Дуэль до первой смерти

Я так и поступил, пошлялся возле тридцать восьмого дома по улице Петровка и нашел то, что искал, точнее кого. Наглый, раскормленный до размеров хряка полковник в форме из сукна не по чину. Важный и загадочный, как все лентяи и бездельники, отъявленный хам, как все блатные, словом, колоритный и легко запоминающийся тип.

Сдвинул фуражку на затылок, полез было за сигаретами, но передумал, потому что ни разу не видел, чтобы прототип курил.

Но, господа, как хочется стреляться
Среди березок средней полосы…

Известил общественность сочный до жирности баритон из растворенного окошка. В проеме показалась изрядно нетрезвая харя любителя белогвардейских романсов. Не знаю, как насчет стреляться, но выпивать под них очень даже недурно. Я поднял голову и обласкал ухаря добрым, очень специфическим взглядом. Окошко тут же захлопнулось, пение смолкло.

В кармане якобы зазвонил телефон, я схватил трубку и тут же принялся кого-то душевно воспитывать. Все, вот теперь можно смело идти. Не сомневаюсь, что засадой руководит достаточно взрослый человек, не раз и не два посещавший разного рода серьезные конторы по профилю в Москве, Петровку тридцать восемь в том числе. Значит, и того самого полковника он тоже должен был встретить и запомнить.

Слегка подрагивая накладным пивным животиком, я вразвалку двинулся к выходу со двора, мелко, как все толстяки, переступая ступнями в блестящих неформенных штиблетах. Миновал «алкашей» (те потупили глазки и застыли), заботливо поправил усы, свернул направо и оказался в арке. Важно протопал через нее, вышел на улицу, немного прибавил шагу и тут же свернул в переулок, где возле магазина была припаркована моя машина.

Ну, вот и все, а ты боялась… Впрочем, никто и не боялся, по крайней мере лично я. Ни секунды не сомневался, что все прокатит в лучшем виде. Еще не из таких мест доводилось выходить в прошлом, да и заходить тоже кое-куда получалось. Несколько лет назад мы с коллегой и напарником таким вот макаром вполне нормально проникли в одну достаточно серьезную контору в заштатном городишке под названием Брюссель. Один человек скачал информацию на флешку, но побоялся ее вынести, а потому оставил в тайнике на территории самой конторы. Так вот, вошли, забрали закладку и вышли, правда, для этого нам не пришлось наряжаться полковниками МВД, вполне сошли голубовато-белые комбинезоны работников сети химчисток Clean & Wash. Не так все оказалось тогда просто, но сработали, хотя едва не поседели оба от переживаний.

А эти пацаны… Стоп, а это кто? Надо же, признаться, не ожидал: из арки выскочил парень в джинсах и серой ветровке, оглянулся по сторонам и на всех парах рванул ко мне. Ну вот, а говорят, что нынешние менты, в смысле, копы уже ни на что не способны, кроме как рубить бабки. Оказывается, и среди них можно встретить толковых ребят.

– Товарищ полковник. – Он очутился рядом как раз в тот момент, когда я собрался садиться в машину. Подбежал и сунул руку в нагрудный карман рубашки. Явно собрался представиться мне по всей форме.

– Ну, чего тебе, щегол? – весело спросил я, едва заметно переступил ногами в богатых туфлях и подобрался к этому шустриле поближе. Интересно, когда же до него допрет, что товарищ полковник – просто ряженый?

Доперло, и даже раньше, чем я ожидал. Глазенки у парня округлились в удивлении, и рука тут же нырнула дальше, к кобуре…

Молодец, честное слово, молодец и умница, один на всю эту потную ораву. А если умница, то все должен понять правильно. Потом, когда очухается и как следует проблюется. Умным полагается бонус, и он его получил. Я не стал убивать этого парня, хотя очень даже мог это сделать. Просто вырубил, подхватил падающее тело и со словами: «Нажрутся, блин, с утра пораньше», – заботливо прислонил к забору. Он съехал по нему на землю, скорчился и затих.

