Олимпийская бойня

– Ты имеешь в виду «Зеленую черту»?

– По-моему, это называется так.

– Дальше.

– Взвод попал на минное поле. Машины были подбиты, взвод практически весь сразу погиб, я выжил чудом. При подрыве меня выбросило из кузова, упал в кусты. Получил легкие царапины и контузию. Не знал, что делать, а тут люди в платках, с автоматами. Меня ударили прикладом. Потерял сознание, очнулся уже в подвале, откуда привезли сюда.

– Лучше бы ты сдох там, на месте подрыва.

– Что вы хотите этим сказать?

Второй удар опрокинул и его.

Матари перешел к третьему мужчине:

– Кто?

– Я… – губы израильтянина тряслись, – Давид Лайнер. Со мной, слева, моя жена Сара. Мы приехали в Израиль из Советского Союза.

– Из СССР? – удивился полевой командир. – А почему вам не жилось в Союзе? Кстати, в каком городе?

– В Москве. Там я работал инженером на заводе, жена преподавала в школе.

– Тем более в Москве. Какого шайтана поперлись в Израиль?

– Знаете, все же земля предков.

– Что? У вас тут нет земли! Вы здесь чужаки, хищники, захватившие наши территории. Но, ладно, приехали из СССР. И так же поселились на оккупированных землях?

– Нет, мы устроились в городе Рагмат, недалеко от Тель-Авива, отслужили в армии год, и нас списали в запас.

– Как же вас захватили?

– В Иерусалиме, мы с женой мечтали посмотреть на этот священный город. Проходили мимо мечети, рядом остановился микроавтобус. Нас схватили, затащили в салон, увезли. Оказались в подвале.

– Понятно. Веселенькая вышла экскурсия. Дома, наверное, дети остались?

– Да, сын и дочь, но в Москве – у родителей жены.

– Тем лучше для них, да и для всех. Значит, вы муж и жена?

– Да.

– А твоя жена ничего, Лайнер, симпатичная.

– Господин начальник. Умоляю вас, не трогайте ее.

Матари гаркнул:

– Заткнись, еврей. Здесь я решаю, что делать.

Он повернулся к заместителю – Арифу Аниру:

– Женщину в мой отсек, мужчин в колодец.

– Не делайте этого, господин начальник, – взмолился бедный еврей.

И тут же был сбит ударом главаря.

Анир щелкнул пальцами, и стоявший неподалеку боевик схватил женщину, потащил в палатку. Она завизжала, стала сопротивляться, хвататься за камни скованными руками. Удар ногой в бок прервал крик.

Мужчин оттащили за столовую и сортир. Там была вырыта круглая яма диаметром под два метра и такой же глубины. Внизу – солома. К рукам пленных прицепили веревки и опустили мужчин вниз. Концы веревок закрепили за вбитые в грунт опоры, верх закрыли деревянным щитом с отверстием посередине для спуска и подъема ведер и кастрюли.

Матари распорядился:

– Командира «Скорпионов» ко мне!

Подошел Азиз.

– В чем дело, Тагир? Что за шум?

– Привезли подопытных кроликов.

– Кого?

– Трех мужчин, одну женщину. Их опустили в зиндан. Пусть пока посидят там. Будем доставать по мере надобности.

– Я могу посмотреть на них?

– Еще наглядишься. Охрана евреев на тебе, так что составь график наряда. Дежурство круглосуточное.

– Куда они денутся из колодца?

– Послушай, Джамал. Я не Дахан, чтобы командовать тобой, но в лагере, кроме меня, начальников нет. И чтобы между нами не было недопонимания, прошу исполнять приказы. Впрочем, ты всегда можешь пожаловаться в Эль-Урбиб. Здесь есть телефон. Но… не советую.

– Хоп, – вздохнул Азиз, – нам не хватало еще из-за каких-то грязных евреев ссориться.

– Это другой разговор. Да, женщину я пока забрал, ее приведут позже.

Азиз усмехнулся:

– А ты, Тагир, время зря не теряешь. Но как будешь спать с ней?

