Спецслужбы времени

Монах осенил себя знамением.

– Что, верно, то верно, – согласился с ним Щукин. – Что ж, придется раздать оружие монахам. Я надеюсь, они умеют пользоваться?

– Увы – нет. Мы народ мирный, и все время проводим в молитвах.

В словах настоятеля чувствовалась какая-то фальшь. Может быть, монахи и не держали в руках оружие, но вот в том, что священник этого не делал, Семен Федорович не верил. Уж больно смахивал он своим поведением на офицера.

– Что ж, придется учить, – вздохнул Щукин, соображая, что и сам ни разу ни пользовался оружием. Если не считать пневматики, которой он баловался в тире.

Они вышли из помещения, и монах Гермаген закрыл за ними дверь.

– Я соберу иноков на площади перед собором, – проговорил отец Гермаген, кланяясь настоятелю.

– Хорошо. Ступай.

Священник приподнял рясу и почти бегом удалился.

– Ну, и как вам Молога, Семен Федорович? – спросил батюшка, когда тот скрылся за поворотом.

– Город, как город, – улыбнулся Щукин, – да я, в общем-то, его и не помню. Мал я тогда был. Еле дом свой нашел…

– Это не вы малы были сын мой, – перебил его священник, – это просто после революции, город стал меняться. Увы, увы, не в лучшую сторону. Пропал его купеческий дух. Голытьба заселила его улицы. Нет, не думайте, что я негативно отношусь к пролетариату или крестьянству. Нет, что вы, Семен Федорович. Просто та рвань, что сейчас втекла в ряды пролетариата, а по-другому я и назвать не могу, – не заслуживает уважения. Это скорее люмпены, алкоголики и тунеядцы. Для них не осталось ничего святого.

Настоятель поклонился и ушел, оставив Щукина одного.

Ближе к обедне собрал отец Михаил монахов на площади перед главным храмом. Их было чуть меньше сотни. Все в черных рясах. Иноки о чем-то громко спорили, и замолкли когда на площадь двое монахов, в сопровождении игумена Михаила и нового обитателя пустоши, выкатили, нагруженную оружием, телегу.

– Братья! – громко воскликнул игумен, – Братья! Настали тяжелые времена. Не думал я, что нам придется взять в руки оружие. Но, увы! Братья советская власть хочет забрать у нас наши реликвии. Не отдадим братья. Не отдадим. Разбирайте оружие. И молитесь Богу. И пусть нам поможет Он.

Семен Федорович откинул тряпицу, закрывавшую винтовки и стал их выдавать монахам. Те робко подходили к нему, крестились и брали оружие. Так же молча, уходили в сторону и начинали его разглядывать, кто с удивлением, а кто и с восхищением. Вспоминая забытые, еще до монастырской жизни, навыки обращения с ним.

– Да я погляжу, монахи то у вас не из робкого десятка, – проговорил он, обращаясь к отцу Гермагену.

– Не удивительно. Часть из них бывшие дворяне, которым надоела светская жизнь и они ушли в монастырь. А часть, как и вы, после долгих лет службы решило замолить свой грехи.

Пулеметы достались двум молодым монахам. Семен Федорович даже немного расстроился. Придется, скорее всего, объяснять, а он ничего не знает.

«А это щечки», – подумал Щукин, вспомнив, как Петька объяснял Анке устройство пулемета.

Оставалось надеяться, что иноки сами разберутся. Ведь кто-то вед ухаживал за оружием. А может эти двое?

Когда же винтовки и пулеметы было роздано, Щукин решил расставить их по точкам на стенах. Монахов с пулеметами он поставил на башенках около входа на территорию монастыря. Остальным послушникам указал их места в помещениях обители. После того, когда каждый узнал свое место в будущей обороне, отпустил их трапезничать.

Только под вечер Семен Федорович заметил, что сегодня у монастырских ворот он не видел ни одного нищего. Те куда-то пропали.

Щукин еще около часа провел с настоятелем, а затем под предлогом, что хотел бы отдохнуть удалился к себе в келью, где и проспал около двух часов.

Ночью Семен Федорович проснулся. Оделся, осторожно добрался до подземного входа. Стараясь не шуметь, туннелем вышел к машине. И не зажигая фар, доехал до деревянного моста, ведшего на другой берег Мологи. И только там, оказавшись на территории Пошехонского района, включил фары.

«Здесь в будущем будут ловить рыбу», – подумал он, минуя поля и въезжая в лесок, который был на обеих картах.

Именно здесь могли быть вырыты ямы, оставленные еще древним человеком, а это давало возможность построить землянку в два раза быстрее.

Семен Федорович переместился в завтрашний день и осмотрел местность. Щукин сразу же обнаружил следы своей ночной деятельности. Это была древняя яма, возле которой были аккуратно сложены бревна.

– Теперь осталось только это сделать, – проговорил он и прыгнул в прошлое.

Повесил на ближайшее дерево, один из двух фонарей, что прихватил с собой и вернулся к автомобилю. Достал топор, лопату. Отнес к месту будущей землянки.

Всю ночь, под свет разожженного костра он рубил лес. Складывая бревна возле ямы.

Где-то за час до рассвета Семен Федорович вернулся в монастырь.

Четвертый день в прошлом.

На четвертый день поутру до монастыря дошел слух, что в Мологе, у одного из высокопоставленных начальников угнали автомобиль. Тот его под окнами дома, где встречался с любовницей, оставил. Потом слышал шум заводившегося двигателя, да вот только значения не придал, думая, что ее его шофер в гараж решил отгонять. В машине, как сообщил привезший этот слух Егор Тимофеевич, были лопата и топор. На вопрос Щукина, а зачем они важной персоне они нужны были? Крестьянин ответил:

– Дороги Семен Федорович, дороги. Это ведь не телега. Машина в грязи застрянет, попробуй, сдвинь. А так срубил несколько жердей, бросил под колеса, песочком посыпал, ну, и езжай дальше спокойно.

В девятом часу крестьянин откланялся, сообщив, что собирается отправиться в Рыбинск.

– Надеюсь посетить ваш монастырь еще раз, – проговорил он настоятелю.

– Увы, – вздохнул священник, – боюсь этот ваш приезд сюда последний. У меня плохое предчувствие, что монастырю осталось существовать всего-то несколько дней.

О том, что сюда скоро подойдут внутренние войска, как отметил для себя Щукин, монах промолчал.

Крестьянина проводили. Семен Федорович даже заметил, как облегченно вздохнул настоятель. Вполне вероятно, что тот уже винил себя в том, что втянул в аферу – путешественника. Отказал бы в приюте тому, и Щукину пришлось бы проследовать своей дорогой. Да вот только не отказал, а теперь уже поздно.

Ближе к обедне, впервые за время пребывания в обители, Семену Федоровичу пришлось заняться строевой подготовкой монахов.

Интересно было наблюдать, как заправские военные, маршировали иноки.

– Левой, правой, – командовал игумен, разглядывая вновь испеченных бойцов. Потом повернулся к Семену Федоровичу и спросил:

– Выйдут из них солдаты?

Щукин задумался. Долго, пристально всматривался в монахов и, улыбнувшись, ответил:

– Вряд ли. Солдаты из них не получатся. А вот люди способные с оружием в руках отстоять свои права – да.

Настоятель утверждено кивнул, и, не обращая больше внимания на Семена Федоровича, продолжил тренировать иноков.

После обедни Щукин начал давать уроки стрельбы и метания гранат. Это процедуру он решил совершать с монахами каждый день.

Ночью он вновь совершил вылазку за пределы монастыря.

Восьмой день в прошлом.