Глава 4

Инструктор по прозвищу мастер

Еще один скучный до занудливости день в офисе.

– Как говорится, лучше один раз увидеть, чем десять раз услышать и не поверить, – с усмешкой произнес я, обращаясь к стоящим перед рингом десяти парням.

Они тоже, в свою очередь, весело поглядывали в мою сторону, перемигивались и сдержанно хихикали. Сильные, смелые, очень уверенные в себе. Все, как один, выше и шире меня. Ко всему прочему, лет на десять помоложе.

– Начнем, пожалуй, с вас. – Я указал на стоящего на правом фланге, самого крупного из этих организмов. – Попрошу на ринг.

– Не вопрос, – радостно ответил он, вышел из строя и ловко пролез между вторым и третьим канатами. Спросил деловито: – Какие ограничения?

– Никаких, – любезно ответил я. – Делайте со мной все, что душа пожелает.

– Как скажешь, – радостно улыбнулся он, шагнул вперед и тут же нанес удар ногой, целя мне прямо в челюсть. Почти на голову выше противника, то есть меня, и килограммов на двадцать тяжелее, он ни секунды не сомневался в грядущей победе.

Знакомая до боли картина: крупный парень, наглый, сильный и достаточно резкий. Король двора, школы и окрестностей. Что еще? Секция карате, потом армия, что-нибудь вроде морской пехоты или ВДВ, скорее все-таки ВДВ.

Не попал, зарычал, подпрыгнул козликом и снова ударил. А вот это уже напрасно, прыгать надо в спортзале на батуте, а не в бою. Я разорвал дистанцию и встретил его в момент приземления. Он рухнул на настил, так и не поняв, что же такое с ним произошло.

– Убрать, – скомандовал я. – Положите на маты, пусть чуток отдохнет.

– Что с ним? – удивленно спросил широкий, как шкаф, стриженный под штатовского морпеха парень.

– Ничего страшного, – любезно ответил я. – Просто задремал. Скоро проснется, – поманил его рукой. – Теперь вы.

А вот с ним стоит быть поосторожнее, такой может просто задавить массой, а применять что-нибудь, по-настоящему убойное, я не могу. Сейчас я, пожалуй, его немного удивлю.

Получилось, парень, можно сказать, сам вбежал в болевой прием и скорбно покинул ринг, с удивлением глядя на собственную ноющую от боли левую руку, толщиной чуть ли не с фонарный столб.

Дальше дело пошло быстрее, остальных я вызывал на ринг по двое и немного обижал. Вернее, не обижал, а просто лишал иллюзий относительно собственной крутости. Это полезно.

Когда-то нечто подобное произошло и со мной.

– На ринг, чайник, – хриплым, как с похмелья, голосом скомандовал невысокий, лысоватый мужик лет сорока.

– Чайник? – К тому времени всего-навсего чемпион округа и призер «вооруженки» по рукопашному бою, я удивленно посмотрел на этого недомерка. – Ну-ну, – быстренько пронырнул между канатами. – Ограничения?..

Все тогда закончилось для меня грустно и очень быстро. Более-менее придя в себя, я понял, что инструктор все-таки оказался прав и больше, чем на чайника, я не тяну. Понял и начал учиться. И эти поймут, кто поймет.

Завтра я покажу им, как надо стрелять, работать ножом и еще что-нибудь. Вот тут-то они придут в полный щенячий восторг. Поговорят со старшими, те им кое-что обо мне расскажут. А уж после этого обращаться ко мне все они будут исключительно на «вы» и именовать не иначе как Мастером. Не скрою, это приятно, хотя и небезопасно.

