От жёлтых одежд их освобождает,
А дождь на стёклах рисует ручьи.
Хмурые, серые, странные дни…
2 Ноября 2008 г.
Жизнь и Любовь
Я б написал песню, но про это писали.
Я б написал пьесу, но про это играли.
Я напишу стих, и пусть я не первый,
Кто мысль подчеркнёт строчкою верной.
Мысль о том, что жизнь прекрасна,
Что жизнь – есть чудо во плоти.
Борьба за жизнь, знай, не напрасна,
Её душой ты ощути.
Проснувшись рано-рано утром,
Во двор ты выйди или в сквер,
Остановись, вдохни поглубже
И обратись к одной из мер.
Я говорю о мерах жизни,
Её ведь нужно измерять.
И каждый меряет, чем хочет —
Тебе лишь меру избирать.
Измерить можно жизнь годами,
Что отведены судьбой.
В судьбу не веришь, что же, ладно,
Придумаем подход другой.
Жизнь можно мерить через встречи
Хороших, правильных людей,
Жизнь можно мерить, провожая
В дорогу преданных друзей.
Жизнь можно мерить, наблюдая
Закаты солнца в горизонт,
Труднее мерить жизнь в ударах
Капель дождя о чёрный зонт.
Измерить жизнь, как хочешь, можно,
Но, что касается меня,
Её привык я мерить сложно,
Такая мера у меня.
Жизнь измеряю я любовью,
Что будоражит в теле кровь.
Она ведь движет всеми нами,
И мир вращает лишь любовь.
Жизнь цени, живи и помни,
Что всегда всего важней
Любовь, что землю согревает.
Любовь – спасение людей!
8 Ноября 2008 г.
2009
Смерть и пламя
Лучи заката режут небо,
Летят орлы в последний бой
За жизнь, свободу, жажду света,
За чистоту над головой.
Летят отважно, беззаветно —
Сойтись с врагом и смерть принять.
Им быть теперь среди бессмертных,
В покое вечно пребывать.
Ревут моторы, смерть и пламя,
На землю валятся враги.
Орлов редеет в небе стая,
На землю многие легли.
Огонь преисподней крылья крошит,
Смеётся радостно шакал.
Ещё заход, и сам он в прошлом —
В дыму исчез средь острых скал.
И вот последний гордый воин
Ведёт машину на таран.
Сейчас конец настанет бою,
И стихнет боль от рваных ран.
Затихло небо на мгновенье,
Раздался стон земли родной,
И вновь идёт вверху сраженье,
Ещё один последний бой…
Посвящается отважным лётчикам Великой Отечественной войны.
Спасибо
Счастливым таким я не видел его,
А виною всему одна лишь причина: