из главных виновников тяжелой участи политических преступников, заключенных в центральных тюрьмах, находящихся в Харьковской губернии. Но предварительно исполнения задуманного плана он, Гольденберг, считал необходимым узнать, какое впечатление произведет этот замысел на единомышленников его и вызовет ли он в них сочувствие. С этой целью, будучи в Киеве и затем в Харькове, он выражал свою мысль о необходимости такой меры против князя Кропоткина разным лицам, в том числе в Киеве Павлу Орлову, Афанасию Зубковскому, Валериану Осинскому, Людвигу Кобылянскому, Людмиле Самарской, Вере Ремизовской, Надежде Смирницкой, Игнату Ивичевичу, студенту Богицкому, Дмитрию Буцинскому и в Харькове Ивану Ионычу Глушкову, Воронцу, Евгению Козлову и Алексею Преображенскому.

Все означенные лица, по словам Гольденберга, сочувственно отнеслись к означенной мысли его; причем он лично, Самарская и Игнат Ивичевич высказались за открытое убийство, а остальные в пользу совершения такового из-за угла. Когда, таким образом, вопрос был в принципе решен, осуществление самого преступления представилось необходимым отложить, так как в начале января месяца в центральных тюрьмах допущено было свидание заключенных с их родными, а потому совершение убийства могло вызвать распоряжение о недопущении этих свиданий. Проживая в это время в Киеве, преимущественно в квартире, содержимой на Ивановской улице Софьею Пеховской, где тогда помещался клуб образовавшегося в Киеве социально-революционного кружка, он, Гольденберг, отправился, наконец, в конце января в Харьков, куда одновременно прибыли Кобылянский, Зубовский и Людмила Волькенштейн, которая приняла на себя роль хозяйки конспиративной квартиры, нанятой с двоякою целью: служить местом сходок и затем укрыть участников преступления в первое после убийства время. Устроившись, таким образом, в Харькове и разместившись из предосторожности на разных квартирах, названные лица стали выжидать удобного для убийства случая.

…Наконец, 9 февраля Гольденберг окончательно решился привести в исполнение задуманное преступление, с каковым намерением, пользуясь выездом князя Кропоткина вечером этого дня на спектакль, бывший в здании реального училища, он вместе с Кобылянским уговорились ждать его возвращения около дома, в котором жил князь Кропоткин, и когда около 12 часов ночи карета последнего стала приближаться к дому, Гольденберг подбежал к ней и, схватившись за ручку дверец с левой стороны, произвел выстрел вовнутрь кареты чрез открытое окно и затем упал, не успев сделать второго выстрела. Сообщив о случившемся Волькенштейн и Зубковскому, Гольденберг, по его показанию, в ту же ночь отправился чрез Полтаву в Киев, где виделся с Самарской, Павлом Орловым, Дическулло, Ковалевскою, Иваном и Игнатом Ивичевичами, Бранднером, Дебагорио-Мокриевичем и Феохари; но из них сообщил об убийстве только Самарской, Орлову, Дическулло и Игнату Ивичевичу. Остановившись по приезде в Киев в квартире Самарской, Гольденберг на другой же день должен был уехать, так как в Киеве начались обыски, о чем сообщили ему знакомые Самарской: Марина Избицкая, Банемов, Костицкий и Анна Лисовская.

Познакомившись тогда же, чрез посредство Самарской, с Ольгой Гамалей, он вместе с нею отправился в ее имение-деревню Кучаково Полтавской губернии. После того он снова приехал в Киев, куда возвратились на жительство, после убийства князя Кропоткина, Волькенштейн, Зубковский и Кобылянский. Затем отправился в С.-Петербург, чрез Харьков, где, разыскивая Козлова, познакомился с бывшим медицинским студентом, а ныне врачом Николаем Ивановым. Все дело по убийству князя Кропоткина, по объяснению Гольденберга, стоило 520 рублей, которые были внесены Зубковским.

Прибыв в первых числах марта 1879 г. в Петербург, Гольденберг, по его показанию, не имея определенной квартиры, встречался там с Мирским, Левенсоном, старым знакомым своим Зунделевичем (он же Мойша и Аркадий), Козловым, Плехановым, Еленой Кестельман и Александром Михайловым. В то время уже готовилось покушение на жизнь генерал-адъютанта Дрентельна, но Гольденберг, по его словам, ничего не знал об этом, а потому и ничего по настоящему преступлению, о котором он лично узнал лишь в день преступления, сообщить не может.

Но насколько незаметным для него прошло предыдущее преступление, настолько же, напротив, по словам Гольденберга, было деятельно участие его в деле покушения 2 апреля. Из показания его видно, что мысль о цареубийстве родилась в нем вскоре после убийства князя Кропоткина.

Для осуществления этой мысли Гольденберг по прибытии в Петербург обсуждал этот вопрос с Зунделевичем и Александром Михайловым с единственным намерением узнать их мнение по этому предмету, но, встретив, против всякого ожидания, их сочувствие, стал готовиться к совершению самого преступления. Первоначально в дело это был посвящен Соловьев, а затем Людвиг Кобылянский и Александр, настоящей фамилии которого Гольденберг не знает. Таким образом, между названными шестью лицами происходило несколько собраний в разных трактирных заведениях, и затем, когда в принципе состоялось полное между ними соглашение, решено было как можно скорее приступить к приведению преступного намерения в исполнение. По словам Гольденберга, он первым вызвался осуществить этот замысел, а за ним предложил свои услуги Кобылянский, но предложения их не были приняты на том основании, что Гольденберг – еврей, а Кобылянский – поляк, тогда как признавалось необходимым, чтобы покуситель был непременно русский. Поэтому, когда после того предложил свои услуги Соловьев, его признали совершенно пригодным и совмещающим в себе все условия для этого дела.

После того, купив револьвер и подобрав к нему, при его, Гольденберга, участии патроны, Соловьев стал приготавливаться к выполнению преступного замысла. Ввиду возможности по сему делу обысков и арестов со стороны полиции, нелегальные, т. е. те из числа принадлежавших к противоправительственной партии, которые скрывались под чужими фамилиями, были предупреждены о необходимости немедленного выезда из Петербурга. Поэтому и Гольденберг, как тоже нелегальный… 31 марта уехал в Харьков, где и узнал от студента Подгаевского о неудавшемся покушении 2 апреля.

По отъезде из Петербурга Гольденберг, как из показания его видно, находился до половины июля 1879 г. в постоянных разъездах, предпринимавшихся без всякой определенной цели единственно в видах укрывательства. В этот период времени он виделся и приходил в более или менее близкое соприкосновение с разными лицами.

<…>