Тени прошлого. Восставшие
Вернулся, продолжил:
– Как не прийти? Обычаи нарушать нельзя. Я еще покажу, как надо стрелять. Лучше меня в кишлаке не стреляет никто.
На свадьбах у афганцев принято устраивать скачки, джигитовку, стрельбу по мишеням, пляски.
Файдар улыбнулся:
– Посмотрим.
– А тут и смотреть нечего. Готовь подарок. Хоть и не принято говорить об этом, но его выиграю я.
– Приготовлю, Мустафа, все, что положено, приготовлю.
В небе появился рев реактивных двигателей.
– Американцы, – проговорил арычник.
На небольшой высоте в стороне прошли два «Г-15», уходя на восток.
– Может, и не американцы, – сказал Файдар, – в западной коалиции есть и французы, и англичане. Последних правда осталось меньше, но они есть.
– И чего здесь летают? Талибы у Кандагара, на юге. Туда надо летать, там бомбить. А они здесь воздух портят, детей, скот пугают. Хорошо, хоть через наше селение не проходит маршрут их мобильных патрулей. А то достали бы своими «Хамви».
– На юге летать опасно, Мустафа, – усмехнулся Файдар, – там талибы и сбить могут. Да и не воюют американцы. Они свое дело сделали. Устроили полный хаос в стране и поддерживают его.
– Собрались же выйти? Чего медлят?
– Шайтан их знает, меня они не интересуют.
– А ты слышал, что в прошлом месяце произошло у селения Маргин?
– Слышал. Талибы сожгли американский мобильный патруль.
– Талибы? А до того что произошло там, вернее рядом с поселком, на месте уничтожения американцев, знаешь?
– Меня вообще мало интересует то, что не касается моей семьи, моего племени, рода.
– Напрасно. А у Маргина произошло серьезное событие.
Файдар заинтересовался:
– И что же там произошло?
– Отойдем в тень винограда, здесь становится жарко.
– А вода не перельет?
– Я знаю свою работу.
– Извини, конечно.
Они прошли под тень виноградных кустов, присели на брошенную там арычником кошму. Видно, здесь он иногда отдыхал, ведь ему приходилось работать по десять часов в сутки.
– До того, как был уничтожен патруль американцев, он, этот же самый патруль, расстрелял на холмах, есть такое место у Маргина, детишек, вышедших играть туда.
– Как это расстрелял?
– А вот так! Дети пошли на холмы, там пещеры, гроты, тоннели разные, в общем то, что привлекает ребятню, один из них, старший, взял старое ружье, другой – игрушечный автомат. Всего их четверо. Ну и устроили игры. А тут как раз патруль. Ну старшие мальчишки возьми и наставь ружье и игрушку на «Хамви», а старший паренек еще случайно и выстрелил. Американцы тут же открыли ответный огонь из пулемета. Одного мальчика убили, одного покалечили, руки лишился. Слава Всевышнему, два других не пострадали. А потом на том же месте неизвестные подорвали два «Хамви» и убили всех, кто был в том патруле. Американцы тогда приезжали в Маргин, обыскивали дома, грозились стереть кишлак с лица земли. Но ничего доказать не смогли.
Файдар посмотрел на арычника:
– А что доказывать? Или подозрения были, что патруль уничтожили мужчины Маргина? Отцы убитого и покалеченных мальчишек?
– Да, но списали все на группу талибов, чему, кстати, тоже никаких доказательств не нашли. А я точно знаю, что тогда у Маргина, да и вообще поблизости, талибов не было.
– Но тогда получается, отцы отомстили за детей? Это невозможно. Чтобы устроить засаду на мобильный патруль американцев, надо иметь опыт боевых действий, хотя этот опыт многие приобрели на войне с талибами. И все равно для устройства засады необходимо обладать знанием тактики проведения подобных операций. Наши мужчины этому не обучены.
– Верно, – согласился арычник, – вот ты обучен, так?
– Обучен, но меня не было в Маргине.
– Тебя не было. Но там есть другой обученный.
Файдар еще внимательнее посмотрел на арычника:
– Ты что имеешь в виду, Мустафа?
– То, что дед погибшего мальчишки в прошлом офицер советской армии. Его взяли в плен, а потом он женился на дочери командира моджахедов, которые и взяли его. Дочь-то и спасла тогда еще молодого лейтенанта.
– Откуда знаешь? – напрягся Файдар.
– Родственники у меня живут в Маргине. И там все уверены, что уничтожение патруля дело рук того самого русского, деда погибшего мальчика.
