Афганские сны

– Вот именно!

– Но кто? Когда? И почему не отработала бабки ваша ментовская «крыша»?

Шаранский развел ладони в сторону:

– Подожди, не гони. Сейчас все расскажу по порядку. Только не перебивай, иначе собьюсь, и тогда ты ничего не поймешь! В общем, получив отказ, неизвестные как-то нехорошо улыбнулись, переглянувшись. Поблагодарили за кофе и заявили, что ответ им мой понятен, в комментариях не нуждается. А посему они удаляются!

Поляков проигнорировал просьбу шефа не перебивать его:

– Что, вот так встали, поклонившись, и ни о чем не предупредили, не пригрозив, ушли?

– Да! Вот так встали и ушли, но я просил не сбивать меня с мысли! И так в голове полный кавардак!

– Хорошо, хорошо, продолжайте!

Шаранский потер лоб, затем достал очередную сигарету, прикурил и продолжил:

– Да, ушли. Сели в джип, а до этого расплатились в баре за кофе, хотя я угощал. Но ладно, сели в джип, развернулись и покатили в сторону города. Ну, я думал, инцидент исчерпан! Связываться с ментами не стал. Да и что я им сказал бы? Ничего, по сути!

Далее из повествования хозяина кафе следовало, что день прошел нормально, даже удачно, но на то он и субботний день. Короче, недостатка в клиентах не было, и под вечер собралась хорошая выручка, почти семьдесят тысяч рублей. Бармен позвонил по сотовому Шаранскому, который требовал подобных отчетов и всегда сам забирал выручку. Но на этот раз приехать не смог. По личным причинам.

Поляков понял, подогнали дружки Леониду Иосифовичу какую-нибудь очень привлекательную малолеточку, тот и завис с ней в каком-нибудь VIP-борделе. В чем Шаранский, естественно, не признался. И все шло нормально. Костик, сменивший Валеру, положил бабки в сейф, к одиннадцати клиенты разъехались, новые не появились, дорога опустела, наступило затишье. Лишь в нескольких домиках да в сауне продолжали гулять завсегдатаи кафе. Те блудили, как правило, до утра. Но в самом кафе установился покой. До полуночи! В первом часу на дальнем, неосвещенном конце стоянки встала темная «девятка». Из нее вышли трое молодцов и направились в терем. Сначала вели себя пристойно, запросили кабинку и обильный поздний ужин, с шашлыками, коньяком, шампанским. Все им предоставили, Люба понесла заказ и… задержалась у ночных гостей.

– Мне обо всем потом доложил бармен Костик! Так вот Люба как зашла в кабину, так обратно и не появилась и через пять минут, и через десять. Бекас встревожился, пошел проверить, что за дела. И тоже пропал. Костя хотел поднять тревогу, но к нему вышел один из «гостей». Как рассказывал бармен, вышел улыбаясь. Попросил еще шампанского. Костя повернулся, и тут ему в затылок ствол пистолета и команда: стоять, не дергаться, замочу! Бармен послушался. Неизвестный перепрыгнул через стойку, уложил Костика на пол, сцепил руки сзади наручниками, в рот кляп. Обыскал. Достал тревожную кнопку, ключи от сейфа. Закрыл дверь и вскрыл железный ящик. Выгреб все бабки и пошел в кабину, предупредив Костю, чтобы лежал, как мышь. А вскоре бармен услышал дикие крики официантки. Недолго она кричала. Видимо, вырубили перед тем, как изнасиловать. А изнасиловали, Леша, зверски! Зубы выбили, спину ножом исполосовали, ужас! Мне, как сообщили и я увидел ее, страшно стало. Вот так!

Алексей, чувствуя, как ярость буквально закипает в нем, но, сдерживая себя, сейчас эту ярость выместить было не на ком, спросил:

– А что Бекас? Как он дал свалить себя?

– Не знаю! Только голова у него пробита. Били по затылку тяжелым предметом!

– А Киря? Тот что делал?

– Он отпросился.

– Как и когда уехали уроды?

– Где-то около двух! А шум поднял шашлычник! Он в терем шел, а мимо, гремя музыкой, в сторону города пошла темная «девятка», на которой и прибыла эта троица. Как они приехали, шашлычник тоже видел, вот только ни номеров, ни самих бандитов не запомнил. Вошел в зал, увидел бармена, освободил его. Костик сразу в кабину, оттуда позвонил мне и вызвал милицию со «Скорой». Когда я подъехал, Любу грузили.

– Бекас продолжал находиться в бессознательном состоянии?

– Да! Как выяснилось при осмотре, ему после удара по голове еще какую-то гадость наркотическую вкололи. В отрубе он был! Да и сейчас еще не может адекватно реагировать на реальность! Это уже милиция мне поведала. Сам перед тем, как звонить тебе, с допроса вернулся.

Алексей поинтересовался:

– На посту ГИБДД за мостом эту «девятку» не останавливали?

– Нет! Хотя пост закрыт в это время и почти всех досматривают, но в журнале регистрации никакая «девятка» с 1.20 до 2.40 не значится. А именно в это время она должна была проехать мост.

Поляков произнес:

– Если бандиты не ушли влево или вправо от моста. Куда-нибудь на отстой. Или к военному парому.

– Об этом я не подумал. Но что теперь делать, Алексей?

– Вы заявление в милицию подавали?

– Конечно, ведь Костик вызвал ментов и «Скорую»! Как было не заявлять?!

– И о чем конкретно вы составили заявление?

– Как о чем? О нападении на кафе, естественно!

– А о предложении, сделанном вам накануне молодчиками из джипа, умолчали?

– Конечно! Я что, самоубийца?

– Похоже, да!

Шаранский вскрикнул:

– Почему да?

Алексей также повысил голос:

– Да потому, что те, кто послали к вам сначала курьеров для переговоров, а затем боевиков, теперь убедились, что вы попросту испугались и не стали их сдавать, хотя сдавать-то вам, по большому счету, было некого. И тем не менее вы даже этого не сделали. Значит, что? Значит, струхнули! Их показательная, устрашающая акция полностью себя оправдала! Так что, скорее всего, Леонид Иосифович, ждите в ближайшее время к себе новых гостей. На этот раз с прежним предложением, но уже с менее привлекательными условиями!

Шаранский несколько раз тряхнул головой. Подошел к краю причала, опустил руку, зачерпнул воду, брызнул на лицо. Поднялся, подошел к Полякову:

– Так, может, принять их предложение? Черт с ними, пусть на отшибе торгуют?

– А как же Люба?

– Любе помогу!

– А собственное достоинство?

– Ты хочешь, чтобы меня сожгли? Уничтожили?

– Бьют, Леонид Иосифович, слабых! Сильных обходят стороной. Решайте сами, как поступить, но, допустив наркомафию на свою территорию, вы по-любому и добровольно обречете себя на уничтожение!

– И что ты предлагаешь? Воевать с ними?

Поляков ответил не раздумывая:

– Да!

Шаранский вскричал: