Не только про любовь

– Я понял, – продолжал Валера. – Ты у нас теперь тоже чемпион. Поэтому она признала тебя за равного. Но ты ей скажи, как чемпион чемпиону – пусть все же снимет корону, пока она не врезалась ей в мозги.

– Далась тебе её корона. Мне как-то все равно, – Сергей вздохнул. – Никак не приду в себя. Даже мутить начало. Пить хочется, а про еду и думать не могу.

– Держи! – Валера протянул ему вторую бутылку.

Сергей налил себе еще стакан воды.

– О, смотри! – Валера указал рукой на поле. – По-моему, Гусь вышел на первое место. Видишь, куда он зашвырнул свою железяку.

Сергей посмотрел на поле. У Гусева, действительно была удачная попытка, и вероятно, он переместился на первое место.

Тем временем, на футбольном поле перед центральной трибуной, установили пьедестал. Заиграл марш и началась церемония награждения. За пьедесталом остановилась тройка призеров. Начали объявлять фамилии. Когда подошла очередь Подольской, она запрыгнула на пьедестал с таким привычным видом, как будто делала это каждый день. Получив медаль и диплом, она подняла обе руки и помахала ребятам из команды, сидящим на трибуне.

Вскоре и Сергея вызвали на награждение. Стоя на вершине пьедестала, он не ощутил особого восторга, хотя еще совсем недавно был уверен, что, выиграв финал, будет безмерно счастлив. Себе он объяснил это тем, что совершенно вымотался. Финальный забег отнял у него всю энергию, на которую он был способен.

Взглянув на трибуну, он увидел Берковского, который вытянул вперед руку, показывая ему поднятый вверх большой палец. Тогда и Сергей поднял над головой свою золотую медаль, чтобы тренер смог ее лучше рассмотреть.

Зайдя в раздевалку, он разделся, стал под душ и открыл кран. Прохладная струи потекли по разгоряченному телу, смывая с него усталость. Как приятно после напряжённого бега стоять вот так, расслабившись, под потоком воды и знать, что все волнения сегодняшнего дня остались позади. Кровь, гонимая уверенными ударами сердца, стремительно неслась по жилам. Он глубоко вздохнул, закрыл кран и вытерся полотенцем.

***

Через полчаса Митрохин, Гусев и Гурович сидели в кафе за столиком. Перед Сергеем стояли несколько пустых стаканов из-под компота. А сидящий напротив него Гусев с удовольствием уплетал уже второй шницель. Сергей отдал ему свой, так как после напряженного бега все еще не пришел в себя и есть не мог. Гусев же, выигравший метание молота, был очень доволен и голоден. На предложение Гуровича съесть и его порцию, тот удивленно на него посмотрел, но отказываться не стал.

– У богатых свои причуды, – пробурчал Гусев, придвигая к себе вторую тарелку.

– Ты бы все же немного поел. Скоро кафе закроется, а за наши талоны поесть больше негде. Придётся покупать за наличные, – Валера пытался уговорить Сергея.

– В крайнем случае куплю что-нибудь. А пока не могу даже смотреть, как Витек уплетает.

– Аж за ушами трещит, – пошутил Валера. – Да, Витек?

Тот ничего не ответил, так как приканчивал шницель Сергея и с полным ртом говорить не мог. А его рука уже тянулась ко второму стакану сметаны. Сергей отломал кусочек печенья и бросил его в направлении Гусева. Печенье угодило прямо в стакан.

– Вот блин! И как ты смог так точно промахнуться? – рассмеялся Валера.

Гусев доел шницель и ложечкой подковырнул упавшее в стакан печенье.

– Это что, добавка к сметане? Благодарю, – и отправил печенье к себе в рот.

– Ну ты и обжора! – весело возмутился Митрохин.

– Хороший аппетит – признак хорошего здоровья, – Гусев вытер рот салфеткой. – А метателям хороший аппетит просто необходим, чтобы наращивать массу. Потому как без массы в секторе для метания делать нечего. Do you understand?

– Yes, of course! – в тон ему ответил Митрохин.

– Если ты заправился, давайте уже пойдем, – предложил Сергей. – Не могу смотреть на этот праздник обжорства, – он кивнул в сторону Гусева.

– Я готов, – Гусев погладил себя по животу.

Они встали и вышли на улицу.

– Ну что? В гостиницу? – спросил Валера.

– Вы идите, а я посижу возле моря. Подышу свежим воздухом. Может полегчает, – сказал Сергей.

– Смотри, чтоб какая-нибудь русалка тебя в море не утащила, – пошутил Валера.

– Только не надо переживать. Я выплыву, – с усталой улыбкой на лице ответил Сергей.

– Ну ладно, пока, – Валера махнул рукой. – Пошли, Витек.

