Заповедная долина

Но сам Быстров всего этого не видел, так как уже давно находился вместе с Гьялценом-ринпоче в… московском буддийском храме!

Технология исчезновения и появления в желаемом месте учителем и учеником была давно опробована и доведена до совершенства. Гьялцен-ринпоче и второй ринпоче – Норбу, он же Быстров – ушли в глубокую медитацию прямо там же, на вершине Шайтан-камня.

Затем они появились в Виджл-пространстве[9 - О возможностях Виджл-пространства (Вневременья) см. в книгах автора «Зомби приглашена на танец» и «В мае пятьдесят третьего…»].

Ну а переместиться в комнатку московского монастыря из Вневременья для тибетца и его подопечного не составило никакого труда. Стараниями учителя как раз и был изготовлен двойник Дмитрия Быстрова, разумеется, сильно деформированный. Как же, кукла-человек грохнулась с огромной высоты!

Четвёрка тех, кто знал секрет исчезновения и подмены тела Быстрова, должна была войти в контакт с духом места. Для безопасного контакта и требовалось присутствие у Шайтан-камня тибетца, большого специалиста по подобным делам.

В то, что полковник Быстров упал по неосторожности, как-то не верилось. Дмитрий был опытным спецназовцем и не мог совершить подобной оплошности.

Участие командира «особой» войсковой части начальник Управления аналитики ГРУ объяснил «боязнью утечки информации по прибору штатников». Озабоченность Сергея Петровича Ларина была понятной: американцы уже потребовали «провести расследование, найти и вернуть прибор, изготовленный в единичном экземпляре».

Но какой же дурак вернёт столь ценный для разведки порталов аппарат?

Прибор, естественно, не нашли. К тому же страна потеряла самого нужного и важного боевого экстрасенса. Дух места Кулькатли, будь он неладен, не намерен отдавать людям что-либо утерянное в его владениях. Генералы, подполковник Котов и вольнонаёмный Гьялцен-ринпоче «опознали» Быстрова. Да оно и понятно: вокруг на много вёрст в это зимнее время не было ни одного постороннего субъекта. Ну а экспертиза волос погибшего уже в Москве произведёт, как и положено, анализ ДНК и вынесет такой же, подтверждающий вердикт. В докладной записке, завизированной генерал-лейтенантом Лариным, было отмечено: «Вполне вероятно, что произошло вмешательство пока неведомых нам сил». И далее начальник Управления аналитики и информатики ГРУ сослался на случай трёхдневной «консервации» Готлиба и Соколова, а также дистанционного воздействия на них мало изученного наукой меряченья в исполнении какого-то неграмотного и невежественного местного шамана.

Лицо Льва Васина совсем не было похоже на «прототип». Оно выглядело… безличным, хотя и соответствовало паспорту, обнаруженному Быстровым в кармане джинсов…

Поймав себя на тавтологических лингвистических казусах, Лев-Дмитрий усмехнулся, насколько это было возможно в его положении. Ухмылка вызвала несколько болезненные ощущения, и «новодел» Васин, сотрудник одной из частных фирм Рязани, очутившийся якобы по делам родного предприятия в столице, решил больше не шевелить мышцами лица. Его «фейс» пока, до полного заживления, должен быть совершенно непроницаемым, как у чопорных истых англичан, которые уже, правда, были сильно «разбавлены» выходцами из Африки и Ближнего Востока.

Услужливая память показала новоявленному Льву, как всё произошло на самом деле…

Спецслужбы часто нуждались в изменении лиц своих сотрудников, которые должны исчезнуть из официального «поля зрения» и начать для выполнения нового задания совершенно новую жизнь. К такой процедуре иногда прибегали и те, кто хотел уйти от всевидящего ока закона. Но компьютер доктора Кима, пластического хирурга, полуофициально занимающегося этим «леваком», находился под бдительным просмотром ФСБ.

Всё это, разумеется, хорошо было известно генералам Ларину и Бурлаку. Но в их распоряжении имелся Гьялцен-ринпоче!

