Копьё Кентавра

– Поехали!

С фразой Ричарда, произнесённой по традиции по?русски, по кораблю пронеслась волна первого детонировавшего топливного элемента ТЭ?кластера. Затем ещё, и ещё, и ещё… Каждый новый взрыв всё плотнее вжимал Максима в вязкую гелеобразную жижу компенсационной капсулы. Всё тяжелее становилось дышать. Взрывы продолжались один за другим бесконечным фейерверком. Вскоре заложило уши. Чуть позже перестали видеть глаза. Семь, восемь g … Они уже испытывали такие перегрузки на Земле. К ним можно адаптироваться, но привыкнуть – никогда! Десять… одиннадцать g… Чудесная компенсационная капсула не позволяла организму погибнуть от страшного давления. После двенадцати g Максим уже не мог сопоставить ощущения с пережитым на тренировках опытом. Он уже не помнил, какая предельная нагрузка запланирована, не помнил расчётное время воздействия, не помнил даже своего имени. Он помнил только, что всего через пару минут должно появиться ощущение, словно он на пороге смерти, и что на этом пороге можно жить. И о чужой планете далёкой звезды, ради бегства на которую всё это затевалось. Когда, если не на пороге смерти в этом признаться?

Через несколько секунд Максим потерял сознание.

***

Он проснулся в кресле бортовой обсерватории. В звенящей тишине еле слышалось робкое жужжание вентиляционной системы. На лбу чувствовались холодные капли пота. Максим сделал привычный глубокий вдох и вгляделся в панорамное окно.

За сверхпрочным стеклом неподвижно висели триллионы звёзд Млечного Пути. Время от времени привычные очертания созвездий искажалась вихревыми колебаниями защитного электромагнитного поля корабля, сталкивающегося на невероятной скорости с разрозненными частицами материи в ледяном вакууме космоса. Наглядная демонстрация работы надёжной защиты корабля от радиации, пыли и некрупных астероидов.

Они в пути уже восемь лет.

Максим периодически видел сны о Земле, о подготовке, о том примечательном запуске ядерных двигателей. Но сегодня сон был слишком реалистичным. Забытые образы и переживания вернулись, чтобы о чём?то рассказать. О чём?то важном, что всё настойчивее стучится в сознание Максима из глубин внутреннего мира.

С характерным потрескиванием открылся входной в обсерваторию люк. По тёплому металлическому полу зашлёпали до боли знакомой поступью босые пятки.

– Папа!

Лицо Максима осветилось нежной улыбкой:

– Иди ко мне, моё чудо! – Он поднялся с кресла и выставил навстречу девочке руки. Дочка с восторгом кинулась отцу в объятия. – Ты проснулась!

– Мы все проснулись, – прозвучал мелодичный голос Пенелопы, несущей на руках годовалого младенца.

– Идите ко мне все, – Максим обнял самых дорогих сердцу людей. – Вы проснулись, значит скоро проснутся друзья, будете снова вместе играть и учить уроки.

– Играть! Играть! – девочка запрыгала, весело всплескивая руками. – Папа, пошли играть!

Максим нежно поцеловал жену, чмокнул улыбчивую мордашку сына и позволил дочке потянуть себя из обсерватории в кают?компанию.

При выходе из смотрового зала он бросил взгляд на звёзды и… замер.

Триллионы неподвижных звёзд Млечного Пути. Вихревые колебания электромагнитного поля, периодически искажающие привычные очертания созвездий. Ледяной мрак космоса. Безжизненная пустота, не знающая тепла и света. Он сжал крепче тёплую детскую руку. Вслушался в звонкий голос дочки, зовущий отца за собой. Её не должно было здесь быть. Но она есть. А там, где есть дети, есть жизнь. Где дети, там будущее.

Понимание, словно сжатый тоннами скал гейзер пробилось из недр подсознания покорителя космоса. Во влажных глазах появился блеск, и неведомая сила сжала грудь.

Нет, они не бегут с Земли.

Они несут жизнь в необъятные просторы Вселенной!