Курьезные истории в моей жизни

– Слушай старшина приказ: к восьми утра казарму побелить и покрасить! Утром приду ? проверю. А ты, капитан, ? оборачивается он к замполиту, ? боевой листок и газету к утру сам нарисуешь. У нас свободных бойцов нет.

Эскулап

В большом коллективе инфекция распространяется очень быстро: я служил в радио полку «ОСНАЗ» ПВО. Через две недели гриппом болело более половины воинской части. Командир полка на утреннем разводе заявил: «Сворачивать боевое дежурство не будем; Кровати поставим у постов для больных гриппом, но работу не свернём!»

Две казармы переоборудовали под лазарет. Несли боевое дежурство двенадцать через шесть ? двенадцать часов дежурство, и через шесть часов ? снова на пост! На сон оставалось не более двух с половиной часов два раза в сутки. С температурой ниже 38

С в санчасти не принимали.

У меня более десяти дней была повышенная температура: утром ещё туда-сюда, а вечером хоть белье на себе суши! Ходил на боевое дежурство, но всё-таки однажды утром пошёл в лазарет. И в мыслях не было просить освобождения, но повышенная температура изматывала. Надеялся, вдруг врач чем поможет…

В санчасти градусник показал температуру: 38,2

С. Военный врач, майор средних лет, с уставшим помятым лицом задумчиво взглянул на градусник, посмотрел на меня и открыл стеклянную дверь шкафчика для медикаментов. Из каждой из пол-литровых банок он достал по таблетке, достал и драже витамина из таких же из банок ? меня удивило, что таблетки и витамины хранятся в стеклянных пол-литровых банках, высыпал всё это мне в ладонь и сказал: «Глотай всё, какая-нибудь да поможет». Я вышел из лазарета, выбросил таблетки и подумал: «Ну и эскулап!»

Рыжий балабон

Мишка Рыбаков с группы по монтажу электрооборудования фюзеляжа вертолёта ? заядлый рыбак; вот уж действительно по фамилии и увлечение. В обеденный перерыв желающие играют в домино. Я не любитель, Мишка ? тоже. Он нашёл где-то столовую ложку из нержавейки и усердно полирует её наждачной бумагой.

– Вот на такую блесну щуку поймал, ? хвалится он. ? Тяну, думал топляк в глубине зацепил, отпущу немного, снова тяну. Спиннинг дугой выгнулся, но ничего, держит. Гляжу, голова показалась, ну чисто у поросёнка; только чёрная, в тине и глазами моргает, а в пасте блесна!

– Ну что, вытащил? ? бросает через плечо кто-то из доминошников.

– Нет, блесну пополам перекусила и ушла. Вот, новую делаю.

– Рыбаку не соврать, что Ивановичу с получки не выпить, ? съязвил наш мастер

Александр Александрович, хлопнув по плечу своего соседа.

– А что, Саныч, давай на спор, что я её вытащу в эти выходные. Поехали вместе, у тебя же «Москвич», ? горячится Мишка.

– Ты же всегда с Петькой Жуковым с моторного участка рыбачишь?

– Да ну его, псих он!

– А что так?

– Да вот, поехал я с ним в позапрошлую выходную рыбу лучить на рисовые чеки. Взяли сазанчиков, сомов, карасей, что твоя ладонь… Под утро решил соснуть у костра, а Петька увлёкся ? у него карбидка, лучит! Решил я пошутить ? с рисовых чеков гоняют нашего брата, подошёл сзади и как гаркну: «Стоять! Па-чему браконьерствуем!». А он карбидку бросил… и в кусты. Подождал я его немного, давай звать: «Петро! Петро!» Нет нигде. Пришёл часа через полтора, уж светало, бросил свой рюкзак в люльку, мы на его «Урале» приехали, говорит мне: «Дурак ты рыжий!». Сел на мотоцикл и уехал. А я пятнадцать километров с рюкзаком да палаткой домой пёхом пёр! Что, не псих он? И почему я рыжий? Я ? чернявый! ? раздражённо закончил Мишка.

– А потому ты рыжий, ? сказал, оканчивая партию, Александр Александрович, ? что никакой в тебе сурьезности нет. Снаружи ты чернявый, а внутри ? рыжий. И, стуча костяшками домино, в такт добавил: «Ба-ла-бон!»

Условный рефлекс

Сборочный цех авиационного завода. Я и два моих товарища ? вся бригада по монтажу электрооборудования радио отсека, только что пообедали и решили выйти на свежий воздух: в цехе душно ? июль.