Белый Лама дал мысленный приказ доктору Киму и его жене-ассистенту прибыть с передвижной лабораторией по маршруту, который оба Кима сразу же должны были навсегда забыть. Чтобы камеры городского наружного наблюдения не засекли этот внеплановый, без уведомления контролёров, выезд, передвижение от дачи хирурга до буддийского монастыря проходило ночью. Естественно, номер вместительного автофургона был заляпан грязью – ради подстраховки.

«Операционная» разместилась по соседству с комнаткой, где находился безымянный пациент, ставший потом Васиным. Вся фишка заключалась в том, что доктор работал по точкам, указанным на мониторе мощного компьютера, заранее купленного Котовым и привезённого в монастырь.

После выполненной работы автофургон с доктором и его ассистентом был отправлен на дачу супругов в элитном посёлке. В кармане хирурга лежала объёмистая пачка денег. Но ни о том, кто их дал, ни о засекреченном пациенте чета Кимов ничего не помнила.

Лежащий на тумбочке сотовый телефон задёргался, как будто что-то нестерпимо жгло его электронные внутренности, и отчаянно заверещал. Это был совсем другой аппарат. Тот, прежний, «выторговал» себе Кулькатли, когда ими, Гьялценом-ринпоче и Быстровым, разрабатывался план неожиданного исчезновения Дмитрия с вершины Шайтан-камня и появления у подножья скалы бездыханного «тела». Правда, многие номера из адресной книги боевой экстрасенс удалил. Духу места эти сведения совершенно не нужны. Телефоном бывший шаман, видимо, будет пользоваться как фотоаппаратом. Но это уже было его частное дело. Хотя дух, щёлкающий направо и налево красоты Урала на камеру, – прелюбопытное зрелище…

«Перерожденец» поднял аппарат, поднёс его к уху, натуженно выдавил, стараясь не напрягать своё новое лицо, иссечённое порезами:

– Слушаю.

– Лев Иванович Васин? – пророкотал в трубке голос, в котором человек, обретший новое лицо, безошибочно узнал вопрошающего.

– Он самый, Сергей Петрович!

– Молодец, отрок! Правила игры на лету схватываешь, даже вскоре после такой операции! – похвалил зятя Ларин.

– Стараемся… – проговорив это слово, «Васин» скромно потупил глаза.

Но он успел подумать: «А знает ли тестюшка о судьбе своей единственной дочери?»

– Знаю и понимаю, что это выбор самой Светы ещё с прошлой жизни. Мне это доходчиво объяснил Гьялцен, хотя поначалу было нелегко воспринять данную информацию.

– Сочувствую вам, Сергей Петрович, тем более что Леночка останется без матери и… без отца фактически.

Трубка вновь зарокотала:

– Насчёт дочки не переживай, отрок. Леночка будет жить у меня на даче. Надеюсь уговорить и бывшую супругу чаще приезжать туда. Пусть Ольга и нынешняя моя супруга сплотятся ради достойного воспитания ребёнка. А то ты ведь знаешь, сколько времени у меня отнимает служба…

– Знаю, Сергей Петрович, – подтвердил Лев Васин, совсем уже отрекаясь от Дмитрия Быстрова. Это требовали правила суровой, но очень важной игры. Он, Лев Иванович, становился настоящим Хранителем, и нечего было распускать нюни. Да!..

А поводов для этих самых «нюней» было предостаточно. Мало того, что Дмитрий Быстров, муж и отец, «погиб», так и, как наметила судьба Светы ещё в Тонком Мире, жена погибшего сама должна… умереть! Спасибо ещё, что смерть жены полковника Быстрова произойдёт во сне, без всяких там мучений. Но уход единственной дочери из жизни в цветущем возрасте, понятно, сильно ударит по нервной системе Ольги Васильевны и Сергея Петровича. Ларин хотя бы предупреждён об этом и понимает важность такого разворота судьбы Светы, мол, надо и ничего тут не поделаешь. А вот для тёщи это настоящий стресс…

– Не только вам, Сергей Петрович, несладко. У меня, кроме потери семьи, потеря самого себя: новое лицо, к которому надо ещё привыкнуть, новые паспортные данные.

