И так бывает

– Лёха, иди сейчас же, а то кто-нибудь опередит. – сквозь смех крикнул Коля.

– Мы тебя отпускаем, иди, Лёха, может что ценное найдёшь. – поддержал Колю Витя.

– Только после этой работы в гостиницу не заходи, сразу в баню. – вставил своё Валера.

– Ничего, ещё не вечер – отыграюсь. – огрызнулся Лёха.

Подъехала машина с оборудованием, из неё вылез бригадир: – Иван Петрович, ты тут поруководи, что куда разгружать, а я пойду с бумагами разбираться. Парни, сегодня нужно ещё рейс сделать, так что работаем пока не разгрузим второй рейс.

– Так ужин у них в пять! Макароны.

– Всё нормально. В столовой работают до семи, успеете закончить работу до семи, повариха вас накормит.

Никита забрался на кузов Камаза, стал подавать парням детали оборудования. Петрович показывал где удобней складывать, чтобы потом не бегать из угла в угол, выискивая нужную деталь. Чтобы было быстрей, решили разгрузить машину и поехать на склад загружать её, а уж потом, заносить детали в корпус. Никита посмотрел на часы, прикидывая сколько займёт времени эта работа. Выходило, что к семи часам он к Светлане не попадёт. Неудобно получается, пообещал в семь, а явится позже.

Оказалось, что вторым рейсом загрузили краном три контейнера, а у нового корпуса, так же краном, сняли контейнеры с машины. Часы показывали двадцать пять минут седьмого. Парни убрали всё, что плохо лежит, закрыли на замок корпус птичника и направились в столовую.

Никита хотел сразу пойти к Светлане не ужиная, но подумал, что Лёха прицепится с подковырками, передумал: «Приду к восьми, извинюсь».

Петрович с Никитой всегда заходили в столовую последними. Куда торопиться? Они оба не любили суеты, спешки, толкотни у стойки.

Никита с облегчением вздохнул, когда увидел, что раздаёт пищу Светлана. Они посмотрели в глаза друг другу и оба поняли эту ситуацию.

В гостинице Никита взял полотенце и предложил парням окунуться в речке, но все предпочли принять горячий душ и он отправился на речку сам.

Переплыв реку, Никита растёрся полотенцем, посидел на траве, глядя как солнце катится за противоположный берег.

В гостинице он накинул пиджак, незаметно сунул в карманы отвёртку, пассатижи:

– Петрович, я пройдусь по посёлку, одному побыть хочется.

Выйдя из гостиницы, Никита увидел всех парней которые расположились за столом под тополями и играли в домино. Лёха тут же вставил:

– Не доверяет мне Никита, даже унитаз сам идёт чистить.

– Лёха, столовая уже закрыта, так что унитаз твой, не волнуйся. – ответил Никита.

Он не спеша направился в сторону реки, дошёл до улицы Набережной, свернул направо. Пройдя домов тридцать, он увидел забор с зелёными ромбиками, а на бледных, от солнца, воротах, были нарисованы цветы.

* * *

Парни сидели за столом, всё под теми же тополями и азартно «забивали козла». Проигравшая пара вылетала, а другая пара вступала в игру. Игра проходила под шутки и смех, а когда кому-то удавалось закончить «лысым» или «шесть, шесть», все взрывались смехом и свистом, одобряли выигравших и позорили проигравших, загоняя их под стол блеять овцами.

– Что-то наш тихоня задерживается на прогулке.

– От такого тихони жди чего угодно.

– Нормальный мужик. Что вам не нравится?

– Петрович, а ты его хорошо знаешь?

– Знаком я с семьёй Никиты давно, он ещё мальцом был, даже не помнит меня. Не скажу, что хорошо знаю его, но частенько я ходил на стадион смотреть на его игру. Там о нём рассказывали его товарищи по работе, по школе, по спорту. Ничего плохого о нём я не слышал, но если перейти границу дозволенного в шутках, он может достойно ответить.

К примеру, он работал со своим товарищем по спорту в электроцехе, к ним направили из училища двоих пацанов для прохождения практических занятий. Никита с товарищем старались подсказывать пацанам, помогали, но наткнулись на юношеский бесшабашный характер пацанов. Вместо благодарности, пацаны им подстраивали разные шуточки, как в училище, но не долго.

