Стравинский

На скучном дне нескучный огонек. Иль голова из пара.

Иль вот мечта о синеве. Мечта, казалось бы, но воля

Однако ж. Воля и покой. Провал конфорки, зев футляра,

В углу паучий сон – трехпалых стульев сон. Покой

К гостям готовились. Рты, голоса, всё умерло. А жизнь осталась.

В подтеках пол остался, сон в углу. И стыд, а, все равно покой.

Стыд раковин и ванн, стыд рака красного в тазу из детства. Старость.

Часы стоят. У рака звездочка во лбу была. А старость – это воля.

Поскольку все ушли. А пар – молчун. И паучок молчит, не шелохнется.

Вот эта звездочка – не капелька ли та, что огонек, и жизнь и воля?

Пусть будет. Пусть много будет, россыпь – на цветках и на оконце,

На скорлупе, на львином бюсте Пушкина… и на оконце.

Покой, и жизнь, и капелька, и воля…

Трехпалый паучок – молчун. Цветы молчат, сам подоконник. Все – покой.

Как видите, тепло молчит, молчит герань, и вата, и постель пустая. Все – покой.

Подарков хочется, конечно. Пусть леденцов, пусть петушка. Всегда в потемках. С детства

Хочется. Хотя б искрящей корочки, пусть даже скорлупы в потемках с детства

Хочется. Подарков хочется. Всегда. Всегда в потемках. С детства

Хочется. А рака было жалко, ибо он живой, и умирал в неволе.

Асбест. Абхазия. Аз – скорлупа. Аз – воля

Алтарь. Меловый круг. Аз – немота. Аз – воля.

Война была. Вот что, была война. Или убийство. Что-то в этом роде. Воля

какая-то. Или дуэль… не помню, кончилась, иль нет. Уже покой, уже не слышно.

Остыл простор, остыли пушки.

Белым бело, часы стоят, асбест и скорлупа, покой и воля.

С дуэли Пушкин возвращается с бубнящей головой подмышкой.

Пусть говорит. Пусть лучше Пушкин

Это уже другого поэта стихи. Но не Пушкина. Возможно, автора у этих стихов вообще нет.

Странное заявление? На самом деле всё просто. Там, на третьем этаже, где оса уснула – бюстик Пушкина с отбитым носом. Бюстик Пушкина и чайник со свистком. Не тот, что у Визбора – другой. Неприглядный. В подтеках и ссадинах. Впрочем, кому – как. Лично мне нравится. Настоящий чайник. Из жизни. Дырявый, наверное. Не видел, чтобы его когда-нибудь с подоконника снимали.

Чайник и бюстик Пушкина без уха. На третьем этаже в окруженье ос. А под лавкой свинка.

А смутных стихов не бойтесь – они благость несут.

Вот, кстати. Раз уж Воронеж вспомнили…

наутро вонзаясь пшеничной стрелой

поезд дневной всегда новобранец

сон и тоннель и вода преисподней

подушка чернеет рай позади

заспан в сравнении с раем грядущим

вода в подстаканнике угли и чай

деготь и соль и зрачки верхней полки

будет домчимся однажды куда

Воронеж Воронеж Воронеж Воронеж

Воронеж предвестники степь да игла

будут и сливы наверное вишни

русский пейзаж и этрусский и овен

подушка чернеет и мчится овалы

поезд белесый до судорог солнце

повинное мечется утро в стакане

живое в сравнении с мертвенным днем

сделать глоток продолжается жизнь

там за окном слава Богу безлюдно