Альпийский узел

Ближе к центру этажность подрастала – появлялись трех- и четырехэтажные дома. Здесь традиционно использовался стиль фахверк – когда опорные конструкции установлены снаружи, а не внутри здания. Мирные жители выглядывали из окон, прятались за занавесками. Выходили самые решительные, мялись у дверей. Советские пехотинцы дружелюбно махали им руками. За западной окраиной возвышались холмы, практически горы – покатые, сверху донизу обросшие растительностью.

– Эх, Альпы, вот вы какие… – с подозрительной мечтательностью выдал Несмелов.

– Это не Альпы, товарищи невежды, – покосился на него Гордин, – Альпы в Австрии – это Тирольская область, еще какие-то дальше, на запад.

– А здесь что? – спросил широкий в кости обладатель обманчиво добродушного лица – старший лейтенант Свечников.

– А здесь ничего, – пожал плечами майор, провожая взглядом остроконечный шпиль католической церкви, – просто Нижняя Австрия. На востоке Словакия, на севере Богемия – обе рядом, километрах в пятидесяти. В Европе все рядом, это вам не Сибирь-матушка.

– И не Урал-батюшка, – хмыкнул Несмелов. – А чего австриячки-то такие страшные, а, товарищ майор? Вы только посмотрите, лучше бы дома сидели, не высовывались…

– Это ты еще немок не видел, – улыбнулся Андрей.

Хохотнул старший лейтенант Саня Булычев – малосимпатичный, с корявым, усыпанным оспинами лицом, – любитель ворчать и все подвергать сомнению.

– А вы их видели, товарищ майор? – спросил Булычев. У него и голос был корявый – надтреснутый, пугающий. – И где вы их, интересно, могли видеть?

– Под Варшавой, боец, – объяснил Андрей. – И в самой Варшаве, не все тогда уехали. Этнических немцев в Польше предостаточно. Фольксдойче их называют. Большинство, конечно, дали деру, когда германец побежал, но многие остались, некуда им было бежать. Да и не больно-то они привечали фашистский режим… В общем, наши женщины красивее, спору нет, и это еще мягко сказано.

– Разберемся, – хмыкнул Свечников. – Кстати, товарищ майор, нас еще не ввели в курс дела. Сведения поверхностные. Что конкретно мы ищем в этом городе? А вдруг вас убьют, что тогда? Сами-то не узнаем.

– Ну, спасибо, Валентин, – Гордин чуть не поперхнулся. – Простой ты парень – как три копейки. Не скажу – а то вам будет неинтересно. Ладно, скажу, но не сейчас.

Он сам владел лишь общими сведениями. В окрестностях Абервельда с 1940 года работала секретная фабрика по производству фальшивок: печатала фунты стерлингов, рубли, ценные бумаги, фальшивые документы – и качество их было такое, что они ничем не отличались от настоящих. Фальшивки имели настоящие водяные знаки, были изготовлены из настоящей бумаги, и производилось все это в промышленных масштабах. Четыре года именно здесь выпускали продукцию, способную подорвать экономику любого развитого государства. И если это не удалось, то исключительно благодаря трудностям сбыта. Предприятие работало в режиме секретности, охранялось подразделением СС и многочисленными людьми в штатском. По данным, поступавшим от осведомленных лиц, оборудование демонтировали, попытались вывезти, но не смогли – советский десант перекрыл дорогу. Где теперь это добро? Ясно, что поблизости, больше негде. Но где именно? СС до последнего дня охраняло гостайну, и трудились там люди с воображением. Где именно работала типография – неизвестно, подобраться к ней разведчики так и не смогли. Но о том, что объект в Абервельде, знали точно. Начальство требовало его найти – любой ценой и в кратчайшие сроки. При этом отсутствовали зацепки, и гарантировалось упорное сопротивление немцев.

– Да, симпатичная страна, – выразил свое мнение Несмелов. – Это так, если отвлечься. Природа красивая, домики забавные, воздух какой-то необычный, даже в Венгрии он был не такой…

– И Гитлер родом из Австрии, – в тон ему продолжил Гордин. – Есть в этой маленькой стране такой городок, Райнсхофен называется.

