Битва за Русскую Арктику

У берегов Шотландии корабль «Благое предприятие» попал в страшную бурю. Ченслер погиб, а Непея спасся и достиг Лондона, где с большим почетом был принят королевой и правлением Московской компании. Королева Мария в благодарность за льготы, данные англичанам в Московском государстве, дала и русским купцам право свободно и беспошлинно торговать во всех своих владениях как оптом, так и в розницу. Королева обещала взять все имущество русских купцов под свое особенное покровительство и выделить им под склады в Лондоне хорошие дома. Мария также согласилась на свободный выезд из Англии в Россию художников и ремесленников, и Непея сразу же вывез многих мастеров, медиков, рудознатцев и других специалистов.

Обратно Непея плыл на английском корабле. 12 мая 1557 г. он покинул «туманный Альбион», а уже 13 июля корабль бросил якорь в заливе Св. Николая. Через два дня после отъезда Непеи в Россию повел свое судно Антон Дженкинсон, который прибыл в Россию 14 июля 1557 г. С этого времени британские суда почти ежегодно прибывали на Русский Север.

Московская компания, начавшая с капитала в 6000 фунтов стерлингов в 1555 г., быстро богатела. В 1564 г. ее капитал достиг 40 тысяч фунтов стерлингов, а в 1585 г. – уже 80 тысяч фунтов стерлингов. Компания приобретала недвижимость – дома, фактории, лавки. На так называемом Розовом острове против Николаевского Корельского монастыря она купила дом, где останавливались приезжавшие из Англии. В Холмогорах, по отчету Томаса Рандольфа 1568–1569 гг., «…англичане имеют свою собственную землю, пожалованную царем, и много хороших домов с конторами для собственного удобства». Дженкинсон в отчете 1569 г. Совету компании пишет, что он 21 февраля «прибыл в наш дом в Вологде». П. Челищев в своем «Путешествии по северу России 1791 г.» отмечает, что в 1623 г. в Архангельске были 7 иностранных хозяев домов, в 1678 г. – 24. Уже около 1555 г. компания получила в дар от царя Ивана Грозного дом в самой торговой части города Москвы, на Варварке, близ церкви Максима Исповедника на Юшковом дворе, неподалеку от торговых рядов и палат бояр Романовых.

Иван Грозный вообще покровительствовал англичанам и даже среди бояр получил название «аглинский царь». Это покровительство ярко проглядывается в привилегиях, которые получала от него Московская компания с первых шагов своего существования и своих операций в России. В 1564 г. царем управляющему компанией Вильяму Гаррарду была выдана привилегия, подтверждающая прежние права по вольной торговле и дающая разрешение на покупку домов в Вологде и Холмогорах: «.а такова грамота аглинским купцам дана в лето 7072 Сувельяну Гаруту (то есть тому же сэру Вильяму Гаррарду) с товарыщи». В 1569 г. грамота дает право беспошлинной торговли, право свободного проезда в Персию, разрешение искать на реке Вычегде железную руду и построить для обработки ее завод, причем в пользование компании отводится большой участок леса. Железо разрешается вывозить за границу, уплачивая в пошлину деньгу с 1 фунта.

Царь Федор Иванович продолжил торговую политику своего отца, укрепив за компанией на Севере пять пристаней: Корельское пристанище, пристани на реке Печенге, реке Варзузе, реке Мезени и реке Шуме. Корельское пристанище, это очевидно, и есть тот Розовый остров против Николаевского Карельского монастыря, где, по словам Дж. Традесканта, «росли дамасцены и красные розы, фиалки и дикий розмарин и где был сосновый и березовый бор».

Кроме права беспошлинной торговли, государева жалованная грамота от 20 июня 1569 г. давала англичанам еще одно немаловажное преимущество: повелевала англичанам быть под ведомством опричнины и не иметь никакой зависимости от земщины.

