По свежему следу

– До связи!

Разведчики прошли первый чистый участок улицы, и Бреун спросил француза:

– Как ты?

– Нормально.

– Через семьдесят метров кварталы обрываются, дальше холмы. Это уже за городом. Там спасение. Будем делать привал?

– Не стоит. Надо идти. Сейчас асадовцы наверняка ослабили наблюдение, разбираются со своими людьми, погибшими при взрывах.

– Но они могли слышать твои выстрелы.

– Да мало ли кто мог выстрелить в городе? Местные не разберут, из чего стреляли, а русские?.. Откуда им тут быть? Блокировать город – не их дело. Потом работать внутри, это да, а сейчас тут действуют подразделения правительственных войск.

– Хорошо. Продолжим движение, прижимаясь к правой стороне.

– Расходиться не будем?

– Нет. Тебе в любой момент может понадобиться помощь.

– Спасибо, Райан.

Бреун бросил в эфир:

– Внимание всем! Выходим на второй и последний чистый участок. Преодолеваем его в прежнем порядке. Осталось совсем немного. Не спешить, соблюдать дистанцию в двадцать метров. Как поняли?

Боевики доложили, что все поняли.

Потом Язид Фарес вышел на открытый участок. Он поглядывал на черные проемы окон жилых домов, по два на каждой стороне улицы. Они выглядели безжизненными. Он двинулся вперед, держа наготове «АКС».

Бойцы сирийского спецназа и российские советники заметили его. Пошли доклады.

Первым на связь с командиром группы вышел старший лейтенант Стуров:

– Латар, я Заслон!

– Да!

– Вижу боевика.

– Мы тоже видим. Продолжайте наблюдение до команды.

– Принял.

Следующим с Тайфуром связался капитан Валиев:

– Латар, здесь Бархан!

– Слушаю.

– На улице боевик!

– Да.

– Похоже на передовой дозор.

– То, что это одиночка, исключаешь?

– Одиночка не шел бы посреди улицы. Он бежал бы сломя голову, прикрываясь домами, скорее всего, перемещался бы дворами. А вот, кстати, и доказательство моей правоты.

Следом за дозорным двигались еще двое вооруженных боевиков. Они вышли на относительно чистый участок и прижались к домам.

Дождь в этот момент внезапно прекратился.

– Авангард? – спросил у Валиева Тайфур.

– Нет, это уже основные силы. Идут по двое. Плохо, что держат дистанцию в двадцать метров. Если их рыл десять, то все они не втянутся на открытый участок.

– Значит, прихлопнем тех, которые втянутся. Остальных отработаем при дневной зачистке, когда и сил у нас будет больше. Пока смотрим.

Давуд Наги шел в двух метрах от правого дома и вдруг почувствовал опасность. Интуиция никогда его не подводила.

«Сообщить об этом американскому лейтенанту? – подумал боец. – Но тот наверняка обзовет меня безмозглым ослом. Ведь он профи из США, а не какой-то дерьмовый араб, которого неделю назад мочиться стоя научили. Высокомерная скотина».

Наги осмотрел дом. Проемы окон низко. В любой из них можно запрыгнуть, если вдруг что.

Его напарник Карим Игбал опасности не чувствовал, но соблюдал все меры предосторожности. Он шел метрах в пяти от здания и смотрел вперед.

Наги сбросил накидку. Она будет только мешать, если придется прыгать. А если опять пойдет дождь, то он не сахарный, не растает.

Вышли на открытый участок и Бреун с Лаурье.

Француз указал вперед и проговорил:

– Смотри, лейтенант, Наги жмется вплотную к дому. Там сложнее идти из-за битого кирпича.

– Боится. Трусливый шакал. Когда они полностью контролировали восточную часть Алеппо, такие персонажи, как этот Наги, были героями. Они грабили своих соотечественников, убивали мужчин, насиловали женщин. А сейчас он испугался.

– А ты не боишься? – неожиданно спросил Лаурье.

– Ты это о чем? И кому? Мне, прошедшему Ливию и Ирак?

– Извини.

Бреун притормозил, поднял ночной бинокль, осмотрел проемы окон ближайших домов.

– Что?.. – спросил Лаурье.