Грешник

И оттого удивительнее казался тот факт, что комендантом в этом захолустье служил не кто иной, как брат Теодор, бывший главный дознаватель Алехандро Рамиреса.

– Задача выполнена, – сказал Охотник и бросил пропитанный кровью холщовый мешок на стол коменданта.

– И это вместо «здравствуй», Маркус? Чем же тебе не угодил старый учитель? – спросил брат Теодор, бросив на Охотника укоризненный взгляд.

– Простите, падре, я слишком спешил. Да и бой выдался не слишком простым, – виновато ответил Маркус.

– Сынок, все в порядке. Я так, ворчу по стариковски, мне уже можно. Возраст берет своё. Кто это был?

– Ведьма, падре. Свежеобращённая, но чрезвычайно сильная. Она уже пережила трансформу, а кроме того, призвала свиту. Младшие пожиратели, костяные големы.

– А почему свежеобращённая? Такого уровня достигают не сразу. К тому же, аура. У новичков её практически нет. С чего ты так решил, а?

– Тактика ведения боя. Она слишком разбрасывалась силой, зная, что это в конец истощит её тело. К тому же, будь она опытнее, попробовала бы бежать, когда почувствовала, кто за ней пришёл.

– Резонно, Маркус, но уж слишком она сильна для новичка – трансформа, големы. Что-то тут нечисто. Будешь? – Теодор выставил на массивный стол бутылку коньяка и два увесистых хрустальных стакана.

– Падре, может, сначала заберёте ЭТО? – Маркус указал на холщовый мешок с головой ведьмы.

– Э-э-э-эрвин! Тащи сюда свою сморщенную жопу! – зычно гаркнул Теодор.

«Всё-таки, в душе он ещё остался главным дознавателем и мастером клинков», – с теплотой подумал Охотник, услышав бодрый командный голос бывшего наставника.

Из неприметной двери в торце кабинета коменданта тихо вышел скромный иссушенный старик в мантии библиария, молча подхватил мешок и удалился шаркающей походкой.

– Строго вы с ним, падре, – произнёс Маркус, когда коньяк был разлит по стаканам.

– А как иначе-то? Он уже потихоньку впадает в маразм, но целитель он от Бога, да и аутопсию проводит на уровне столичных магов из Коллегии. Ценный кадр, но витает в эмпиреях. Вот и приходится возвращать его из горних высей на землю грешную.

– Понимаю, – ответил Маркус, и, чокнувшись с Теодором, сделал большой глоток.

По горлу как будто прокатился жидкий огонь.

– Все-таки во Франкии знают толк в коньяке, – выдохнул Теодор. – Маркус, сынок, тебе ничего не кажется странным?

– Кроме того, что я убил уже пять неопытных ведьм, способных призывать высших стражей?

– Именно. Ты же знаешь, как появляется ведьма?

– Ну да. Юная девушка получает из неизвестного источника Сосуд Скверны. Он внедряется в её тело и наделяет её силой, превышающей Изначальную силу волшебника или колдуна. По сути, Сосуд является паразитом, питающимся телом и жизненными силами носителя. Потому ведьмы и живут недолго.

– Да-да. Сосуд – это живое существо. Есть подозрение, что он обладает собственным разумом и волей. Но, к сожалению, это гипотеза. Нам за последние лет тридцать не удалось захватить ни одного Сосуда. После внедрения в тело он становится его частью, и выделить его оттуда нельзя ни научными, ни магическими методами, – голос Теодора приобрёл менторские нотки.

– Проблема в том, что после слияния носителя и Сосуда получается единое существо – ведьма. В начальной фазе она слаба, но, чем дальше идёт развитие, тем выше её способности. По крайней мере, с ведьмами, которых я убивал раньше, было так. Что же изменилось?

– Маркус, Маркус… Ты знаешь, что сейчас происходит в мире людей? Войны следуют одна за другой. В каждой используется всё более смертоносное оружие. Ещё каких-то двести лет назад, чтобы убить в одиночку больше десяти человек, нужно было быть метким стрелком или мастером меча. Теперь же любой неопытный юнец, вооружённый бомбой, способен погубить гораздо больше народа. Слышал, как погиб предыдущий император Русинов? Бомбист-смертник взорвал себя рядом с императорским кортежем, и никакая тайная стража не смогла ему помешать. Так же и со Скверной. Кто-то или что-то вооружает неопытных юных дев смертельным оружием, превращая их в бомбы. Чем дальше, тем смертоноснее. Против нас ведут войну.

– Я понимаю. Но я не дознаватель, я лишь оружие в руках Господа. Я убиваю порождения Скверны и еретиков. Мои собратья по Ордену боятся меня из-за Печатей.

– Вполне заслуженно боятся. Ты же ведь слышишь голоса. В твоём случае, они должны быть слишком громкими. Посмотри на свои защитные татуировки на голове. Лучшие мастера знаков писали их по тайным книгам. И что? Помогают они тебе? Как скоро придётся бить новые?

– Я не знаю, падре. Я верю в Путь. Ну, и все ещё способен испытывать человеческие радости.

– Твой наставник, Алехандро Рамирес, удалился от мира, когда осознал, что защитные знаки скоро перестанут его сдерживать. Знаешь, что в последние годы в монастыре он практически перестал спать?