В связи с этими основными правами, предоставленными Московской компании, царь по просьбе Еремея Бауса уважил в 1583 г. еще и следующее ходатайство: запрещение всем другим иностранцам, кроме англичан, дальнейшей торговли на Севере России; проезд и торговля по всем северным берегам и землям от Вардгууса до реки Оби дозволены одним англичанам. Помимо этих важнейших привилегий, царь велел уплатить англичанам 500 марок, которые были взяты в царскую казну за 10 лет до приезда Еремея Бауса как аренда за двор купцов в Вологде.

Удовлетворялись, по-видимому, и другие просьбы англичан. Так, Антон Дженкинсон в 1571 г. ходатайствовал перед царем: «Дабы угодно было Его Величеству соизволить, чтобы С.У. Гаррет с товарищи могли устроить торговый дом в Холмогорах на Двине, чтобы подданные Его Величества, торгующие с нашими купцами, свозили свои товары в Холмогоры».

Вскоре у англичан появились конкуренты. Первый голландский корабль пришел в Двину в 1577 г. под начальством Джилеса Гофмана, первый французский – под управлением Жана Соважа – в 1586 г., когда английская торговля уже утвердилась на берегах Белого моря и в Москве. Французы не представляли серьезной конкуренции англичанам. Другое дело – голландцы, которые продавали сукно хотя и худшего качества, но зато дешевле английского. Они так повели дело, что на их сторону стали самые сильные в государстве люди – бояре Никита Романов и Богдан Бельский, а также дьяк думный Андрей Щелкалов. Эти три главных советника царя были привлечены голландцами на свою сторону не одними подарками: голландцы взяли у них в долг такую сумму денег с платежом громадных процентов, что только одному из этих троих они платили ежедневно по 5000 марок. Фактически ссуда явилась замаскированным видом взятки.

Голландцы имели дворы в Москве, Архангельске, Вологде, Холмогорах, Усть-Коле, и англичанам было трудно бороться с ними. Но за англичан были солидность постановки дела, ловкость их послов и симпатии самого царя. Этим и объясняется тот громадный успех, которым они пользовались в России.

Развивая торговлю с Россией, англичане не забывали и о поисках Северо-Восточного прохода. Та же компания «Общество купцов» снарядила в 1556 г. пинк «Искатель» («Searchthrift») под начальством капитана Стефана Борро, который служил в звании мастера в первое путешествие Ченслера. Борро отправился из Гревзенда 29 апреля, 23 мая обогнул Нордкап, названный им так в первое путешествие, и 9 июня прибыл в реку Колу. В Коле он познакомился со многими русскими мореходами, из которых большая часть шла к Печоре на ловлю моржей. Один из них, Гаврила, предложил ему плыть вместе, обещая оберегать его от всех опасностей в пути. Борро согласился и впоследствии не мог нахвалиться услужливостью этого Гаврилы и его товарищей.

Они проплыли мимо Канина Носа и остановились в лежащей от этого мыса в 30 лигах

гавани Моржовец. Выйдя из Моржовецкой гавани и проплыв на восток 25 миль, они увидели остров Колгуев в восьми лигах. Наконец, миновав Святой Нос, прибыли 15 июля в Печору. Продолжая путь к востоку, Борро встретил на широте 70°15? много льда. 25 июля пришел к острову, лежащему на широте 70°42? и названному во имя святого того дня островом Иакова. Здесь Борро встретил кормщика по имени Лошак, с которым виделся в Коле и который сказал ему, что видимая впереди земля называется Новою Землею. Из этого следует, что остров Св. Иакова есть какой-нибудь из лежащих под южным берегом Новой Земли. Погрешность в широте, определенной англичанами, была около 10 минут. Этот Лошак рассказывал ему еще, что на Новой Земле есть гора, высочайшая в свете, и что Большой Камень на Большой Печоре не может с нею сравниться.