– Серьезно? – смутился Несмелов. – Не знал. Тогда виноват, товарищ майор, беру свои слова обратно. Отвратительная страна, и воздух здесь поганый…

Офицеры сдержанно посмеялись.

Колонна тянулась черепахой, но половину городка уже прошли. До боковой улицы Вензайле, где дорожки оперативников и наступающей армии расходились, остался один квартал.

Гордин привстал, посмотрел назад. Второй «газик» не отставал. За рулем сидел лейтенант Олег Романчук – статный, привлекательный парень, грамотный сотрудник, но тот еще ловелас и дамский угодник. Обнаружив впереди себя строгий командирский взгляд, Романчук перестал подмигивать местным кралям и сделал важное лицо.

Рядом с ним сидел капитан Алексей Зинченко и настороженно смотрел на мир из-под косматых бровей. В любой ситуации он сохранял серьезность и выдержку. Чувством юмора природа его не обделила, но пользовался им Алексей редко.

На заднем сиденье, как король на именинах, развалился лейтенант Яша Лапчик – неприлично молодой, невысокий, ушастый, с доверчивым детским лицом. Качествами, чуждыми оперативнику – жалостью, доверчивостью, сочувствием к врагу, – Яша не страдал, а располагающую внешность и богатую мимику использовал в основном по делу. Расположить к себе любого человека для Якова не составляло труда.

Впереди раздались выстрелы, колонна встала. Несмелов зазевался, опоздал с тормозом и чуть не протаранил бампер передней полуторки.

Прогремел взрыв, заработал танковый пулемет. Солдаты посыпались через борт грузовика, побежали в дым. Непримиримых в этом городе было мало, но все же парочка нашлась. Колонну обстреляли из гранатометов. Серьезного ущерба не причинили, но движение застопорилось. Застучали вразнобой ППШ. Дернулся Несмелов, собрался бежать – автомат находился между коленями. Андрей схватил его за рукав.

– Куда?! Забыл, где твой шесток?

Сильно раздражало, когда кто-то рвался выполнять не свою работу. Хорошую поговорку придумали про сапожника и пирожника. Несмелов опомнился, откинулся на спинку сиденья. Дошло наконец-то: убьют дурака – с кем товарищ майор будет биться за успех своего мероприятия?

Остальные сохраняли спокойствие, только ближе подтянули автоматы. Яша Лапчик продолжал заразительно зевать.

Из кабины фургона высунулся лейтенант Гусев, начальник радиотехнической группы, повертел головой, поморгал и спрятался. Этот точно в бой не полезет – да и кто его пустит, с его-то головой, забитой такими важными знаниями?

Колонна простояла минуты три. Красноармейцы извлекли из-под ограды двух бледных, как смерть, фрицев, провели краткое совещание: сразу прикончить или дать еще пожить? Кто-то засмеялся: с такого расстояния надо суметь промазать! В инциденте никто не пострадал, поэтому суровое наказание не вынесли, погнали пленных в общую кучу.

– Мужики, без нас не воюйте! Скоро догоним!

Колонна со скрипом двинулась дальше. У водителя будки заглох мотор. Он долго громко выражался, насиловал стартер, выслушивая ругательства лейтенанта Гусева. Потом выскочил из кабины, побежал заводить машину с толкача. Встал следующий за ним грузовик с бойцами Маркуши. Брешь в колонне мгновенно заполнили пикапы «ГАЗ-4», перевозящие боеприпасы.

Андрей поморщился – ладно, догонят, не маленькие. Маркуша знает, куда ехать. Он откинулся на сиденье, закрыл глаза – и сразу пожалел об этом. В ушах возник протяжный вой падающей мины, застонали раненые, потянул к нему обрубок руки посеченный осколками капитан Гапуров… Покоя на войне не было, переживания наваливались всякий раз, когда майор пытался отдохнуть. Приятных воспоминаний почему-то не возникало.

Андрей открыл глаза, перевел дыхание. Мимо проплыло трехэтажное здание песочного цвета с черепичной крышей. Оконные проемы первого этажа превратились в труху. Немцы пытались здесь закрепиться, их уничтожили кинжальным огнем из станкового пулемета. Из окна свесился мертвец в пехотной форме. Каска слетела с головы, в светлых волосах запеклась кровь. Под фундаментом валялся использованный фаустпатрон.

