Швеция. Гроза с Балтики

Около тысячи олонецких ратников и 170 новгородских стрельцов двинулись вдоль северного берега Ладожского озера к шведской крепости Кексгольму (Кареле). Командовал ими олонецкий воевода Петр Михайлович Пушкин, предок Александра Сергеевича.

3 июля 1656 г. Пушкин подошел к Кексгольму и потребовал его сдачи. Но комендант Олоф Бенгтсон, надеявшийся на приход подкреплений из Выборга, отказался сдать крепость. Тогда в тот же вечер русское войско попыталось взять крепость штурмом, но шведский гарнизон орудийным и ружейным огнем отбил атаку.

Шведский воевода Христофор Бурмейстер с 350 конниками и 9 батальонами пехоты попытался деблокировать Кексгольм. 18 (29) июля 1656 г. на подходе к крепости в густом тумане Бурмейстер был атакован русскими.

Бурмейстер донес о полной победе над русскими, но дело обстояло явно иначе, поскольку Пушкин снял осаду только в ночь на 26 сентября и отступил в русские пределы.

Сам царь Алексей торжественно въехал в Полоцк и 15 июля выступил с полками против шведов в Ливонию. В ночь на 31 июля 3400 русских ратников пошли на штурм крепости Динабург (с 1893 г. Двинск, с 1917 г. Даугавпилс). К утру крепость и цитадель оказались в руках русских. Гарнизон крепости был почти полностью истреблен. Царь немедленно велел построить в Динабурге церковь Св. Бориса и Глеба и город назвать Борисоглебовом.

Затем русские войска взяли Кокенгаузен. Этот старинный русский город Кукейнос был переименован в «Царевичев Дмитриев город». О нем царь писал сестрам: «Крепок безмерно, ров глубокий, меньшой брат нашему кремлевскому рву, а крепостию сын Смоленску граду; ей, чрез меру крепок. А побито наших 67 да ранено 430».

23 августа русское войско под началом самого царя Алексея осадило Ригу. 1 сентября шесть мощных осадных батарей открыли по городу стрельбу, которая не прекращалась даже по ночам.

2 октября рижский губернатор граф Магнус Делагарди сделал вылазку и нанес большой урон осаждающим. Эта вылазка, шайки крестьян, нападавшие на русских фуражиров, и слухи о подходе большого шведского войска с самим Карлом Х Густавом во главе заставили царя снять осаду Риги и отступить в Полоцк. Дерпт сдался русским, но этим и кончились приобретения в Ливонии.

Любопытный факт: в 1656 г. шведский король Карл Х Густав вступил в переписку с … Богданом Хмельницким. К этому времени король потерял надежду овладеть всей Польшей и теперь намеревался отхватить от нее небольшой кусок, а русских не пускать за Березину. За труды Хмельницкий должен был стать независимым правителем Украины. Богдан Хмельницкий с большой охотой вступил в переговоры со шведами, но не делал никаких враждебных движений по отношению к русским войскам. Одновременно в письмах к царю он называл себя «верным подданным». Неизвестно, чем мог бы закончиться флирт Богдана и Карла, но 27 июля 1657 г. знаменитого гетмана не стало. Итак, Богдан вовремя помер и обеспечил себе славу борца за единение русского и украинского народов, а о переписке с Карлом царские и советские историки забыли, разумеется, по рассеянности. Немедленно в казацкой верхушке началась борьба за гетманскую булаву, и им стало не до шведов.

В кампанию 1657 г. шведские войска отбросили русских от Риги до Динабурга. Русские потеряли свыше 8 тысяч человек убитыми и до 6 тысяч пленными. Была потеряна вся осадная артиллерия. Пришлось бросить и около 800 транспортных судов на Северной Двине. Царь Алексей приказал вывести все войска из Прибалтики.

21 июля 1658 г. в Москве было подписано предварительное перемирие со Швецией. 21 октября 1658 г. в деревне Валиесари севернее истока реки Наровы стороны подписали трехлетнее перемирие. По условиям перемирия за Россией временно, до заключения мирного договора, оставались завоеванные в последней войне следующие города Лифляндии: Кокенгаузен, Нейгаузен (Вастеселинна), Юрьев (Тарту), Мариенбор (Алуксне), Анзль (Антела), Сыренск (Васкинарва), деревня Яма на левом берегу реки Наровы, Динабург (Даугавпилс), Режица (Резекне), Лютин (Лудзу) и Марнауз (Улех). Русские не должны были пытаться возвращать себе уступленные ранее шведам города Ижорской земли: Ивангород, Ям, Копорье, Ниеншанц, Орешек, Карелу.