31 июля капитан Борро прибыл к острову Вайгач, где установил постоянные сношения с русскими, от которых узнал, что народ, живущий на Больших островах, называется самоедами. Выйдя на берег, англичане нашли до трехсот самоедских идолов, изображавших мужчин, жен и детей, весьма грубой работы и большею частью с окровавленными глазами и ртами. В этом описании узнается капище на Болванском Носе острова Вайгача, которое штурман Иванов нашел в 1824 г. точно в том же виде, как описывает его Борро.

Северо-восточные ветры, которые, по замечанию Борро, к востоку от Канина Носа дуют чаще всех прочих, множество льда и наступившие темные ночи лишили его надежды что-либо успеть в этом году, и поэтому Борро решил плыть обратно. 10 сентября он прибыл в Холмогоры, где и остался зимовать.

В 1556 г. Стефану Борро было поручено продолжать розыски морского пути в Китай, то есть до устья реки Оби, которая, по понятиям тогдашних географов, вытекала из озера Китая. Но Борро удалось проникнуть только на 12 лье восточнее устья реки Печоры, далее острова Вайгач он не смог плыть из-за встречного льда, противных ветров и наступивших уже там длинных ночей.

Басендишу, Вудстоку и Броуну в 1568 г. было поручено искать морской путь к востоку от устья Печоры. В 1580 г. была снаряжена специальная экспедиция Пета и Джекмана опять же на поиски северного пути в Китай, но их корабль проник немного восточнее Вайгача и вынужден был вернуться.

Голландские купцы не отставали от англичан в поисках Северо-Восточного прохода. Так, еще в 1593 г. некоторые миддельбургские купцы во главе с Балтазаром Мушероном организовали «Общество для снаряжения одного корабля». Примеру их последовали энкгейзенские купцы с помощью Генеральных штатов и принца Мавриция Нассавского. Позже к ним присоединились и амстердамские купцы, побуждаемые к тому известным космографом того времени Планцием.

Миддельбургским кораблем «Лебедь» командовал Корнелис Корнелиссон Най, бывший некоторое время в России по поручениям Мушерона. Ему в качестве переводчиков были приданы купец Франц Деладаль, знавший хорошо русский язык, и некто Христофор Сплиндлер, урожденный славянин. Энкгейзенским кораблем «Меркурий» командовал Брандт Тетгалес, а шкипером на нем был Иоанн Гуго фон Линшотен, описавший подробно плавание этих судов. Капитаном амстердамского корабля «Посланник» назначили Вилльема Баренца фон дер Схеллинга, гражданина Амстердама, искусного и опытного морехода. Ему была придана еще небольшая шеллингская рыбачья яхта.

Экспедиция эта должна была действовать раздельно. Первым двум судам под начальством Ная положено было по примеру англичан искать проход между островом Вайгачем и материковым берегом, а Баренц с другими двумя должен был плыть севернее Новой Земли по совету Планция, считавшего, что только этим путем есть возможность обрести Северо-Восточный проход.

5 июля 1594 г. Най с отрядом кораблей отправился из Текселя в море, назначив Баренцу, который еще не совсем был готов, встречу за островом Кильдин. Первый прибыл сюда 21-го, а последний – 23 июня. 29 июня Баренц отправился в свой путь к северо-востоку.

17 июля он увидел берег Новой Земли под 73° 25? с.ш. Пристав к берегу в обширной Софроновой губе, он нашел здесь следы пребывания людей. Двигаясь к северу, Баренц миновал большую бухту, которую по встреченным там в изобилии птицам назвал «Lomsbay». По-видимому, это нынешняя Крестовая губа.

19 июля корабли Баренца дошли до Черного Мыса под 75° 20? с.ш. В 60 км отсюда был открыт остров Вильгельма, принадлежащий к группе Горбовых островов. Здесь он встретил много сплавного леса и лежбища моржей. Широту острова он определил в 75° 55? с.ш., на десять минут севернее, чем впоследствии у капитана Литке.