Как-то Никита менял простые лампочки в коридоре, а пацана поставил к выключателю, чтобы тот включал и выключал, когда потребуется. Очередная сгоревшая лампочка отошла от цоколя. Цоколь остался в патроне. Никита сказал пацану: – «Выключи» и полез пассатижами выкручивать цоколь, тут перед его лицом как заискрит, он от неожиданности чуть не свалился со стремянки. Его выручила спортивная сноровка, он сумел правильно приземлиться на пол. Никита встал и увидел, как сзади пацана подходит Андрей и бьёт в ухо пацану. Оказывается пацан выключил и снова, специально, включил выключатель. Потом и Никита ему по шее дал.

Через недельку Никита занимался ремонтом пускателя, увлёкся и не заметил, что другой пацан положил на железный верстак капсель от ружейного патрона и по нему молотком БАЦ! И убегать. Никита хватает этот молоток и когда пацан пробегает мимо окон, запускает молоток в окно. Молоток пролетел сквозь окно мимо спины пацана. Через минуту пацана за шкирку заводит слесарь: – Что у вас тут происходит? Слышу стёкла разбились и этот убегает, я его хвать и сюда. Он разбил?

– Я разбил. – ответил Никита – Но вставлять стёкла будет он. Через час чтобы стёкла были вставлены. Ты понял? Ещё одна такая шутка, я из вас людей сделаю!

Оба пацана ушли, а через час окно было со стёклами.

– А я слышал, как он с Васей рассчитался за его дурные шутки. – стал рассказывать Виктор. – Вася был знаменитым шутником, но шутки у него были жестокие. К примеру, Вася пил с дружком в саду вино из горлышка. Взял камень и сунул другу под нос, чтобы тот закусил. Тот как откусит и зуб сломал. Таких шуток Никита не понимал и однажды сказал Васе:

– «Вася, если ты хоть раз так подшутишь надо мной, я тебе морду разобью. Я при всех говорю, чтобы потом за тебя не заступались.»

Но разве Вася удержится, ему все прощали и однажды он положил картонную коробку от магнитного пускателя перед входом в электроцех, а в коробку положил тяжёлую медную шину. Сам сел на скамейку с мужиками курить и все наблюдают – кто же попадётся на это. Видят, идут к цеху Саня с Никитой. Оба увидели коробку, оба ринулись к коробке, чтобы её пнуть. Саня руками оттолкнул Никиту и как врежет по коробке ногой.

На скамейке мужики засмеялись, Вася шмыг в кусты и убегать, Саня матерится и прыгает на одной ноге от боли, а Никита к мужикам: – «Где Вася?». А Васи уже нет. Потом всё улеглось, Саня простил Васю, но получил выговор от Никиты, за то, что простил.

Как-то часов в девять утра зашёл Вася в дежурку электриков, да такой помятый, чуть живой: – «Мужики, дайте на пузырёк вина, подыхаю.» «Туда тебе и дорога» – ответил Никита.

Никита что-то ремонтировал, открывал свой шкаф, брал инструмент, закрывал шкаф, снова открывал, копался там.

– Никита, за всё прошу прощенья, только дай похмелиться. – услышали все голос Васи.

– Откуда, Вася, я что на алкаша похож, как ты?

– Да вон у тебя в шкафу стоит, дай в долг.

– Не дам я тебе ничего. Пошёл вон от сюда!

– Дай, Никита, помру!

Никита оставил открытым шкаф, отошёл к тисам, стал что-то зажимать, обрабатывать напильником. Вася боком, боком к шкафу, схватил с полки бутылку, на которой была этикетка Портвейн, открыл и стал жадно глотать жидкость. Все мужики наблюдали за ним. Тут Вася перестал глотать и выскочил на улицу вместе с бутылкой. Раздался звон разбитой бутылки и стоны рыгающего Васи.

– Никита, а что в бутылке было? – спросил Яков.

– Не страшно, просто трансформаторное масло, я набрал чтобы тараканов травить. Один «таракан» уже попался.

Васины стоны долго были слышны, обессиленный он не мог шевелиться, так и сидел у стены.

В дежурке Вася появился после обеда уже весёлый:

– Ну ты и фашист, Никита. Я чуть не помер от твоего трансформаторного масла. Хорошо сосед сжалился, трояк дал, сейчас и жить захотелось.

– Я тебе ничего не давал, мужики все видели, как ты сам схватил бутылку и стал пить. А вообще, это тебе урок, почувствуй и ты на себе, как бывает другим плохо от твоих дурных шуток.