***

Сергей вышел на широкую набережную. Курортный сезон еще не начался и людей здесь было относительно немного. Стоял прекрасный весенний день. Высоко над улицей, идущей от стадиона к гостинице «Ореанда», зеленели горы. В небе, над синью моря, плыли белые, похожие на барашков, облака. От дождя, прошедшего ночью, не осталось и следа, и на набережной пахло свежестью и прохладой. Ветер играл верхушками пальм. Отсюда открывался чудесный вид на все побережье, где вдалеке прибрежные скалы таяли в легкой дымке тумана. А совсем рядом, в порту, у причала стоял белоснежный круизный теплоход.

Он сел на скамейку возле парапета. Море штормило. Волны с ревом мчались к берегу, напоминая злобных зверей, грозящих снести все на своем пути. Они с грохотом, напоминавшим артиллерийскую канонаду, яростно бросались на узкую полоску пляжа, шурша мелкими камешками, смывая гальку. Но катясь по берегу, быстро теряли свою силу и добравшись до гранитного парапета превращались в подобие маленьких домашних собачонок, дружелюбно виляющих хвостиками.

Свежий ветер доносил до Сергея водяную пыль и запах моря. Здесь, в Крыму, воздух был каким-то особенным. Он вдыхал этот воздух полной грудью и никак не мог им надышаться. Сергей чувствовал, как постепенно к нему возвращаются силы, отнятые напряженным бегом, уходит головная боль, а на смену ей, с каждым новым вдохом, приходит привычное ощущение бодрости и легкости, к которым примешивалась тихая, обращенная в себя, спокойная радость победы. Он смотрел на морской прибой, слушал глухой рокот волн, и ему вспомнилось то море, которое он увидел первый раз в жизни. Он мысленно перенесся на три года назад.

II

Трамвай остановился на окраине Одессы.

– Шестнадцатая станция! – объявила кондуктор.

Мужчина с небольшим чемоданчиком и щуплый подросток лет четырнадцати вышли из трамвая.

– Ну вот. Мы почти на месте, – обратился мужчина к мальчику. – Твой санаторий в квартале отсюда.

– Пап! А давай сначала посмотрим море. Хочется увидеть, какое оно, – попросил подросток.

– Конечно, посмотрим, Сережа. Давай прямо сейчас к нему и пойдем.

Они перешли трамвайные пути и пошли по дороге. Сначала она была асфальтированной, а затем превратилась в накатанную колею, ведущую к обрыву, перед которым начинался достаточно широкий и крутой спуск. А затем, метрах в пятидесяти, чуть внизу, сразу открылась огромная морская гладь. Сережа на мгновение замер от неожиданности. У него перехватило дыхание от восторга.

Море у берега было желтовато-зеленое. Сквозь прозрачную воду виднелось песчаное дно. Дальше от берега вода становилась более насыщенного зеленого цвета, плавно переходя к лазурному, а затем голубому. И уже совсем вдалеке была совершенно синей.

Сережа сбежал по спуску вниз и остановился у самой кромки воды. Над морем кружились чайки и мягкий шум слабого прибоя дополнял их крики. В вышине ярко сияло солнце, под ногами шуршал теплый песок. А там, далеко, у самого горизонта, где море сливалось с небом, медленно плыл белый пароход.

Сняв обувь и подкатив штанины брюк, он зашел в воду. В летнюю жару приятно было ощутить морскую прохладу. Сережа опустил ладони в воду, затем мокрыми руками провел по лицу. Он почувствовал запах йода, а на губах остался привкус соли.

Он всматривался в морскую даль, и ему казалось, что где-то в морских глубинах притаился Посейдон, бог моря, такой игривый и ласковый в минуты спокойствия и такой свирепый и неукротимый в своем гневе, когда он рушит мачты, крепкую обшивку кораблей и одним движением бросает их на таящиеся под водой мели или острозубые скалы.

В его воображении возникали и исчезали образы героев из прочитанных книг о морских приключениях. То это был юный Дик Сэнд на “Пилигриме”, или бесстрашный капитан Блад, на “Арабелле”. То он представлял идущую под всеми парусами яхту “Дункан”, или всплывший на морскую поверхность “Наутилус” с капитаном Немо.

***

Он был совсем маленьким ребенком, когда началось “дело врачей” и разнузданная антисемитская кампания, которая переросла в борьбу с «безродными космополитами». Ходили упорные слухи о том, что вскоре всех евреев выселят в Сибирь. А там для них уже построены бараки, обнесенные колючей проволокой. Уже был убит в Минске Михоэлс, уже были расстреляны активисты «еврейского антифашистского комитета», уже были арестованы ведущие медики страны, профессора с еврейскими фамилиями.