10 июля Баренц увидал голый Крестовый остров под 76° с.ш. и через 60 км достиг мыса Нассау – отлого низменного и очень опасного из-за множества окружающих его подводных рифов. Уже 26 июля путешественники встретили первые ледяные поля. Проходя у берега и они добрались до мыса Утешения. 29 июля под широтой 77° они увидали по направлению к востоку одну из северных оконечностей Новой Земли, которую назвали Ледяным Мысом. 13 августа Баренц дошел до острова Орамина и здесь остановился. Море было покрыто сплошными массами льда, и команда начала роптать, поэтому Баренц уже 14 августа пустился в обратный путь, на встречу с отрядом Ная.

В свою очередь, Най 15 июня вышел из Кильдина к востоку. Через три дня он наткнулся под 71° 20? с.ш. на плавучий лед и такой густой туман, что принял его за землю. 7 июля он подошел к берегу полуострова Канина. В последующие два дня опять появился сильный лед, двигавшийся из большого залива между мысами Канин и Святой Нос (Чешская губа).

9 июля Най встретил четыре русские ладьи, направлявшиеся к устью Печоры. Моряки отсоветовали ему идти к Югорскому Шару, потому как он «заполнен льдами, подводными камнями, а равно моржами и огромными китами, угрожающими судам опасностью». Голландцы, однако, не послушались и 16 июля пошли далее на восток при теплой, даже жаркой погоде и снова встретили ладью с русскими рыбопромышленниками. Голландцы узнали, что до устья Печоры 81 км и там есть отличная гавань.

18 июля они вошли в Печору, бросили якорь на глубине 11 метров и переждали там сильную бурю с северо-востока. 21 июля в 220 км от Печоры они увидали остров Вайгач. Море на всем пространстве было покрыто плавучим лесом, громадными стволами с корнями и сучьями, по их предположению, сплавляемыми по какой-либо большой реке. Подходя к острову, они были поражены обилием трав и цветов.

Проплыв еще 22 км, путешественники открыли пролив в 7 км ширины, с островом в середине. Най полагал, что это пролив, отделяющий остров Вайгач от материка. Как только они бросили якорь, Най послал гребные суда для измерения глубины. Сильное течение, пригонявшее множество льда, утвердило его в том, что они находились в проливе. Это был Югорский Шар. На берегу острова Вайгач они нашли более 400 идолов грубой работы, поэтому и назвали это место Мысом Идолов (Болвановский Нос).

1 августа Най с товарищами прошли в открытое море (Карское), которое назвали Новым Северным морем. Там путешественников встретил такой сплошной лед, что они уже хотели повернуть обратно, но, на их счастье, увидали небольшой остров (Мясной). На нем было много горного хрусталя, похожего на отшлифованные бриллианты. Опять показался плавучий лед. Пройдя далее, они увидали низменный берег. К югу открывался залив, в который впадала большая река, которую они приняли за Обь. Най решил, что берег отсюда тянется до мыса Табина и далее до Китая и что задача их решена. Прибрежное пространство между проливом Нассауским и мнимою рекою Обью они назвали Новою Голландией. Было решено прекратить дальнейшее путешествие и пуститься в обратный путь. 28 августа Най встретился с Баренцем, а в конце сентября суда бросили якорь на родине, у острова Текселя.

Так как Най видел перед собой открытое море, то все были уверены, что Северо-Восточный проход найден. Поэтому в следующем, 1595 году для дальнейшего следования по этому пути была снаряжена новая экспедиция с участием Генеральных штатов и принца Оранского, состоящая не менее как из семи кораблей.

В экспедиции 1595 года принимали участие следующие суда:

1. «Griffon» из Зеландии, водоизмещение 200 тонн. Командир Корнелис Най, он же адмирал всей флотилии.

2. «Swane» из Зеландии, 100 тонн. Командир Ламберт Герритсон Ом.

3. «Норе» из Энкхейзена, 200 тонн. Командир Брант Избрантсон, он же вице-адмирал флотилии.

4. «Mercurius» из Энкхейзена, 100 тонн. Командир Томас Виллемсон.