– У тебя… Лёвушка, новое, чрезвычайно важное задание. К тому же ты и в новом обличье остался в душе спецназовцем! – возразил тесть.

– А также боевым экстрасенсом!.. – подхватил словесную эстафету Леонид Михайлович Бурлак, бывший командир Быстрова, взяв у Ларина трубку.

– Ты был и остаёшься Норбу-ринпоче… – послышался тихий голос тибетца, Белого Ламы, учителя.

– Спасибо вам всем, друзья… – растроганно выдохнул в ответ Васин.

– Спасибом не отделаешься, Лев Иванович, надеюсь, ты помимо весьма важных функций Хранителя России не откажешься хотя бы иногда оказывать нам, разведчикам, посильную помощь?

– Естественно, Сергей Петрович! – воскликнул Васин и продолжил: – Куда я от вас денусь? Помощь разведке ГРУ, помощь нашему многострадальному отечеству.

– Тогда собирайся, отрок! Мы ждём тебя в переулке, как ранее договаривались, ровно… через шесть минут. Наш общий друг и товарищ Гьялцен-ринпоче уже обеспечил тебе, Лёва из Могилёва, зелёный проход. Ты теперь не представитель частной фирмы, а зачислен в штат сенситивов в качестве референта.

Лёва из Могилева… Всё тот же балагур тестюшка, хотя ему, генерал-лейтенанту Ларину, сейчас тоже непросто…

«Зелёный проход» означал, что Лама Белой Шамбалы дал мысленный приказ всем монахам не замечать выходящего из комнатки странного поклонника Будды, одетого не в традиционное оранжевое одеяние, а упакованного вполне цивильно.

– Откуда вы, Сергей Петрович, узнали, что я уже полностью оклемался? – уже на ходу спросил «Лева из Могилёва», бросив короткий взгляд на экран своего нового телефона. Время позволяло не торопясь продолжить разговор.

– Твой гуру, отрок, «увидел», – коротко ответил начальник Управления аналитики ГРУ.

Понятно… Кто же ещё сможет такое сделать? Только Гьялцен-ринпоче, ставший тоже бывшим сотрудником «хозяйства Бурлака», так как учитель и ученик совсем скоро должны будут вылететь в Пекин. А от столицы Китая до Лхасы, столицы Тибетского автономного округа, как говорится, рукой подать. Именно туда, точнее в монастырь Ганден, должны направить свои стопы оба ринпоче – Гьялцен и Норбу…

Пока же Лев Иванович, выйдя из здания московского монастыря, свернул в близлежащий проулок и юркнул в открывшуюся дверь «майбаха» своего тестя. В автомобиле уже собралась вся гоп-компания, причастная к незаконному исчезновению Дмитрия Быстрова и появлению на свет божий Льва Васина.

– Красив… – неопределённо хмыкнул Ларин, когда видоизменённый зять плюхнулся на сиденье рядом с ним, выступающим в роли водителя.

– Шрамы украшают настоящего мужчину! – подхватил первое впечатление Сергея Петровича сидящий сзади Бурлак.

– Главное, что ты, Лёвушка, соответствуешь фотографии на заграничном паспорте, – подытожил обсуждение вида нового лица Васина его учитель Гьялцен-ринпоче, примостившийся рядом с Леонидом Михайловичем.

Этим он как бы напомнил генералам: мол, пора в путь-дорогу. Но бдительный в отношении времени Ларин уже выжимал сцепление заведённого заранее двигателя «майбаха».

Разговор генералов, бывшего референта «особой» войсковой части ГРУ и референта нынешнего как-то не складывался. Правда, тесть делал больше упор на своё водительское мастерство, объезжая рытвины и колдобины окраинного района Москвы. Сидящие сзади Бурлак и Белый Лама сочувствовали потерявшему лицо лишь морально. Да и какие уже могут быть слова утешения? Теперь только оставалось двигаться «вперёд и с песней».