Эра Водолея

– Богатый дяденька. Ведь знал, какую сумму придётся выложить за серию картин.

– Да уж, – согласилась Патриция. – Но у каждого свои причуды. Фанаты-собиратели на многое идут ради очередного экспоната для коллекции.

Так вот, предвидя возможные сложности, я ничего не могла обещать Филипу. Мне вообще редко удавалось хоть в чём-то переубедить Альберту. Слово Таскани всегда решающее. (А художница говорила обратное.) Впрочем, не жалуюсь. Обладая врождённой мудростью, подруга даёт ценные советы. Даже когда я обижалась из-за неуступчивости, со временем оказывалось, что ошибалась именно я. А случай с холстом явился исключением. Думаю, Альберта не захотела со мной драться.

– И какая реакция Филипа?

– Услышав, что я не гарантирую возможность такой экскурсии, коллекционер расстроился и отключился. Но затем перезвонил и попросил телефон художницы. Альберта запретила кому бы то ни было давать свой номер, и я отказала. Тогда Филип пообещал и мне оплатить поездку на ковчег, если уговорю Таскани. И я не смогла устоять от предложения.

– Думаю, я тоже согласился бы.

– Вот когда подключилась моя романтичность, и я загорелась космическим туром. Оставалось уломать Альберту. Не подвиг, но потрудиться нужно. В тот же день я созвонилась с ней, и сказала, что хочу прилететь. У нас так заведено, поскольку яхта не имеет стабильной якорной стоянки. Подруга не возражала, и пригласила меня в Марсель. Я тут же взяла билеты, и на следующий день мы встретились.

Пепе говорила быстро. Видимо, привычка сформировалась во время бесконечных презентаций. Ведь продавцам недвижимости требуется выложить как можно больше сведений о предлагаемом объекте, пока клиент не потерял интерес. Но сейчас Патриция дала горлу отдых.

А я поймал себя на мысли, что занимаюсь не своим делом. Мне нужно расследовать убийство, а не слушать истории о картинах. Но девушка умеет интересно рассказывать, и я невольно втянулся в тему.

– Альберта сопротивлялась?

– Немного, – усмехнулась Патриция. – Но я знаю, как с ней разговаривать. Поднимаясь на борт, я первым делом иду в мастерскую, и смотрю, над чем работает подруга, чтобы быть в курсе дел и настроений. Так вот, если вижу на мольберте яркие, насыщенные, жизнерадостные картины, значит, всё хорошо, Альберта здорова, и я могу позволить некоторые вольности. Но если холст серый, унылый, с развалинами или затонувшими кораблями, лучше помалкивать. И вообще, я предпочитаю тогда слинять с яхты, чтобы не нарываться.

– И что было на мольберте?

– Атлантида. Но настроение картины хуже некуда. Подруга рисовала убийство. Мрачные тона и сюжет кричали – Таскани на грани срыва. А когда увидела её, удостоверилась в поставленном диагнозе. Альберта исхудала, лицо уставшее и осунувшееся. Никакой косметики. Дочь отослала к родственнице мужа, живущей в старинном замке возле Марселя. И я поняла – у неё депрессия.

У нас состоялся разговор. Альберта призналась, что плохо спит целую неделю, с тех пор, как я уехала. А засыпая, видит ужасы. В мире, где она гуляет во сне, наступили скверные времена. Вот и хандрит. И затем показала новые работы. Представьте – шесть полностью законченных картин за неделю. Вот, кстати, вторая из серии.

Мы остановились у входа во дворец Эа. Патриция опять достала пачку снимков и, выбрав нужный, протянула мне. Без сомнения – полотно кисти Альберты Таскани. Я хоть и не знаток, но стиль невозможно спутать. На новом холсте с фотографической точностью изображён сказочный город – обжитой и уютный. Хочется войти туда и остаться.

По сравнению с прежней картиной, ракурс изменился. Теперь на заднем плане центральный вход в корпус номер шесть. На холсте дворец Эа имеет причудливые оконные переплёты с витражами. В расположенных по бокам цветниках буйство красок. Массивные пятиметровые колонны увиты плющом. Сквозь арку прозрачных дверей просматривается мебель. Переводя взгляд с фото на окружение, я словно в машине времени путешествую на тысячелетия назад.

Справа, у трапецеидального здания напротив дворца Эа трое мужчин в таких же чудных одеждах, как и на предыдущем холсте. Возможно, сюда перекочевали те же персонажи. На головах рогатые чалмы. А бороды тонко завитые, и украшены, по-видимому, золотыми лентами. Слева три девушки собираются пройти в арку. На них лёгкие серо-голубые полупрозрачные одежды.

– Что вы чувствуете, глядя на картину? – спросила Патриция, наблюдая за мной.

– Тревогу.

– Вот-вот, то же ощутила и я. Приближением чего-то ужасного пронизано каждое полотно Таскани об Атлантиде. Даже на первой картине, если внимательно посмотрите, чувствуется скрытое напряжение.

Я взглянул на снимок и кивнул.