Тем временем русские войска буквально увязли в войне в Малороссии. А шведы грозили начать новую войну в союзе с Польшей и Австрийской империей. В такой ситуации Алексей Михайлович был вынужден пойти на серьезные уступки.

21 июня 1661 г. на мызе Кярун (в русских источника – Кардис) был заключен Кардисский мирный договор, по которому Россия уступала Швеции все свои завоевания в Прибалтике. Граница между Россией и Швецией была установлена по Чудскому озеру и реке Нарове. Россия по-прежнему оставалась отрезанной от Балтийского моря.

Глава 6

Приневье под властью шведов

В середине XV в. устье Невы принадлежало богатому новгородцу Тимофею Грузову, а деревни выше по течению Невы, в том числе и устье реки Охты, – Олферию Ивановичу Офанасову. Оба являлись дальними родственниками – их общим предком был новгородский посадник Федор Тимофеевич (1385–1421).

Любопытна грамота, отправленная магистром Нарвы Ревельскому магистрату, от 2 июля 1426 г. Там упомянуто об иске «русского Савы с Васильева острова, живущего на Неве», к ливонцу Курту Баренховету. Ливонец взял у Савы серебро, но не отдал ему оговоренного количества соли, а бежал из Нарвы[71 - Там же. С. 127.].

Это первое упоминание о Васильевском острове на территории нынешнего Санкт-Петербурга. Кто был Василием, в честь которого назвали остров, неизвестно, но, в любом случае, он был русским.

Иван III отнял владения у большинства богатых новгородцев и уже к 1489 г. «волость на реке Неве у моря» была пожалована какому-то «Одинцу со товарищи», а две деревни Олферия переданы какому-то служилому князю Андрею Александровичу.

К 1500 г. сельцо недалеко от впадения Охты в Неву состояло из 18 дворов. Как писал П.Е. Сорокин: «Только четыре двора в нем населяли пашенные люди, занимавшиеся земледелием. Это были: “Сменко, да Федко Офонасовы, Ивашко да Родионко Демеховы, Федко Дмитров, сын его Ондреянко, Семен Васильев…” Они сеяли “ржи двенадцать коробей”.

План-схема расположения поселений XV–XVI вв. на Кулзенском мысу по берегам рек Невы и Охты

Сенокосы жителей сельца находились на значительном удалении – “на море на острову на Сундую”, где на четырех обжах земли[72 - Обжа – участок земли, вспахиваемый одним человеком на лошади за один день.] скашивали “двесте копен” сена. Но основную часть жителей сельца составляли поземщики – непашенные люди, занимавшие 14 дворов. Все они также носили русские имена: Бориско Палкин, Петрок Лукьянов, Степанко Юркин, Федка Микулин, Ивашко Обросимов, Палка Плешаков, Грихно Филипов, Матвейко Петров, Михаил Белава, Дмитров сын, Грихно Кузьмин, Ивашко Лукин, да Ивашко Фомин, Оверкейко Родивонов, Васюк Нестеров, Федко Костков. Жители сельца платили земельный налог – “позем”, составлявший три гривны, и еще одну гривну ключнику»[73 - Сорокин П.Е. Ландскрона, Невское устье, Ниеншанц. СПб.: Литера, 2001. С. 25.].

Прошу прощения за длинную цитату, но из нее более чем очевидно, люди какой национальности проживали в то время «на брегах Невы». Что же касается ижоры и других соседей русских, то они к середине XV века почти поголовно приняли православие и сильно обрусели.

К началу 20-х гг. XVI в. в устье Охты уже находился какой-то русский торговый городок. В донесении Выборгского губернатора Ролова Матсона тогдашнему шведско-датскому королю Христиану II от 21 января 1521 г. имеются сведения о нападении морских разбойников на русский торговый город Ниен.