– Я слышал об этом. Я знаю, что меня ждёт. В конце концов, вы будете на меня охотиться, как на порождение тьмы. Спасибо за коньяк, падре, а теперь передай мне мою награду.

– Вот, держи, сынок, – Теодор протянул Охотнику кошель, плотно набитый монетами. Святое золото. Aurum Sanctus, успешно конвертируемое в любую известную валюту.

– Куда ты теперь? – спросил он.

– Пойду немного поразвлечься в Грейсхилле, а потом поеду в столицу, – ответил Маркус. – До встречи, падре.

Когда за Маркусом закрылась дверь, Теодор позвонил в колокольчик. Буквально через десять секунд перед ним возник стройный смуглый мужчина неопредёленного возраста. Диковатая кошачья грация, чёрные внимательные глаза, а также просторная одежда, в которой можно спрятать оружие, выдавали в нем опытного профессионала.

– Ты знаешь своё задание, Хаким. Следи за Маркусом. И докладывай обо всём, что сочтёшь нужным. Не вмешивайся, что бы ты ни увидел. Просто доложи.

Смуглый мужчина кивнул и бесшумно удалился.

3. Знакомство

Развлечения в Грэйсхилле Маркус начал планировать заранее. Для начала он наведался в свою комнату, снятую накануне у скромной благочестивой вдовы. Там он скинул в сундук всё своё снаряжение, кроме короткого кинжала и маленького револьвера на два патрона. Сундук Маркус запечатал защитным заклинанием. Затем он выудил из вещевого мешка парик и натянул его перед зеркалом. Теперь из татуированного воина церкви Маркус превратился в щеголеватого клерка из мелкого провинциального города. Такие ездят по удаленным местам и договариваются с крестьянами о покупке зерна и шерсти для крупных мануфакторий и оптовых компаний. Впечатление портил только потёртый плащ.

Для решения этой проблемы Маркус отправился в самый дорогой в Грейсхилле магазин готового платья, где и приобрёл богатый и вычурный дорожный костюм—тройку. Переодевшись, Маркус направился в таверну. Плащ он предусмотрительно оставил в своей комнатке у вдовы.

В таверне Маркус снял комнату на самом верхнем этаже. Максимально тихую и уединённую. С большой кроватью на четырёх прочных дубовых ножках. Их прочность он проверил с особым тщанием. К каждой ножке Маркус примотал кусок прочной верёвки, вымоченной в святой воде и усиленной заклинанием. Под кроватью начертил знак ловушки. Не столько для надёжности, сколько по профессиональной привычке.

После того, как с приготовлениями было покончено, он разделся до пояса, активировал Печать и сел в позе лотоса в центре комнаты. Через пятнадцать минут изменение произошло. Тело приобрело способность противостоять любым ядам. Маркус не любил это свойство Печати, ведь оно лишало его возможности пить алкоголь и расслабляться курением трав с Востока. Так что пользовался им крайне редко.

Дождавшись вечера, Маркус спустился в таверну и занял столик у окна, таким образом, чтобы зал просматривался полностью. Через пару минут услужливая официантка поставила перед ним кувшин с элем и сытный ужин, состоящий из жареного мяса и неизменной в этих краях квашеной капусты.

Таверна представляла собой довольно жалкое зрелище. Грубо сколоченные столы и лавки, грязная стойка, за которой стоял кельнер в засаленном фартуке. Да и посетители были подстать: нищие, оборванные, с печатью упадка на худых измождённых лицах.

За время своих странствий Маркус перевидал тысячи таких вот таверн и трактиров. И везде его глазам представала подобная картина. Депрессия и упадок. Да и чего ожидать от мира, раздираемого в клочья бесконечными войнами, истязаемого грязной промышленностью, чьей основной задачей ставится производство оружия и солдатской униформы?

Единственными, кто выбивался из этой атмосферы упадка, были гулящие девки, стригущие глазами зал в поисках очередного клиента. Кстати, одна такая благополучно разместилась за столиком напротив и изучала Маркуса профессиональным внимательным взглядом.

Он тоже заметил девку и внутренне возликовал. Жевать жирное мясо с капустой и пить тошнотворно-горький эль его явно не прельщало. Девка была именно такой, как ему и хотелось: молодая, стройная, с огненно-рыжими волосами до плеч. Округлое лицо с аккуратным ртом, глубокими карими глазами и правильным носом. Щёки слегка тронуты румянами. Декольтированное платье открывало его взору большую, упругую грудь. Вот только взгляд у девки был особый – короткий, скользящий, оценивающий, как у профессионального вора или убийцы. Человек менее опытный принял бы такой взгляд за типичное женское любопытство, к которому примешивалась доля стеснения.

Маркус встал и слегка шатающейся пьяной походкой подошёл к девушке. За годы использования Печатей имитировать алкогольное опьянение он умел безукоризненно.

– Милашка, ик, вы скучаете? Могу я составить вам компанию? – произнёс он с пьяной галантностью.

– Я весьма не против. Три талера, и я в вашем распоряжении, – ответила она, оценив богатую одежду и простоватое выражение на лице Маркуса.

– Как тебя зовут, ик, фиалка?

– Ивонна.