– Альберта использовала сочетание красок, придающих особый настрой, – комментировала Патриция. – Основной фон серый. Кажется, опустился туман и спрятал дворцы на заднем плане. Напряжённые позы мужчин. Глаза словно наполнены злобой. Отвёрнутые фигуры женщин. Посмотрите, одна несёт какой-то предмет. Я так и не смогла определить, что та держит в руке. Но у меня ассоциируется с оружием.

– Согласен. Патриция, честно, ещё ни от одной картины я не испытывал подобного напряжения. Как вы думаете, что означают полотна?

– Таскани рисует целый рассказ, словно комикс. Зная, что на последнем холсте написано убийство, можно представить ход событий. Мне кажется, здесь показаны действующие лица преступления. Вот, посмотрите, у каждого из мужчин на головных уборах символы. На первой картине, как и на остальных, те же знаки. Может, так Альберта идентифицировала участников драмы.

Я сравнил фотографии, и отчётливо увидел, о чём говорила Патриция.

– Рассматривая картины, – продолжала девушка, – я ловлю себя на мысли – в них есть глубокий мистический подтекст. Мы видим рассказ о преступлении. Альберта пытается донести зрителю правду. Но, кого убили? Загадка.

– Ваша подруга упоминала бога Эа.

– Не знаю такого, – Патриция задумчиво покачала головой.

– А как вам удалось убедить Альберту прилететь сюда?

– Думаю, помог Его величество Случай. Увидев исхудавшую подругу, я заявила – нужно сменить обстановку. И Таскани, к моему удивлению, согласилась. Помню, сказала, что в последнее время яхта гнетёт её. И спросила, можно ли погостить у меня? Я удивилась. Альберта лишь пару раз выбиралась ко мне в Китай.

В тот же день мы вылетели в Париж, а на следующий в Гонконг. Подруга сказала, что рядом со мной чувствует себя лучше. Даже поспала во время перелёта без сновидений. И по цвету лица я заметила позитивные изменения. Но затем опять начались кошмары.

Я попросила Альберту поделиться со мной. Выговорившись, человек порой испытывает облегчение. Но с Таскани беседовать, всё равно, что общаться с богом. Подруга наотрез отказалась посвящать меня в тайны мира снов. Тогда я предложила встретиться с психиатром. Тот же самое. Альберта заявила, что я ничего не понимаю.

– Значит, оставался единственный выход – экскурсия на ковчег?

– Да, – кивнула Патриция. – Но Таскани не ответила на предложение, словно я и рта не открывала. Мы гуляли по Гонконгу, посещали картинные галереи и музеи. Но у неё опять начались бессонницы. Я слышала. До утра Альберта смотрела телевизор, а днём ходила с воспалёнными глазами и в скверном настроении. И лишь пару дней спустя высказалась о желании посетить ковчег.

Мы прошли под аркой входа.

– Кстати, лейтенант, я только вспомнила. Когда вернулась в Гонконг, от незнакомого адресата на мой счёт пришёл миллион рублей. И я поняла – деньги от Филипа. Получив согласие Альберты, я купила билеты. Но подруге сказала, что использовала средства от продажи картины.

– Скажите, Патриция, а Филип не выдвигал условий по поводу дня вашего прибытия на ковчег? Например – посетите музей восемнадцатого декабря, или пятого марта.

– Нет. Дата не оговаривалась. Но я не сомневалась, что за нами следят. Ведь деньги пришли сразу после возвращения с Альбертой.

– Много странного в вашей истории, – заметил я, и предложил войти во дворец.

В холле Патриция вручила мне третью фотографию. Рассматривая снимок, я вспомнил Таскани, опечаленную из-за утраченной красоты. И теперь понимаю, что художница имела в виду. Раньше стены украшали великолепные гобелены. На полу лежал шикарный ковёр, вдоль стен расставлена мебель изумительной работы. Я поймал себя на мысли – видения Альберты не просто сны. Чтобы так скопировать реальность, ни разу не посетив Атлантиду, нужно иметь талант ясновидца.

Но не роскошь убранства главная тема полотна. Здесь мастерски выписано противостояние двух групп людей. По шестеро с каждой стороны. Одежды антагонистов отличаются лишь цветом. У левых белая, а у тех, что справа – серо-голубая. Люди из разных лагерей зловеще взирают друг на друга. А угрожающие жесты говорят сами за себя. И я снова ощутил напряжение, как и на предыдущих полотнах. Без сомнения – вспыхнет драка.

Картина произвела на меня сильное впечатление. И сюжет, и исполнение, и эмоции – на высшем уровне. Но время летит. Нужно заниматься делом.

– А теперь покажите, где вас арестовали, – попросил я девушку, возвращаясь к реальности.

– На втором этаже.

– Ведите.

Патриция шла впереди и, когда стала подниматься по лестнице, несколько раз зацепившись ногами, остановилась.

– А вы заметили – тут неправильная высота ступеней. И намного шире, чем принято на Земле.

– Я привык. По всей Атлантиде такие. Думаю, у строителей ковчега стандарты отличались от наших.

– Покупатели недвижимости обращают внимание на подобные вещи. Пожилые, например, не любят крутые лестницы. А тут размерный период рассчитан на великанов. Мне приходится иногда два раза становиться на одну и ту же ступень.

– Так и есть. Помню, сам поначалу цеплялся за углы. Нога то привыкла к другим стандартам.