Самый короткий путь ? через дверь с кодовым замком на территорию лётно-испытательной станции (ЛИС). Код замка знают только работники ЛИСа, его меняют каждую пятницу. Но вот что удивительно: в понедельник всем работникам сборочного цеха код замка уже известен, а это ни много, ни мало около 600 человек; причём, нужный набор цифр никто никому не скажет, как только лучшему другу по секрету.

Мы с Витькой достали сигареты: первая затяжка после обеда особенно вкусна, а Женька, наш бригадир, прихватил с собой из столовой пирожок. Он недавно бросил курить и теперь постоянно что-нибудь жуёт.

Только закурили, как Витька, кивнув головой в сторону ЛИСа, испуганно прошептал: «Атас! Пожарник сюда…» Надо сказать, быть уличённым в курении в неположенном месте пожарным ? это неминуемый штраф, двадцать рублей, немалые деньги в то время.

Действительно, по аллее, обсаженной декоративным кустарником, в нашу сторону шёл пожарный. Жалко выбрасывать только что прикуренную сигарету. Мы с Витькой делаем по паре торопливых затяжек и выбрасываем сигареты в урну. Краем глаза замечаю, как Женька два раза жадно кусает пирожок и тоже выбрасывает его туда же. Заходим в цех. Витька хлопает бригадира по плечу:

– Жень, а ты зачем пирожок в урну выбросил?

– ??? Тьфу, черт! ? Женька хлопает себя ладошкой по лбу. ? Действительно…

– Это у тебя, как у подопытной собаки Павлова, условный рефлекс, ? утешает его Витька. ? Пройдёт.

Трусы с рукавами

Совместное советско-кубинское предприятие в северном районе Дальнего Востока. В рейсовом автобусе, курсирующем между двумя соседними посёлками, перед началом рабочего дня не протолкнуться. Невольно являюсь свидетелем разговора между механиком, моим коллегой, и кубинской переводчицей-негритянкой:

– Вильма, ты трусы с рукавами купила? На улице уже холодно, скоро зима.

– Купила.

– А ну, покажи.

Вильма, простая душа, в переполненном автобусе расстёгивает молнию на ширинке джинсовых брюк и демонстрирует свои сиреневые «трусы с рукавами». «Советико» ? так нас называют кубинцы, отворачиваются, пряча улыбку.

Я понимаю, Вильма просто не воспринимает «трусы с рукавами» как нижнее белье. Для неё это то же самое, что шапка или перчатки ? словом то, что защищает от холода. Следующим летом я отношусь с пониманием, встречая в центре посёлка кубинцев в кальсонах: для них это спортивные брюки.

А на посошок?

Среди кубинцев негры не диковинка. Есть негры просто с темной кожей, есть с очень темной, а вот у Освальдо Масфарера, исполняющего обязанности генерального директора производственного объединения «Кубалес», кожа не просто и не очень тёмная, а чёрная с синеватым отливом. Он мой сосед ? живёт в соседнем подъезде, и мой хороший знакомый.

Масфарер неплохо знает русский язык; сказываются годы учёбы в Советском Союзе в военном училище Он подполковник кубинской армии в отставке.

Среди привычек, которые он приобрёл в России, ? любовь посидеть в компании за бутылкой спиртного и умение приходить в гости без предупреждения в самое неподходящее время.

Так и на этот раз. В одиннадцать часов вечера звонок в дверь. Сверкая ослепительно белой улыбкой, особенно яркой на чёрном фоне лица, в дверях с бутылкой рома «Гавана Клаб» Освальдо Масфарер.

– Буэнос ночес! Гостей принимаем? Не помешал? ? спрашивает он.

– Буэнос ночес! Всегда рад, амиго; проходи, конечно… Чего уж… ? морщусь я.

Сорока пятиградусный ром пятилетней выдержки ? вещь серьёзная. В полвторого ночи, отяжелевший от спиртного, с облегчением прощаюсь с Мосфарером ? утром на работу. Не проходит и десяти минут ? звонок в дверь! Открываю. Улыбающийся Масфарер протягивает новую бутылку «Гавана Клаб»:

– А на посошок?

– !!!

Попрыгаем

В нашем советско-кубинском посёлке не без происшествий. В воскресение хотел отоспаться ? не дали: ещё нет и девяти часов, а на площади перед кубинской столовой, на которую выходят окна моей квартиры, шум и гам: резко трубит горн, дробно и глухо трещат и ухают барабаны…

Наспех надев спортивное трико и футболку выглядываю в окно: вся площадь заполнена кубинцами. У некоторых в руках транспаранты, портреты Че Гевары и Фиделя. В толпе замечаю своих коллег по работе: здесь и главный механик Освальдо Гонсалес, и его заместитель Альберто, и начальник отдела снабжения Педро с неизменной сигарой во рту, рядом с ними и другие знакомые «компаньеро».