5. «Winthont» из Амстердама, 200 тонн. Командир Виллем Баренц, он же главный штурман флотилии.

6. Яхта (название неизвестно) из Амстердама, 100 тонн. Командир Харман Янсон.

7. Яхта (название неизвестно) из Роттердама, 40 тонн. Командир Хендрик Хартман.

В качестве торговых комиссаров в экспедиции участвовали Ян Линсхотен, Яков Гемкерк, Ян Корнелиссон Рийп, Кристоффель Сплиндлер и Франсуа де ла Даль. В этой экспедиции участвовал также Геррит де Фер, автор «Морского дневника». Какую должность он занимал в экспедиции – неизвестно, возможно, он состоял вторым штурманом на корабле Баренца. Во всяком случае, известно, что де Фер изучал навигацию. Если прибавить, что он умер несколько ранее 1627 г., то этим и исчерпываются все дошедшие до нас биографические сведения об авторе описания плаваний Баренца.

Все суда были богато снабжены провиантом и другими товарами для меновой торговли. С собой взяли даже шлифовщиков бриллиантов и золотых дел мастеров, чтобы немедленно отделывать те сырые материалы, которые там найдутся или будут выменяны. Начальником экспедиции был адмирал Най. Командование отдельными судами было поручено капитану Виллему Баренцу. К нему переводчиком прикомандировали славянина Христофора Шпиндлера.

Вся эскадра вышла из Голландии 2 июля 1595 г., обогнула 7 августа Нордкап и затем разделилась. Один отряд пошел в Белое море, другой держал курс на восток. 2 сентября экспедиция вошла в Карское море, но непогода заставила укрыться за Мясным островом. 8 сентября было общее совещание, на котором большинством голосов решили возвращаться назад. Только Баренц возражал, он утверждал, что следует подняться по западной стороне Новой Земли и, перезимовав на месте, следующим летом продолжать плавание. Предложение его было отвергнуто. Позднею осенью экспедиция вернулась на родину. И хотя плавание 1595 г. было неудачным, нидерландское государство назначило премию в 25 тысяч гульденов тому, кто все же откроет Северо-Восточный проход.

В свою очередь, амстердамские купцы, которых неудача 1595 г. не обескуражила, согласились снарядить новую экспедицию из двух кораблей, названия которых до нас не дошли. Командование этими судами было поручено Якову ван Гемкерсу и Яну Корнелиссону Рийпу, а Баренца назначили главным штурманом экспедиции. На корабле Гемкерса вместе с Баренцем находился Геррит де Фер, которому мы обязаны подробными описаниями этого, как и двух предыдущих плаваний.

Баренц был глубоко убежден в том, что морской путь на восток должен проходить севернее Новой Земли. Поэтому, выйдя из Норвегии, они взяли курс на север.

5 июня в 1596 г. путешественники встретили первый лед, а 9 июня подошли к незнакомому острову под 74°30? с.ш. Здесь было собрано множество яиц чаек, а недалеко от берега убит громадный белый медведь, по которому и назвали остров – Медвежий. 13 июня взяли курс на северо-запад. 19 июня, под 80°11? с.ш. с судов увидали полоску земли, которую голландцы приняли за Гренландию. Это была самая северная часть Шпицбергена. После недолгого совещания корабли вернулись на остров Медвежий, а затем суда разошлись. Ян Рийп пошел на север вдоль восточной стороны Шпицбергена, а Баренц отправился на восток и дошел до Новой Земли примерно на 75° с.ш. Ветер дул с юго-запада, море было почти полностью свободно ото льда, и настроение мореплавателей было прекрасным. В течение одной недели они прошли более 200 км в восточном направлении. 21 августа их движение остановил шторм, который принес за собой огромные массы льда и заставил капитана корабля укрыться в Ледяном заливе. 24 августа льдом раздробило руль у корабля и раздавило одну гребную лодку. На следующий день течение вынесло большую часть льда из бухты, и Баренц с товарищами опять вышел в море. Но вскоре напор льда опять усилился, и 26 августа корабль окончательно был остановлен льдами.