В нем сообщалось следующее: «…вблизи России явился корабль с несколькими яхтами к одному городу, называемому Ниэном, который они (морские разбойники) ограбили и сожгли; и взяли у русских все, что им попалось под руку. И прибыло несколько человек, подданных Вашего Величества, живущих в Выборгской губернии, в море на островах, и жаловались мне, что они взяли и разграбили у них суда и имущество, которое эти бедные люди имели при себе, когда плыли в Ниэн и из Ниэна за припасами; и выбросили несколько человек за борт, а потом пустили по ветру суда этих бедняков. Узнав об этом, снарядил я свои яхты, и посадил на них людей Вашего Величества. Они вступили в бой с двумя лодками, отнятыми у русских и у других купцов. На судах было найдено много добра, имущество, захваченное ими у подданных Вашего Величества, рожь, соль и прочее, купленное ими для своего продовольствия. На судах было 14 человек, которые и производили этот разбой. Они теперь содержатся здесь у меня с судами и с имуществом. Кроме того здесь находится посол Великого князя (Василия Ивановича) и требует, чтобы я возвратил русским их собственность, найденную на судах и похищенную у них неприятелем. Люди же Вашей милости шли на смерть, чтобы отбить у неприятелей упомянутое имущество…»[74 - Там же. С. 28–29.]

Возможно, этот город назывался Венчище. В этом названии отразилось воспоминание о разрушенной шведской крепости Ландскорона (Венец края). Сто лет, с 1500 г. по 1600 г., основными землевладельцами этой территории были четыре поколения московских помещиков – детей боярских Хорошевых. Имя землевладельцев запечатлено в финском названии охтенского мыса – Хорованиеми.

Низовья Невы на рубеже XVI–XVII вв. Реконструкция А.А. Селина

Во второй половине XVI в. началось запустение приневских земель, ставшее следствием войн, опричных грабежей, наводнений, неурожаев и непомерных податей, что было засвидетельствовано в специальных Обыскных книгах. В книге, составленной в 1573 г., говорилось, что во владениях («боярщине») Ивана Хорошева в устье Охты многие земли запустели, и причин тому было много: в 1566 г. – «от государевых податей», в 1567–1568 гг. – «от свейских немец от войны», в 1570 г. – «от опричного правежу Темеша Бастанова».

Согласно Столбовскому миру, в русских землях, отходящих к шведам, монахи, дворяне, дети боярские и горожане могли в течение 14 дней уехать в Россию, взяв с собой челядь и имущество. А вот крестьянам и приходским священникам категорически запрещалось уезжать. Они теперь должны были жить под властью шведской короны.

Выступая в шведском риксдаге, король Густав II Адольф популярно выразил суть Столбовского мира: «Теперь без нашего позволения русские не могут выслать ни одной лодки в Балтийское море, большие озера Ладожское и Пейпус, Нарвская поляна, болота в 30 верст ширины и модные крепости отделяют нас от них. Теперь у русских отнят доступ к Балтийскому морю и, надеюсь, не так-то легко будет перешагнуть им через этот ручеек»[75 - Тимченко-Рубан Г.И. Первые годы Петербурга. Военно-исторический очерк. СПб., 1901. С. 13–14.].

В 1611 г. шведы начинают строить замок в устье Охты на месте разрушенного русского городка и еще ранее разрушенной Ландскроны. 12 октября 1617 г. в шведском риксдаге было впервые упомянуто и название этого города – Ниэн[76 - В разных источниках г. Ниэн (Ниен) именуют Ниеншанц, Канцы и Нюесканц. Некоторые авторы отделяют крепость Ниеншанц от Ниена.].

Ниен на карте начала XVII в.

Вскоре выборгское купечество почувствовало в Ниене опасного конкурента и добилось принятия постановления от 22 ноября 1622 г., запрещавшего всем иностранным купеческим судам выгружать в Ниене какие-либо товары под угрозой конфискации судов и товаров.

17 июня 1632 г. король Густав Адольф подписал привилегии Ниену, юридические ставившие его в ряд с самыми крупными городами королевства. А 28 сентября 1638 г. был издан указ королевы Христины, разрешающий иностранным купцам торговать в Ниене. Город стал крупным портом. Так, с 1640 г. по 1645 г. его ежегодно посещали от 92 до 112 купеческих кораблей. Причем около 20 % из них прибывали из Северной Германии, Голландии и Англии.

В 1642 г. Ниен получил городской герб – «лев, стоящий между двумя реками и держащий в правой лапе меч».