– Как его зовут?
– Муштак Хазани. А как звали раньше, не знаю. Муштак держит автомастерскую в Маргине.
– И он в прошлом лейтенант советской армии? Когда попал в плен?
– Слышал, когда уже вывод войск начался, в 1988 году, он прослужил-то в Афганистане месяц. А взял его полевой командир Табрай.
– Амир Табрай?
– Да. Тот самый, что на своем участке оборонял кишлак от талибов.
– Интересная история. Русский в Маргине.
– А что в этом странного? У нас же тоже русский.
– Ладно. Пойду я, мне еще в Кабул ехать.
– Товар сдать?
– И товар сдать и украшения для дочери прикупить. Мы же не хуже других?
– Это надо.
– Надо, Мустафа, много забот с этой свадьбой. Можно было бы все проще сделать, но… обычаи.
– Это так! Обычаи – это святое.
– Так ты приходи на свадьбу.
– Конечно, Видад. Благодарю за приглашение. Да я и без него пришел бы.
– Давай.
Файдар вернулся в свою усадьбу. Пройдя сад, вошел во двор. Там уже стоял пикап «Ниссан», довольно свежий, трехлетний, недавно купленный в Кабуле. В кузове завернутый ковер, поверх плетеные корзины, различные деревянные безделушки, от трубок до детских игрушек. Рядом с машиной жена Иман и сын Гафар.
Иман держала в руках узелок и термос.
– Это вам перекусить по дороге.
– Зачем, дорогая? Мы пообедаем в кафе.
– Там вас накормят так, что через час опять захотите есть.
Файдар повернулся к сыну:
– Гафар, возьми у матери узелок и заводи машину. Бак заправлен?
– До Кабула хватит, там дозаправимся. В городе бензин лучше.
– Хорошо.
Он обернулся к жене:
– Так что купить Гульре?
Иман ответила:
– Реши сам. Украшений в дуканах много. Но слишком не траться, нам деньги еще тут понадобятся.
– И с каких это пор жена учит мужа, как распоряжаться деньгами?
Женщина улыбнулась:
– Так у меня не обычный муж. Не такой, как у всех. Его можно и поучить.
– Своевольничаешь, Иман, накажу.
– А я не против.
– Ладно. Должны обернуться до вечера, но, возможно, задержимся. Я тогда позвоню, так что держи телефон при себе включенным и заряженным, а то до тебя частенько не дозвониться.
– Не люблю я эти телефоны.
– Что не означает не пользоваться ими.
– Если придется задержаться, остановитесь у торговца?
– Да. Но я же сказал, позвоню. Впрочем рассчитываю вернуться вечером. Особых причин для задержки не вижу. Все, дорогая, поехали мы.
Иман поцеловала мужа, сына. Со своей женой Гелой и сыном Исамом Гафар уже простился.
Мужчины сели в кабину, Иман открыла ворота, и пикап выехал на одну из четырех улиц кишлака.
Кундар прошли за считаные минуты. Селение небольшое, шестьдесят дворов на четырех улицах, сходящихся к площади, где была торговая лавка, чайхана и, конечно же, мечеть, как главная достопримечательность любого исламского поселения.
Проехали деревянный мост через речку Галат, вышли на дорогу Кабул – Газни у кишлака Чаран, пошли в сторону столицы.
Дорога до Кабула заняла сорок минут, столько же отец и сын потратили на проезд через город до склада торговца Фарани, которому сбывали товар. Торговец оказался на месте.
Выразил радость по случаю прибытия Файдаров, будто встретил родственников, которых не видел лет пять. Таковы традиции.
Мужчины обнялись.
Фарани предложил пройти под навес к топчану, на котором была расстелена кошма.
– Отдыхайте с дороги, братья, – сказал он.
Сели на топчан, сбросив обувь.
Женщина, одна из жен торговца, принесла тазик с водой, ополоснули руки. Затем она накрыла кошмой клеенку в виде скатерти, принесла чайник с зеленым чаем, чашку со сладостями, пиалы. Поклонилась мужу и удалилась. Мужчины прилегли удобнее, опершись о небольшие подушки. В тени было комфортно, хотя и жарковато. Но нет солнца и это уже хорошо.
Торговец разлил чай по пиалам.
– Что привезли на этот раз?
– Ковер четыре на шесть, десяток корзин, столько же трубок, игрушки.
– Долго ткали ковер. Месяца три?
