Красные туманы Полесья

– А это, если не ошибаюсь, ваша супруга?

– Да, Сара Абрамовна.

Гауптштурмфюрер скривился. Он терпеть не мог евреев. Впрочем, в СС служили именно такие персонажи, переполненные ненавистью ко всему неарийскому, особенно к евреям и цыганам.

– Рядом дети, так?

– Так, господин офицер, сын Илья, дочери Соня и Лея.

Калач указал на девушку постарше.

– И сколько лет твоей Соне?

– Десять, сыну четырнадцать, Лее шесть.

– А смотрится так, как будто ей все шестнадцать, оформилась уже. Симпатичная. – Калач вытер слюни.

– У меня к вам один вопрос, Годман, – заявил Бонке.

– Да, господин офицер. Я скажу все, лишь бы вы не тронули нас, несчастных евреев.

– Зачем мне вас убивать? Вас отвезут в райцентр, предоставят жилье.

Калач рассмеялся и заявил:

– Даже с прислугой.

Бонке повернулся к начальнику полиции.

– Мне удалить вас отсюда, Калач?

– Молчу, герр гауптштурмфюрер.

– Итак, у меня к вам, Годман, всего один вопрос, верный ответ на который спасет жизнь вам и вашей семье.

– Я готов.

– Где ценности, что вы вывезли из Гороша?

– У меня ничего нет.

– Значит, и жизнь вашей семьи ничего не стоит.

– Подождите, мне надо принести.

Бонке взглянул на Калача.

– Сопроводи!

– Сара, дети, не бойтесь, нас не убьют, – сказал Годман и ушел вместе с начальником районной полиции.

Вернулся он с саквояжем, поставил его на стол.

– Вот, господин офицер, все, что у меня есть.

– Откройте замок!

– Ах да, извините.

Годман снял с шеи шнурок, на котором висел ключ, открыл замок.

Гауптштурмфюрер распахнул саквояж. В нем были бумажные пакеты. Он достал один, развернул. На стол посыпались золотые коронки, сережки, мелкие броши. Во втором было то же самое.

Калач шмыгнул носом и заявил:

– Ничего себе! Да тут целое состояние.

– Это для работы. Какое состояние? – проговорил Годман.

Бонке развернул все пакеты. Везде одно и то же: кольца, перстни, сережки, колье, браслеты от часов, цепочки.

– Гут, господин Годман. – Он вернул ценности в саквояж, закрыл его, взглянул на дантиста. – Это все?

– Да, господин офицер.

– В городе ничего не оставили?

– Зачем оставлять? Мы насовсем уезжали.

– А что в баулах?

– Там только обычные вещи, посуда.

– Собрать все, что вывозили!

– Позвольте это сделать жене, она распаковывала сумки.

Бонке кивнул Калачу, тот приказал младшему полицейскому:

– Шмаров, проследи!

– Слушаюсь!

Вскоре посреди комнаты стояли три баула.

– Нехилые у них вещички и посуда, господин гауптштурмфюрер, – сказал Шмаров. Один столовый набор из серебра да подсвечник чего стоят. А еще две шубы, пальто новое, костюмы, сшитые в ателье. Такие в магазине не купишь.

– Хорошо. – Бонке посмотрел на дантиста. – Вы отдали ценности, я держу слово. – Он взглянул на Шмарова и приказал: – Беги к шарфюреру, который находится в бронетранспортере, скажи ему, чтобы механик-водитель подогнал его к заднему забору.