К середине XVII в. в Ниене стала уже традиционной трехнедельная августовская ярмарка, на которую съезжались иноземные купцы. Из русских северо-западных городов – Новгорода, Олонца, Тихвина, Ладоги – на ярмарку привозили продукты земледелия и животноводства, сырье и ремесленные изделия. Русские купцы везли рожь, ячмень, овес, горох, свинину, говядину, сало, масло, соленый лосось, деготь, смолу, пеньку, лен и лес. Большим спросом у иностранных купцов пользовались шкуры, кожи, меха и холсты. Привозили русские купцы и экзотические товары, очень популярные в Европе, в том числе восточные ткани – тафту, дамаск, плюш и шелк.

Русских же купцов на ярмарке особенно интересовали привозившиеся из Северной Европы металлы (железо, медь, свинец) и изделия из них (якоря, замки, ножи, булавки, иглы, зеркала). В цене были и английские, голландские, немецкие сукна, бархат и шляпы. Всегда пользовалась спросом соль. Также на ярмарке можно было приобрести экзотические напитки и продукты – французские и испанские вина, североморскую сельдь и др.

В июне 1656 г. русский отряд стольника Петра Потемкина двинулся вниз по Неве. Узнав о подходе русских, генерал-губернатор Густав Горн, находившийся в Ниене, и комендант крепости Томас Киннемокд бежали на судах в Нарву. За ними последовали войска и большинство обывателей. Шведы успели поджечь огромные запасы ржи (около 70 тыс. тонн).

30 июня русское вошли в Ниен. В нем насчитали около 500 дворов. На укреплениях было захвачено 8 пушек, а остальные шведы сбросили в реку Охту или увезли. Потемкин приказал сжечь город и по возможности уничтожить его укрепления.

Любопытна судьба утопленных орудий. Где-то между 1899 и 1903 гг. местные жители нашли и подняли из Охты 6 шведских чугунных пушек. Длина одной короткой пушки составляла 2,42 м, а остальные были от 2,6 м до 2,78 м (без винградов). Калибр – 11,5–13 см, то есть примерно 12 фунтов. Сейчас эти пушки установлены на бетонном постаменте – памятном знаке «Крепость Ниеншанц».

Ниен на карте середины XVII в.

В начале осени 1656 г. шведы вновь овладели Ниешанцем. В 1659–1666 гг. шведы восстановили укрепления Ниена. Населения города было космополитично. Согласно городской переписи 1640 г., среди 67 бюргеров, имевших полные гражданские права, было 11 немцев, 3 шведа, 39 выходцев из Финляндии и 4 с русскими фамилиями. Бюргером мог стать лишь достаточно богатый человек.

В 1675 г. вышел королевский указ, подтверждавший, что русским разрешалось селиться в городе и пользоваться одинаковыми правами с его гражданами, но с условием принятия лютеранства, строительства каменных домов и уплаты городских податей. В это время в Ниеншанце существовали русские лавки и даже торговая контора.

Замечу, что большинство русских дворян в 1617 г. покинули приневские земли, но несколько семей остались, приняли лютеранскую веру и были причислены к шведскому дворянству. В шведской дворянской метрике упоминаются Нассакин (Нащокин?), Аминов, Бутурлин, Рубцов, Пересветов, Аполлов и другие[77 - Гиппинг А.И. Нева и Ниеншанц. С. 196.]. Так, Григорий Аполлов получил шведское дворянство в 1635 г. Его сын Василий стал комендантом Копорской крепости, а сын Иван (Иоганн) – комендантом Ниеншанца. Причем Иван Аполлов был комендантом с 1689 г. до 1703 г., то есть до взятия города Петром Великим.

Раздел III

Реконкиста Петра Великого

Глава 1

Предыстория Северной войны

Весной 1697 г. датский король Кристиан V отправил в Россию посла Пауля Гейнса с предложением заключить военный союз против Швеции. Гейнс прибыл в Москву 18 июля 1697 г., но в это время Петр находился за границей, и послу пришлось ограничиться беседами с боярином Л.К. Нарышкиным, ведавшим Посольским приказом. Естественно, что решение вопроса было отложено до возвращения царя в Москву 25 августа 1698 г.

Первое знакомство Петра с Гейнсом состоялось 4 сентября 1698 г. во время торжественного обеда у Лефорта. Обед начался со ссоры между Гейнсом и послом Речи Посполитой Яном Бокием из-за места за столом, на что Петр отреагировал быстро, громко и коротко: «Дураки!»