– Так и качество, Вали, знаешь какое. У нас едва ли не лучшие ковры.
– Согласен, товар у вас всегда качественный, потому я и плачу вам больше других.
Файдар усмехнулся:
– Ну конечно. Половину цены ты называешь хорошей платой?
– А ты, Видад, попробуй напрямую свой товар на рынке сдать? Треть цены дадут, не больше. Ну выторгуешь, все равно меньше, чем плачу я безо всякого торга.
– Мог бы и набросить.
– Видад! Тебе ли обижаться на меня? Хотя доплатить можно, если больше сделаешь товара.
После чаепития приступили к действу, ради которого и приехали.
Развязывая ковер, Фарани цокнул языком:
– Ай, очень хорошая работа. У твоих женщин, Видад, воистину золотые руки.
– Ты прав. Сколько дашь?
– В долларах или в афгани?
– Половину в долларах, половину в афгани!
– Хоп, ковер четыре на шесть, это двадцать четыре квадратных метра, за метр ручной работы, качественной, отличной работы, двести долларов полная цена, значит, твоя сто. Итого, выходит две тысячи четыреста долларов. Половина – тысяча двести, остальное афгани, курс сегодня сорок восемь, для тебя берем пятьдесят, значит, еще шестьдесят тысяч. Неплохо, да?
– Пойдет. За корзины?
– За все остальное, – он рассмотрел деревянные изделия и корзины, – еще пять тысяч афганей. Итого, я тебе должен тысячу двести долларов и шестьдесят пять тысяч афганей. Тебе как, крупным номиналом или мелким?
– Доллары купюрами по сто, сорок тысяч афганей более крупными, остальное разными, но мелочь особо не нужна.
– Хоп. Подожди.
Он ушел. К пикапу, из которого был разгружен товар, подошли работники с большой тележкой. Начали грузиться и увозить товар на склад.
Пришел торговец, отдал деньги, которые Файдар положил в сумку. Спрятал сумку на груди под рубахой.
Фарани предложил:
– Может, пройдем ко мне домой? Пообедаем?
– Зачем предлагаешь, когда знаешь, обижать нельзя, а у нас дел много в городе.
– Я не обижусь, если откажешь, Видад, понимаю, скоро свадьба, а это такая суета. Сам женил сына, знаю, что это такое.
– И я женил.
– Когда ждать в следующий раз?
– Как только будет товар.
– Позвонишь?
– Нет, Вали, телеграмму пришлю.
Фарани рассмеялся:
– Откуда? Из своего кишлака? У вас телеграф есть?
– Найдем, если надо будет.
– Извини, глупость спросил насчет звонка. Значит, месяца через два?
– Посмотрим, сейчас могу сдать фрукты, есть арбузы, дыни, виноград.
– Этого на рынке навалом, но возьму. Только цена, сам понимаешь.
– Понимаю. Но все после свадьбы.
– Само собой!
– Ну что ж, до свидания, Вали.
– Счастливого пути, Файдар, счастливого пути, Гафар.
Отец и сын вывели пикап с территории склада.
Гафар, ведший машину, повернулся к отцу:
– Сейчас куда? Сразу к дуканщикам или в кафе?
– Давай отобедаем, чтобы потом не отвлекаться. Закупимся и домой!
– Хоп. Тогда где всегда?
– Да! Там неплохой шашлык, плов хороший.
– Но все дорого.
– За качество, сын, надо платить.
Гафар улыбнулся:
– Ты как торговец Вали!
– Все мы тут торговцы. Да и жизнь человека сплошная торговля. И борьба…
Гафар посмотрел на отца.
Файдар закурил, отвернувшись к окну.
Сын промолчал, поняв, что отец вновь ушел в воспоминания молодости своей.
Такое с ним случалось часто. А может, он думал о предстоящей свадьбе. Там хлопот полон рот.
Но Файдар думал о другом, он думал об уничтоженном американском патруле и был уверен, что это сделал бывший советский офицер, прекрасно знавший тактику ведения боя в различной обстановке, несмотря на профиль военного училища, которое заканчивал. Тактику преподавали во всех училищах.
Гафар сообщил, что выезжает на улицу с кафе «Яган».
– Хорошо, – кивнул Файдар.
– Вот только машин много… Где припарковаться?
– Смотри отходящие улочки, ищи подростков, они тут все знают и поставят машину за мелочь. А лучше совсем остановись, прибившись к ряду автомобилей.
