Подлежит ликвидации

– Как ведет себя?

– Возмущался поначалу, но вы наши методы знаете – пасть закрыл, только как душ принял!

Полковник взглянул на майора:

– Знаю я ваши методы. Дело на него у тебя?

– Так точно!

– Провел, как положено?

– Обижаете, Эдуард Николаевич, у меня с бумагами полнейший порядок.

– Веди к себе и прикажи конвою туда же доставить бомжа.

Начальник изолятора указал на одноэтажное здание управления специзолятором:

– Прошу!

Они вошли в скромно обставленный, пропахший перегаром кабинет начальника изолятора.

Ромашин поморщился:

– Ты каждый день, что ли, бормоту пьешь?

– Ну почему бормоту? Выпью иногда водочки, перед тем как домой ехать. Работа нервная, а в семью надо возвращаться человеком нормальным. Да и редко употребляю.

– Это заметно! Ладно, давай дело на бомжа!

– Минуту!

Майор достал из сейфа тонкую папку, положил на стол перед Ромашиным:

– Да в этом деле ничего интересного нет. Родился, учился, работал, после известных событий подался в бизнес. Перед дефолтом, придурок, занял под товар кучу бабок. Как рубль рухнул, торговля сдохла, оказался банкротом. Попал под бандитов, которым кредитор продал долг. Те быстро выпотрошили должника. Отняли магазин, квартиру, дачу, машину. Жена сразу свалила. Бабы – они неудачников не любят. Ну а Жариков Семен Игоревич, бывший инженер с двумя высшими образованиями, попал на свалку. Там его своя мафия обработала. Короче, попал в рабы. Опустился. Сбежал. Случайно оказался в подвале дома, который ваши ребята штурмовали. Задержан по подозрению в сообществе с террористами. Вот и все содержание дела.

Полковник пролистал скрепленные листы.

– Да, не повезло мужику!

Майор вздохнул:

– В девяносто восьмом очень многим не повезло. Этот хоть жить остался. Другие травились, вешались. Кого за долги инвалидами сделали, кого завалили. Смутное было время.

Полковник согласился:

– Да, смутное. Оно и сейчас не лучше. Базарят из «ящика» о стабильности, а какая, к черту, может быть стабильность, если те же бандиты рулят всем, пересев в кресла чиновников разных рангов? Но ладно. Бомжа я у тебя забираю. Ты же, Ухов, должен прямо сейчас уничтожить все документы, касающиеся содержания этого Жарикова в изоляторе. Не было здесь такого. Никогда! Понял?

Майор хитро взглянул на начальника:

– Не совсем понимаю, Эдуард Николаевич!

Полковник достал из кармана тонкую пачку стодолларовых купюр, повертел ее в руках:

– Здесь две тысячи долларов! Вроде мало, а с другой стороны – как сказать!

Он бросил пачку на стол:

– Деньги твои. Теперь ты понял меня?

Майор спрятал доллары в ящик стола, улыбнулся:

– Теперь понял все, товарищ полковник! Не беспокойтесь. Сделаю так, что ни одна сука не докажет, что в подчиненном мне учреждении когда-либо содержался господин Жариков!

– Молодец! Но учти! Берешь деньги – вешаешь на себя ответственность, которая и удавить может!

– Я это прекрасно знаю!

В дверях показался прапорщик-конвоир:

– Извините, товарищ полковник, разрешите обратиться к товарищу майору?

Ухов грубо спросил:

– Доставил бомжа?

– Так точно!

– Погоди! Вызову!

Майор повернулся к полковнику:

– Вы сразу заберете Жарикова или побеседуете с ним?

– Поговорю недолго!

– Ясно! Тогда я пошел заниматься документами, прапорщик после разговора выведет вас за пределы учреждения.

– Выведет?

– Пардон! Обеспечит беспрепятственный выход!

– Так лучше. Занимайся своим делом и давай сюда бомжа. Прапор пусть ждет в коридоре. Он у тебя надежный товарищ?

– Других не держу!

– Хорошо! Выполняй приказ!

Майор покинул кабинет. Прапорщик ввел тщедушного с виду, запуганного, опустившегося человека. Хотя внешне он выглядел неплохо. Пострижен, побрит, в дешевеньких, но отглаженных брюках, рубашке с коротким рукавом, в новых носках, это было заметно на фоне туфель под цвет рубашки. Конвоир доложил: