Фантасма. Повести и рассказы

– Ещё бы…. Ну птица, ну даёт….

– Кота моего зовут Январём. Потому, что он в Январе родился. Кстати, очень любит зиму, как и я. А еще, он сказки может вам рассказывать. Вот вы будете засыпать, а он вам тихо-тихо сказочку какую-нибудь расскажет. Когда он был котёнком, я ему много сказок рассказывала, и представляете, по сей день всё помнит. Знаете, мой кот очень гордый, его надо всегда о чём-то просить. Когда спать будете ложиться и попросите его, если сказочку захотите послушать.

Узнав о том, что её кот сказочник, Виктор Сергеевич особо не удивился. «Если уж попугай поставленным тенором распевает „Яблочко“, чему уж теперь тут удивляться».

Хозяйка объяснила, где надо умываться, в чём и где можно постирать белье. Выделила несколько деревянных бельевых прищепок, и даже кусок хозяйственного мыла. Умело натянула бельевую верёвку между двух деревьев. Продемонстрировала, как надо черпать воду из колодца, и в котором, как она многозначительно подчеркнула: лягушек не водится.

– Ну а если кто из приезжих будет спрашивать насчёт жилплощади, то на ваше усмотрение, можете пустить в мою комнату. Я вижу, что вы человек порядочный, вот порядочных и пустите. А денег ни с кого брать не надо, пусть люди бесплатно живут. Ключик будет висеть вот здесь, на гвоздике, – показала она.

Чем кормить кота Самсонов мог представить, но с Феоктистом дело обстояло сложней, так как с попугаями в жизни ему сталкиваться не приходилось. От Морозовой он узнал, что Феоктист долгое время может продержаться на ливерной колбасе, и что не отказывается от сортов и подороже, вплоть до сервелата. На вопрос: как у вас тут с ливерной, хозяйка не задумываясь, ответила:

– Ливерной у нас тут завались. Её даже без очереди дают, правда, когда «настоящая» колбаса в продаже есть. А вы любите картошку варёную в «мундире», Виктор Сергеевич?

– Как же, конечно люблю.

– Представляете, мой Январь тоже обожает. Когда будете варить, то не забудьте угостить его. Только мундирчик то с картошки снимайте.

Вскоре они перенесли на второй этаж электрическую плитку, сковородку, кастрюлю, чайник, кружку, соль, бутылку подсолнечного масла, ведро картошки, две тарелки, ложку и вилку.

– А если что ещё понадобится, то посмотрите у меня внизу. Ключик знаете где, – на гвоздике. – Морозова вдруг слегка насторожилась и смешно заводила носом, как бы принюхиваясь.

– Опять у Марьи молоко ушло.

– У какой Марьи? – не понял Самсонов.

– Да тут рядом живёт, через два дома. Вечно у неё молоко убегает…. Наверное, проголодались товарищ писатель? Сейчас что-нибудь придумаем, время-то к вечеру идет.

– Нет, спасибо за внимание. Я всё ж, наверное, прогуляюсь. По магазинчикам пройдусь, на базарчик загляну, давненько уж здесь не бывал.

– Вот я и думаю, откуда же мне ваше лицо знакомо? Ведь я всех помню, кто в Планерском бывал.

– Так народу же тысячами едет, – изумился Самсонов.

– Ну и что, помню каждого, кого лично видела, конечно. Вот вы, сейчас вспомню, вы тогда ходили в синих техасах, и футболка трикотажная у вас была такая…, жёлтая. А что же на ногах? Ах – да, резиновые синие шлёпанцы, а левый перед вашим отъездом порвался. Это было в 1973 году. Так?

– Ведь это ж просто фантастика. И вот так каждого сможете описать?

– Кого видела, запросто. Это просто. Все люди-то, как на ладони. Правильно я говорю, товарищ писатель?

– Это оно так, – согласился тот, глубоко задумавшись.

Виктору Сергеевичу уже стало неприятно слышать постоянное: товарищ писатель, товарищ писатель. «Как будто издевается, уж быстрей бы уехала, да за работу. Красота ведь, местечко просто сказочное, ни шума, ни гама. Фортунисимо! Кстати, можно и в ресторанчик заглянуть, за квартиру-то платить не надо».

Он поднялся в свою комнату и переоделся. Сунул в карман хрустящую десятку с Лениным, постояв в раздумье, прихватил ещё скомканную трёшницу. На всякий случай, обильно поодеколонился.

– Пока, подмигнул он Феоктисту.

– Пока, беррреги бока! – последовал незамедлительный ответ.

Виктор Сергеевич, улыбаясь, по-молодецки сбежал вниз по лестнице. В его руке был полиэтиленовый пакет с фото-композицией Аллы Пугачёвой.

Морозова была права, ливерной колбасы в магазине было много, а желающих купить её было очень мало, – только один Виктор Сергеевич. Копчёной колбасы оставалось мало, но желающих её купить было видимо-невидимо. У винного отдела была тихая, но плотная очередь. Вино брали преимущественно дешёвое. Самсонов подумал, вроде бы как…, но в очередь не встал. «Успеется», – таким образом, он успокоил сам себя.