Так Гафар и сделал. До кафе каких-то сто метров, но в таком положении оставлять пикап нельзя, не пройдет грузовик или автобус. Значит, пообедать не дадут. Стояли минут пять.
Неожиданно показалась загорелая физиономия мальчишки лет десяти.
Он обратился к водителю:
– Некуда машину поставить?
– Да. Смотрю, пустого места нет.
– Двадцать афганей дашь?
– За что?
– Покажу, где поставить пикап можно.
– Стоянку предлагаешь?
– Да, но двадцать афганей только за место, еще по двадцать за каждый час стоянки.
– Не дорого?
– В самый раз! Нужна стоянка? А то таких, как у вас, машин много.
– Ладно, говори, куда ехать.
– Давай двадцать афганей.
– На месте получишь.
Подумав, пацан согласился:
– Давайте за мной.
Бача пошел в первый левый проулок, который оказался тупиковым и довольно широким. Файдары часто приезжали сюда, но в этом проулке не останавливались, даже не думали, что там есть стоянка. Впрочем, как поставить машину, вопросов не было. В тупике ворота жилых домов, видимо, здесь жила одна большая семья и использовала проулок в своих целях.
Бача – парень – показал, где поставить машину. Получилось удобно, но, для того чтобы сразу выехать на улицу, требовалось развернуться. Парень, недолго думая, открыл ворота ближайшего дома. У него здесь все было схвачено. Глубже в тупике стояло шесть машин. Гафар, заехав во двор, тут же сдал назад, развернулся, поставил машину в нескольких метрах от выезда на улицу.
Подскочил мальчишка:
– Деньги!
Гафар дал ему двадцать афганей.
– Держи, бача.
– Сколько стоять будете?
– Час точно.
– Хоп, но если больше часа даже на несколько минут, то плата уже сорок афганей.
– Почему так строго?
– Бизнес, – кратко ответил мальчуган, и с его уст это звучало смешно.
Гафар улыбнулся:
– Ну раз бизнес, то конечно. Договорились.
– Предупреждаю, откажетесь платить, выйдут старшие братья, плохо будет.
– А вот этого не надо, бача, грозить не надо.
– Я бы не грозил, но некоторые нередко пытаются обмануть. А обманывать нехорошо.
– Молодец. Работу свою знаешь.
– А то?! Я почти столько же денег, сколько отец, в дом приношу.
– Кормилец.
– Скажете, нет?
– Скажу, да. Мы пошли, но и ты учти, отвечаешь за сохранность машины.
– За это не беспокойтесь. Я на улице, тут дежурит брат.
– Ладно.
Файдар с сыном вышли на улицу.
По ходу Гафар осмотрелся, это не осталось без внимания отца:
– Ты что, сын?
– Тебе не показалось, что от склада Фарани за нами постоянно ехала серая «Тойота»?
– Нет!
– А ведь ехала.
– Так и улица одна. Может быть, и ехала. Кому здесь смотреть за нами?
– У нас, отец, большие деньги.
– Об этом знает только Фарани, а он не болтлив, да и не в его интересах сдавать бандитам клиентов. Ведь ответить придется. Думаю, это случайность. Где сейчас эта «Тойота»?
– Не вижу.
– Значит, прошла дальше. Успокойся, что-то нервным в последнее время стал, в семье что-то не так?
– В семье все хорошо. Просто предчувствие плохое какое-то.
– Помолись, пройдет.
Отец с сыном зашли в кафе.
Оно представляло собой несколько залов, один из которых был выполнен в восточном местном стиле, кошма, на той ковер, на ковре скатерти, подушки, два других в стиле европейском, сюда часто заглядывали туристы. В этих залах столы с неизменными кальянами, стулья. Пол выложен плиткой, стены в дорогих обоях, легкая органза на окнах, светильники. В большом зале камин. Стойка администратора. Официанты – молодые парни в национальной одежде пуштун. Странно, но афганцы, по крайней мере сейчас, предпочитали сидеть в залах европейского стиля. Впрочем их было немного, трое мужчин и в углу две девушки в платьях с открытыми лицами. В Кабуле к обычаям относились менее придирчиво, чем в остальных городах и особенно в кишлаках. Здесь какая-никакая цивилизация просматривалась, правда в ущербном состоянии. Они сели за свободный столик.
Тут же появился официант, обратился к Вадиду Файдару, как к старшему:
– Что желаете, саиб?
– Шашлык, по две порции на человека, зелень, лепешки и, конечно же, чай.
– Хороший?
– Без ханки. Обычный, лучше кандагарский. Чаю большой чайник.