Колонна невозмутимо проследовала мимо. Радиотехники и люди Маркуши порядочно отстали.

– Вправо давай, – бросил Гордин.

Несмелов завертел баранку, вписываясь в узкую улочку. Колонна двигалась дальше по Фельдбергассе. Романчук свернул за командиром. Остальные отстали. Вензайле оказалась предельно узкой, разъехаться двум машинам здесь было трудно. Но это была кратчайшая дорога к ратуше.

Над головами нависли закрашенные стены. Здесь стояли сравнительно высокие здания. Окна начинались с третьего этажа. Под колесами поскрипывала выщербленная брусчатка. Из здания вышла женщина средних лет в смешном берете, застыла, охваченная страхом – словно кролик, освещенный фарами. Несмелов притормозил, надавил на клаксон. Дама вышла из оцепенения, спряталась обратно в подъезд. Комментировать не стали – страхи местных жителей понятны.

Через сто метров улочка оборвалась, внедорожники выехали на безлюдную площадь. Продолжалась брусчатка – древняя, отшлифованная до блеска колесами и ногами.

Несмелов повернул влево – и словно в яму попали. Грохот колонны на Фельдбергассе стал глухим и невнятным. А когда водители по команде заглушили двигатели, тишина зазвенела так, что голова с непривычки закружилась.

– Перекур, товарищ майор? – предположил Несмелов. – У вас такое лицо, словно мы заблудились.

– Да ладно, не тайга, – фыркнул в затылок Булычев.

– Перекур три минуты, – бросил Гордин. – Можете ноги размять.

Отпуская одобрительные замечания, оперативники выбрались из машин, стали осматриваться. Защелкала зажигалка.

– Это главная площадь в городе, товарищ майор? – спросил Лапчик. – Слабовато как-то. Наша Красная площадь внушительнее будет.

– Нет, еще не приехали. Магистрат дальше. Понятия не имею, что это за площадь. Попробуем сориентироваться.

Главное административное здание, похоже, хорошо спрятали. Красная армия шла без остановки, в городе решили разместить лишь небольшой гарнизон. Площадь была компактной, чистой и, как и все в этой стране, смотрелась нарядно. «Кукольные» трехэтажные здания окружали мощенный брусчаткой пятак. В центральной части возвышался ступенчатый постамент, его венчала клумба, к которой давно не прикасалась рука садовника. Крыши строений имели причудливые очертания – словно спаренные остроконечные башенки. Стены и балконы оплетали стебли вьюнов. Здания стояли плотно, практически без просветов, каждое строение имело собственный стиль.

– Красиво, черт возьми, – пробормотал впечатленный Романчук. – Забавные домики. А летом, когда все цветет, наверное, глаз не оторвать…

– Так, оставили при себе прилагательные в превосходной степени, – проворчал Гордин, – будьте внимательны, красота пока еще стреляет.

На северной стороне возвышалось опрятное здание со шпилем. К нему примыкали такие же «кукольные» домики. Но застройка в северной части была не сплошная – между зданиями имелись проезды. Туда, очевидно, и надо было направляться. Площадь не предназначалась для автомобильного движения, но ничто не мешало машинам проехать. В восточной части пятака пролегала аллея с молодыми вязами. Каждое дерево росло на своеобразной клумбе, обрамленной плиткой. Листва еще не распустилась, но уже зеленели почки, заплетались ветки. Каждое дерево имело несколько стволов, произрастающих из одного корня. Деревья заслоняли часть зданий, хотя и не служили полноценным экраном.

В юго-восточной части площади виднелся еще один переулок. Оттуда вышло отделение красноармейцев. Они держали автоматы наготове. Усатый сержант махнул рукой – бойцы рассыпались: часть пошла по площади, другие прижались к стенам, двинулись гуськом.

Город еще не прочесали, опасность обстрела существовала. Сержант заметил кучку офицеров, кивнул. Гордин махнул рукой: занимайтесь, товарищи. Бойцы прошли через площадь. Двое забежали в подъезд, быстро вернулись. Сержант что-то крикнул – еще трое устремились к зданию со шпилем, исчезли внутри – и тоже не задержались. Отделение растворилось в дальнем переулке. Эти люди физически не могли проверить каждый дом, проводили лишь поверхностный осмотр – другого от них и не требовали.