Голландцы находились ровно под 76° с.ш. «30-го числа, – записывает в своем дневнике де Фер, – при сильной вьюге льдины стали громоздиться вокруг нашего корабля, его приподняло льдом, который так его окружил, что все находившееся вблизи и вокруг него страшно трещало и стонало. Казалось, что корабль должен развалиться на тысячи кусков. Положение было такое ужасное, что у моряков волосы становились дыбом. В таком же опасном положении находился корабль еще и после, когда льдины подходили под него и его подталкивали, или его бросали, или его подымали, как будто подведена подъемная машина. Вскоре судно затрещало по всем швам до такой силы, что благоразумие требовало снять с него часть продовольственных запасов, паруса, порох, свинец, мушкеты и другое оружие и приступить к постройке бревенчатой избы».

Но еще две недели голландцы безуспешно пытались освободить судно из ледяного плена, пока наконец не осознали, что это им не под силу. Паковый лед давил все сильнее и сильнее, и они начали перетаскивать бочки с хлебом и вином и одну из лодок на лед. Но при этом путешественники все еще продолжали жить на борту судна. Прошло еще несколько дней, прежде чем они поняли, что этой осенью судно не сможет освободиться из ледяного плена, и что им придется зимовать, и что они бесполезно потеряли много драгоценного времени.

У людей не было хорошей одежды, и запас продуктов питания был невелик, и они не были уверены, что у них хватит сил на возвращение. История зимовки этих людей может научить нас многому. Например, что придает человеку силы в экстремальных условиях. Что делает даже такое маленькое общество (как было у Баренца) крепким и полным жизненных сил. В те дни, когда стояла спокойная погода, моряки обследовали ближайший район суши. Они обнаружили реку и вынесенную на берег древесину. Они заметили следы, как они считали, оленей и лосей. И они с горестью познали, что шхуна их зажата льдом, который простирался настолько далеко, насколько они могли это видеть. 11 сентября де Фер пишет, что им остаются только две вещи: сделать все возможное для выживания и отдать свою судьбу в Божьи руки.

Но первым делом нужно было построить дом для зимовки. На шхуне было много материала, но для деревянного каркаса нужно было что-то посолидней. 12 сентября они начали поиск бревен. На берегу нашлось много вынесенной из моря древесины, которую путешественники восприняли как Божий дар. Они ходили за бревнами два раза в день по 6000 шагов в одну сторону. 15 сентября смастерили сани, чтобы перевозить бревна, и на следующий день начали перевозить бревна на место строительства. Затем пошел снег, и перетаскивать бревна стало тяжело. Похоже, что Баренц с товарищами еще не понимал, что времени для подготовки зимовки у них осталось очень мало. Для того чтобы перенести все бревна, им понадобилось целых 14 дней.

23 сентября скончался корабельный плотник, и все же в этот день люди начали собирать дом. Они боролись с ветром и снегом, но за 5 дней из бревен возвели стены. Дом с перегородкой для кладовой имел 4 стены, по 10 м каждая. В крыше соорудили отверстие для выхода дыма. Щели были заделаны паклей и смолой – здесь хорошо пригодились морские навыки голландцев. Пакля забивалась в щели отверткой и сверху заливалась разогретой смолой. 7 октября они уже начали приколачивать доски на крыше, которые затем были покрыты парусиной и засыпаны песком. Хотя спальные места еще не были закончены, 12 октября они уже впервые ночевали в доме.

На случай, если судно будет сильно повреждено или раздавлено, обе имеющиеся там лодки были переправлены на берег, а одну даже дотащили до дома. Теперь зимовщики обеспечили себя всем самым необходимым для возвращения и нужно было обеспечить себя провиантом. На судне было много соленого мяса и вяленой рыбы, крупы, гороха и бобов, сыра и масла, пива и вина, а также хлеба. Они перенесли все, что им было нужно, в том числе и бочонки с пивом и вином.