– Это все?
– Да!
– Вам придется подождать минут двадцать.
– Принеси чай, подождем. Да, и еще сигареты.
– Американские?
– Русские, – усмехнулся Файдар-старший.
Официант взглянул на него, сказал:
– Русских нет. Есть американские.
– Тогда американские.
– «Мальборо».
– Красные.
– Хоп! Кальян в вашем распоряжении.
Файдар кивнул:
– Знаем, не впервые здесь.
– Вижу, вы не часто, но заезжаете к нам. Из провинции?
– А вот это не твое дело, – сказал Гафар.
Официант слегка покраснел:
– Извините, конечно, это не мое дело.
И ушел.
Отец взглянул на сына:
– Никак не успокоишься, Гафар? Зачем нагрубил человеку? Он же на работе.
– А какое ему дело, откуда мы?
– Да просто спросил.
– Не надо просто. Есть работа, так работай, не проявляя любопытства.
– Ты еще пойди администратору на него пожалуйся.
– Отец?! Зачем ты так?
– Ладно.
В кафе вошел мужчина лет сорока с небольшой и короткой бородкой, которая, как и шевелюра, была побита сединой. В брюках, белой рубашке, лакированных ботинках. Присел за столик у камина.
К нему подошел тот же официант.
Последний принес и Файдарам, и незнакомцу по чайнику, чашки со сладостями, пиалами и даже те же сигареты.
Гафар посмотрел на незнакомца.
– Ты видел его, отец?
– Кого? – не понял Видад.
– Мужчину, что устроился у камина?
– Нужен он мне. И давай прекращай, это уже выходит за рамки. Что тебе в каждом подозрительное мерещится?
– Говорю же, неспокойно мне, а незнакомец смотрит на тебя.
– Ну и пусть смотрит, сколько влезет.
Официант принес шашлык. Здесь умели делать превосходный шашлык из молодой баранины со специями. Сочный, вкусный, мягкий. Вот только есть его надо было быстро, пока не остыл. Холодная баранина, даже молодая, это уже не вкусно.
Отобедав, Файдар подозвал официанта.
– Сколько я должен тебе?
– Так, шашлык четыре порции, зелень, чай, лепешки, за все восемьсот афганей.
– Это с учетом твоих чаевых?
Официант потупил голову.
– Понятно. Держи.
Он выложил на стол восемьсот пятьдесят афганей.
Деньги быстро перекочевали в карман официанта.
Неожиданно подошел незнакомец, сунул десятку тому же официанту:
– Это тебе за чай!
– Благодарю.
Официант ушел, а незнакомец остался.
Он посмотрел на Файдара:
– Извините, я могу поговорить с вами наедине?
Файдар удивленно посмотрел на незнакомца:
– Мы знакомы?
– Да.
– Не помню.
– Я объясню.
– Хорошо!
Видад сказал сыну:
– Гафар! Иди к машине, я скоро подойду.
– Извини, отец, но я подожду здесь, в кафе.
– Хорошо.
Гафар сел за дальний стол. Незнакомец прошел на свободный стул напротив и сказал то, от чего Файдар вздрогнул. Сказал на чисто русском языке:
– Да, мы знакомы. Не узнаешь, капитан?
Файдар внимательно посмотрел на мужчину.
– Сержант?
Тот улыбнулся:
– Я самый, сержант Драгин, или Драга, как называл меня командир старший лейтенант Павлов.
– Этого не может быть.
– Может. А я сразу узнал тебя, извини, что на ты, но сейчас ты не командир «Ми-8», офицер, а я не сержант-десантник. Узнал, несмотря на годы. Ты изменился, но не настолько, чтобы не узнать.
– Погоди, погоди, – разговор пошел на дари, – это получается, что ты выжил тогда у Астара?
– Не только я, но и Павлов и Голубев, помнишь, был у нас во взводе такой пулеметчик? Попали в плен без сознания, ранеными, иначе не взяли бы нас духи. Потом узнали, что пропал и ты.
– Нет, это невозможно.
– Возможно, капитан, или как тебя сейчас?
– Видад Файдар.
– Возможно, Видад. А с тобой сын, что ли?
– Сын.
– Хороший сын, бдительный.
– Черт, голова идет кругом. Как же вы выжили?
– Не все, Женя Голубев потом, уже в плену, погиб. Но здесь не лучшее место для разговора, не находишь?
– Тебе есть что предложить? Да, а как тебя называть?
