Николай II. Расстрелянная корона. Книга 2

– Так это раньше, а нынче за порядком отставной жандарм следит. Он после вас в соседнем доме квартиру купил и договорился с жильцами, что будет блюсти их покой, содержать в порядке дом да двор. Люди ему платят, а он где только может копейку сшибает. Ремонт фасада давеча затеял. Деньги собрал, рабочих нанял и с каждого жильца по пять рублей взял. А меня вообще гнобит. Ты, говорит, морда разбойничья, радуйся, что еще не выгнал. Штрафует за всякую мелочь. Уйду я отсель. Тут недалече мужик один из дворников в деревню обратно собирается. На его место пойду. А что делать, Федор Алексеевич? Хоть и привык тут, но сил терпеть жандарма этого больше нет.

– Понятно, – проговорил Волков. – Наливай, Евсей, выпьем за встречу. А заявится твой хозяин, разберемся с ним.

– Нынче не явится. Хворь его свалила. С утра доктор к нему ходил, а потом в аптеку меня посылал, сказал, что простудился сильно жандарм наш. Вот только не пойму, где это он летом так умудрился.

– Ну и черт с ним. Наливай!

– Это мы мигом, Федор Алексеевич. – Дворник разлил водку по кружкам.

Они выпили. Волков руками разорвал курицу, стал впихивать в рот большие куски. За день он проголодался.

Не уступал ему и Евсей.

Собутыльники перекусили, выпили еще по одной, закурили. Комнатушка быстро заполнилась дымом. Евсей открыл форточку.

Волков, пуская дым кольцами, спросил:

– А что с моей квартирой и лавкой, Евсей? Так опечатанными и стоят?

Дворник не без удивления посмотрел на него и спросил:

– А разве вы имущество свое не продали?

– С чего ты взял, что я мог его продать?

– Ну, как же. Господин доктор говорил, что купил у вас квартиру и лавку. Внизу у него сейчас кабинет.

– Какой доктор? – Федор прищурил глаза, хотя уже догадался, кто мог быть этим самым покупателем.

Дворник затушил папиросу и сказал:

– Господин Рохер Герман Анатольевич.

– Рохер?! – проговорил Волков. – Сволочь, воспользовался-таки моментом.

– А что? Не продавали?..

– Евсей, тебя это не касается. Наливай еще. – Волков выпил, прошелся по комнате. – Но как, черт побери, ему это удалось?

– Чего, Федор Алексеевич?

Федор взглянул на дворника:

– Ничего, Евсей. Значит, господин Рохер теперь в моей квартире живет?

– Точно так, Федор Алексеевич. С женой, Маргаритой Андреевной. Красивая, но больно уж брезгливая женщина. На меня, как на клопа, смотрит. С ними дочь Людмила. Та на курсы какие-то ходит, ее все студент провожает до угла, мальчишка еще. В мать пошла, такая же стервоза. Жена в доме и хозяйничает, потому как она дочь известного банкира Волынского. Тот сюда раз приезжал, жандарм так и гнулся перед ним. Меня же до того заставил весь двор вылизать. Поговаривают, Волынский этот вхож и к градоначальнику, и к губернатору. Большой человек, богатый.

– Так чего он тогда для дочери своей лучших апартаментов не нашел? Сам-то, поди, в особняке живет?

Дворник нагнулся к Волкову и прошептал:

– Слышал я, Федор Алексеевич, гулящая дочь у Волынского. Еще до замужества с офицерами вовсю крутила. Вот папаша и пристроил ее за доктора. А дочь вроде и не Рохера. Хотя кто его знает.

– Ты мне интересную новость сообщил. Чего я не ожидал, так этого.

– Извиняйте, Федор Алексеевич, не со зла, а как есть.

– За что извиняешься? За правду? Да и не виноват ты предо мной ничем. Скажи, а сейчас семья Рохера дома?

– Только Герман Анатольевич. Супружница его с дочкой намедни на экипаже за город уехали.

– За город? К Волынскому?

– Нет, вроде на дачу к кому-то.

– Значит, Герман дома один. Это очень хорошо.

– Уж не думаете ли вы о грехе, Федор Алексеевич? – спросил дворник.

– А это, Евсей, смотря что за грех считать. – Волков недобро усмехнулся.

– Ну, посчитаться с доктором.

– Ты не волнуйся, я его не убью, просто поговорю. Если, конечно, Герман Анатольевич не выкинет какой-нибудь крендель. Тогда… но в любом случае для полиции меня здесь не было, ты никого постороннего не пускал. И со стола убери, чтобы все, как прежде, было.

– Сделаю, Федор Алексеевич.

– Послушай, а чего ты один-то живешь, до сих пор не приткнулся к какой-нибудь вдовушке?

– Кому я нужен, Федор Алексеевич. Да и года уж не те, чтобы бабу иметь.

– Понятно. Ты выйди, глянь, нет ли кого во дворе.

– Ага. – Дворник вышел на улицу, пробыл там недолго, вернулся и доложил: – Никого, Федор Алексеевич.

– Ну и хорошо. Пойду, встречусь со старым знакомым.

– Господи, спаси и сохрани! – Дворник перекрестился.

Волков вышел из дворницкой, прошмыгнул в подъезд, поднялся на второй этаж, крутанул кольцо. Внутри послышался звон, похожий на скрежет.

Вскоре раздался голос Рохера:

– Кто там?

– Полиция! Открывайте!

– Полиция? – удивился Рохер, открыл дверь и тут же застыл в ступоре, кое-как проговорив непослушным ртом: – Вы?