Купил килограмм ливерки, пачку чая «Экстра», пачку быстрорастворимого рафинада, а на случай творческого вдохновения – пачку сигарет «Золотой пляж». Хотел было уходить, но вспомнил, что надо купить батон хлеба, да и триста грамм конфет «Школьница» к чаю в самый раз.

Выйдя из душного магазина, Виктор Сергеевич направился по знакомой ему улице к базару. Как такового, базара уже не было, и он, побродив между прилавками, отправился в ближайшее кафе с целью: хорошенько подкрепиться после длительной дороги. В зале кафе «Дорожное» никого не было, не считая двух старушек за разными столами и четырёх кошек, лениво разгуливающих между их ногами. Не отходя от кассы, Кассирша пила чай. Меню, на первый взгляд, показалось привлекательным, но это ещё ни о чём не говорило. Когда, после настойчивых позывных кассирши, появилась раздатчица Маша, которая, не спрашивая, выдала «второе блюдо» из перловки с тремя кусками жира.

– Свинина тушёная, – объяснила она Самсонову, а тот, склонившись над тарелкой, стал внимательно изучать её содержимое.

– Бульон мясной – объяснила Маша, подавая сероватую дымящуюся жидкость.

– Пить что будете? – повелительно затребовала кассирша.

– А что есть? – робко спросил он.

– Чай.

– Тогда конечно, чай.

– Рубль, – не считая, зевнула кассирша. Прожужжала касса и предоставила чек. Виктор Сергеевич хотел было дать металлический рубль, но заметив на нём изображённую «Родину-мать» с мечом – символ Волгограда, сунул его обратно в карман и протянул трёшницу.

– Давайте, давайте рубль, я видела. Он у вас в правом кармане. Мне сдачу нечем давать, – повелительно затребовала кассирша. Самсонов, сконфузившись, расплатился юбилейным рублём.

Как он не заставлял себя настроиться на соприкосновение с едой, приёма пищи всё же не состоялось. Отпив несколько глотков типа «чая», Виктор Сергеевич, отмахиваясь от скучающих по общению с посетителями мух, выскочил на улицу. А две старушки, кроша хлеб, в так называемый бульон, и разговаривая о чём-то с облезлыми кошками, не торопились уходить из душного кафе, и мухи почему-то их не кусали.

Навстречу Самсонову быстро шёл бледнокожий человек с сосредоточенными голодными глазами.

– Кафе работает? – не останавливаясь, спросил он.

– Работает, ещё как.

Виктор Сергеевич хотел его предупредить, но тот уже успел юркнуть в гостеприимно распахнутые двери.

Ранее напоминавший о себе голод, после посещения кафе «Дорожное», быстро исчез. Нестерпимо потянуло к морю, – полюбоваться его красотой, подышать морским свежим воздухом. Заходившее солнце, зацепившись за вершину Карадага, казалось, что застыло на одном месте. Со стороны моря шли люди, далеко не свежего вида. Иногда взгляд Самсонова останавливался на чьей-то обезображенной спине, где безжалостное солнце оставило следы своего внимания. Людей, с такими спинами, впереди ожидали тяжёлые бессонные ночи, кефирные компрессы или чьё-то нечаянное похлопывание. А к морю тоже шли люди, но их внешний вид был куда бодрее противоположно идущим. Они были нарядно одеты и пахли не то духами, не то одеколоном, как в парфюмерном магазине.

Вечернее гуляние, переходящее в ночное – это неотъемлемая сторона жизни курортных городков. Гуляния, желаемые и не желаемые знакомства; поцелуи и пощёчины; на танцплощадках – перегруженные децибелами акустические колонки; теплота ночного моря, ласкающая два обнажённых тела; нетрезвые выкрики в объятьях мигающей цветомузыки; тихий шелест акации, прерываемый счастливым, чуть слышным смехом неизвестной девушки – королевы ночи. «Я так хочу, чтобы лето не кончалось, чтоб оно за мною мчалось, за мною в след…» И вообще, отдыхать летом на море все любят. Например, директор банно-прачечного комбината со своей новенькой секретаршей проверяют на прочность надёжность своих отношений друг к другу. Романтический контакт между ними, видимо, протекает удачно, и потому они выглядят веселыми и счастливыми. Или вот, – самодеятельный ВИА из Москвы. Лобают пацаны в курортном кабаке, приличный «карась» прилипает, хавка, естественно, ресторанская, – посетители ведь не всё съедают и допивают, не выкидывать же. Правда, директору кабака отстегивать приходится за прибыльное место, но это – само собой, как без этого.

И вообще, кто не любит отдыхать на море? Вот и Виктор Сергеевич тоже приехал сюда совместить отдых с творческим порывом. Так пожелаем же ему удачи.

Самсонов побродил по набережной, выпил две кружки водянистого пива, пострелял в тире, посидел на лавочке. «Пора идти», – подумал он, и пошёл.

«Совсем недалеко», – прикинул он, оказавшись у калитки дома Снежаны Морозовой.

– Как погулял, товарищ писатель? – послышалось из глубины двора.

– Хорошо погулял, посидел на лавочке, пострелял в тире, по набережной прошёлся.

– А я вот поджидаю вас, думаю, как бы ни заплутались, мимо не прошли. Темнеет уж…