– Можешь Драга, а вообще-то, я Фади Дугани. Павлов – Бакир Павар. К нему и предлагаю поехать.
– К нему – это куда?
Дугани улыбнулся:
– Здесь недалеко. У Павлова свой дукан, большой магазин, там есть место для разговора. И народу сейчас немного.
– Ты с ним работаешь?
– Да.
– Погоди, а как ты нашел меня?
– Увидел на складе Фарани, мы у него часто закупаемся, через него берем и импортные товары, сотовые телефоны, музыкальные центры, диски – в общем, все, что и раньше продавалось в дуканах. У нас есть, конечно, и другие поставщики, но Вали основной. Он мужик честный, насколько может быть здесь честным торговец, и обязательный.
– Так значит, это ты ехал за нами на «Тойоте»?
– Заметил?
– Не я, сын!
– Говорю же, он у тебя бдительный. Так едем?
– Да. Сына возьму с собой.
– Конечно, а он знает, что ты в прошлой жизни советский офицер?
– Знает.
– Ну и добро.
Файдар поинтересовался:
– Где твоя машина?
– Перед выездом на главную дорогу. Вы выезжайте из тупика, притормозите, вырулю я, вы за мной. Через полчаса будем у Павлова.
– Может, ему позвонить?
– Не-е, сюрприз сделаем.
– От таких сюрпризов можно инфаркт заработать.
– Мы воевали в таких условиях, что сейчас уже ничего не страшно. И болезни не берут. Я пошел, а ты объясни сыну, что к чему, и подъезжайте. Буду смотреть за улицей.
– Хоп, договорились. Ну ты удивил так удивил, сержант.
– Да я сам охренел, когда увидел тебя, – ответил он по-русски и огляделся, не услышал ли кто.
Не услышал. Дугани поднялся, улыбнувшись Гафару, пошел на выход.
Сын тут же подошел:
– Что такое, отец?
– Тени прошлого, сын.
– Не понял?
– Я тебе в машине все объясню. Из того, что сам не знал.
– Это касается твоего прошлого?
– Да.
– А этот мужчина?
– Мы служили вместе. Он в полку, я в эскадрилье. Сейчас поедем еще к одному выжившему в бойне у Астара, о которой я тебе рассказывал, человеку. Командиру того самого разведывательного взвода, который твой отец перебрасывал к Астару.
– Вот это дела. Ты позволишь мне присутствовать при вашей встрече?
– Почему нет? Ты русский язык знаешь. Послушаешь, узнаешь, как и я, много нового.
– Мать предупредить надо, что задержимся.
– Обязательно, но позже.
– Это твое право.
– Идем на стоянку.
Файдары провели в кафе один час десять минут, так что пришлось платить баче еще сорок афганей. Пацан остался доволен. Он даже улицу перекрыл, несмотря на возмущенные крики, для того чтобы пикап выехал со стоянки. Как только он оказался на проезжей части, впереди показалась «Тойота», мигающая правым поворотником.
– Так твой товарищ, отец, ехал на «Тойоте»?
– Да, ты молодец, что заметил.
– Слушай, а нас не могут подставить и ограбить?
– Нет!
– Ты точно узнал бывшего сослуживца?
– Как только он произнес первые слова на русском и назвал свое прозвище среди солдат, да и офицеров. Это он, сержант Драгин, ныне Фади Дугани. Езжай за ним.
Гафар повиновался. Ехали недолго, но Видад успел рассказать сыну о произошедшем у разрушенного и брошенного кишлака Астар. Гафар слушал молча.
«Тойота» встала в улочке, оставив место и для пикапа.
Дугани и Файдары вышли, закрыли машины.
Видад представил Дугани своего сына.
Они пожали друг другу руки. Затем, обойдя угол, вошли в достаточно большой, на фоне других магазинов, дукан. За прилавком, попивая чай, сидел мужчина лет пятидесяти в очках. Он посмотрел на Дугани:
– Ты не один, Фади?
– Как видишь. Посмотри на мужчину старшего по возрасту.
Павар снял очки, в них он только составлял бухгалтерские книги, дальше видел хорошо. Сощурил глаза:
– Знакомые черты. Не тяни, Фади, объясни.
– Нет, ты должен его узнать.
– Салам, гость, подойди, пожалуйста, – попросил Павар Файдара.
Видад подошел.
Дуканщик проговорил:
– Не может быть.
И тут же перешел на русский:
– Капитан Фролов?
Файдар улыбнулся:
– Я, товарищ старший лейтенант Павлов.