Для того чтобы не отлетать слишком далеко от грешной земли и не очень-то задирать нос, мне приходится время от времени созваниваться с одним обезжиренным человеком по фамилии Лопатин, заезжать в скромный зальчик на Академической и отрабатывать с ним пару-тройку раундов в режиме неполного контакта, потому что работать в полный контакт с этим моим приятелем я никому не советую. Попрыгаю с ним по рингу, посижу на пятой точке, может быть, даже немного поваляюсь на настиле и сразу же все вспомню. Прежде всего то, что никакой я, к черту, не мастер и, если честно, никогда им и не был. В недавнем прошлом я действительно был достаточно приличным бойцом, мне иногда даже кажется, что вдвоем с моим бывшим напарником, коллегой, мы все же смогли бы уработать Володю. А может, и не смогли бы, потому что он действительно с самой большой буквы Мастер, хотя сам это старательно отрицает.

После всех этих унижений мы идем в баню, и я угощаю собравшихся самым лучшим чаем, который смог приобрести. А они, сволочи, за это надо мной издеваются.

– Гигант! – восхищенно восклицает один старый хрен и закатывает глазки. – А ну-ка, согни ручку. Красота! А теперь покажи спинку. Блеск! – и ржет как кобыла Буденного.

Этот дед давно уже не тренируется, просто приходит в зал и неторопливо прогуливается. С двухпудовыми гирями. Гуляет себе, глазеет по сторонам и между делом их поднимает. Гуляет и поднимает, поднимает и гуляет.

– А шея, – обязательно подхватывает второй старый головорез. Тот в отличие от первого иногда еще даже прыгает по рингу в стареньком спортивном костюме с четырьмя ностальгическими буквами на спине. – Нет, ты глянь, какая у него шея, – кладет на нее хилую ручонку и слегка сдавливает, перекрывая кислород.

– Может, уже хватит? – жалобно ною я. – Честное слово, достали.

– Не рыдай, – сурово отвечают мне. – Стал красавцем, так терпи.

Три года назад вертолет, в котором я находился, вдруг взял да навернулся о землю. Меня как следует поломало, настолько, что врачебная комиссия без колебаний признала майора Ильина Н.К. абсолютно негодным к дальнейшей службе в рядах непобедимой Российской армии. Полгода я отвалялся по госпиталям да больницам, потом выписался оттуда и заковылял по жизни, приволакивая обе ноги сразу и мучаясь бессонницей от болей в спине. Меня тогда здорово выручил друг Володи Лопатина, Саня Котов. Этот пройдоха каким-то образом умудрился, минуя все очереди, протолкнуть меня к известному на Москве доктору Львову. После второго сеанса боль стала отступать, после четвертого я заснул в десять вечера в субботу и проснулся в пять утра в понедельник. Еще через месяц боли прекратились. Совсем.

– Неплохо, признаться, даже и не ожидал, – заметил Сергей Иванович в нашу тогда последнюю встречу и вдруг ткнул меня пальцем в живот.

– Ой.

– То-то и оно, что «ой»… – сурово молвил доктор. – Вам надо хорошенько закачать пресс, – и добавил: – А заодно и спину.

– Сделаем, доктор.

– Ну, так идите и делайте. – Как любой выздоровевший любому врачу, я был ему уже совершенно неинтересен. – Котову привет.

Свободного времени тогда у меня было навалом, поэтому я целый год не вылезал из спортзала. Как следует отработал собственный живот, спину, а заодно и все остальное: руки, ноги, шею, крылья и хвост. Через год я стал передвигаться по жизни походкой пингвина и протискиваться в дверь исключительно боком. Потом опомнился и принялся сушиться. В итоге здорово похудел и заделался рельефным как уши у культуриста, но все равно раза в полтора шире, чем был раньше. С тех самых пор ловлю на себе восхищенные взгляды бальзаковского возраста дам, когда гордо шествую по пляжу в сторону водоема и обратно.

Только ерунда все это. Тот самый трехлетней давности я, совершенно обычный с виду, сухощавый мужичок, если что, без проблем уделал бы того качка, в которого я превратился. Ни секунды в этом не сомневаюсь и вам не советую.

Глава 5