– Я не спать с еврейкой буду, я буду иметь ее.

– В этом есть какая-то разница?

– Большая. Спят с теми, к кому испытываешь какие-то чувства или, на худой конец, кто остался тебе от соплеменников в жены или наложницы. Остальных имеют, как необходимую вещь.

– Неплохо сказал. Значит, мужчины в зиндане?

– Да.

– Я выставлю охрану. Завтра у нас что?

– Завтра и доложу. Построение группе в 09.00 после молитвы и завтрака – на плацу. Объясню, чем будем заниматься. На время занятий твоих охранников заменят мои люди.

– Понял. Тогда до завтра?

– Охрану выстави немедленно.

– Да, Тагир.

– До завтра.

Начальник лагеря подозвал заместителя:

– Ариф, побудь с людьми из моей палатки на улице. Это ненадолго.

– Конечно, Тагир.

Отодвинувшись, Матари прошел в палатку, между топчанов к брезенту, отделявшему торец от основного пространства. Там был и командный отсек, и отсек отдыха начальника лагеря. Войдя, он включил свет. В лагере работал мощный генератор. Женщина, свернувшись, как ребенок, лежала на его топчане, со страхом и обреченностью глядя на это чудовище в грязной полевой форме сирийской пехоты.

– Лежишь? Полежи пока. Я ненадолго отвлекусь.

Он подошел к столу, на котором стоял телефонный аппарат советского образца ТАИ-43. Поднял трубку, крутанул ручку. Ему ответил женский голос.

– Соедините с номером…

И после:

– Командир? Это Тагир. Я принял пленников.

– Как думаешь использовать?

– Пока они в зиндане, но уже завтра использую кого-нибудь из них, позже смогу составить план занятий. В них включу всех евреев.

– У тебя там, оказывается, семья?

– Да, муж и жена.

– Ты вот что, этих евреев на начальном этапе используй реже и аккуратней. Они понадобятся в самом конце.

– Но, господин, тогда мне потребуются еще «кролики».

– Я постараюсь решить этот вопрос. Вопросы ко мне есть?

– Да нет.

– Тогда приятных впечатлений.

Матари изобразил удивление:

– Что вы хотите этим сказать?

– Тагир, не говори только, что еврейка уже не у тебя в постели. Не поверю. Уж я-то знаю твое пристрастие к женщинам. Предупреждаю, не издевайся, она должна быть, как говорится, на ходу.

Оба террориста рассмеялись.

– Я с ней нежно, господин.

– Конечно, ведь за эту женщину ты отвечаешь головой. До связи!

– До связи!

Положив трубку, Матари повернулся к женщине, приказал:

– Раздевайся.

Она взмолилась:

– Прошу вас, не надо. Предложите нас властям Израиля. Вам хорошо заплатят.

Начальник лагеря рассмеялся:

– Мне, сучка, есть кому платить. От ваших властей я не возьму и цента. Если не хочешь, чтобы я сделал тебе очень больно, покорись. И… раздевайся.

– Но я не хочу и не могу.

– Не можешь? В соитии есть что-то сложное?

– У меня, извините, критические дни, вчера только закончились.

– Плевать. И не болтай, раздевайся.

– Нет!

– Ну, смотри, я предупредил. Запомни, ты не мусульманка, ты обычная самка, которая и существует для того, чтобы ею пользовались. Жалеть не буду. Но если ты все сделаешь сама, то я не нанесу тебе вреда. Сейчас не нанесу. Ну?

– Я… я… боюсь.

– Раздевайся, тварь! – закричал начальник лагеря. – Если не хочешь, чтобы тебя поимели все мужчины, которые находятся здесь, а это почти два десятка. Ну?

Сара вздрогнула, слезы появились на глазах, она стерла их, начала раздеваться.

– Так-то лучше.

Матари сбросил куртку, ботинки, брюки, трусы. От него исходил сильный запах пота и грязи, но мыться не было времени. Да и для этой сучки и так пойдет.

Женщина раздевалась слишком медленно.

Матари засопел, хлопнул по лицу. Она упала на бетон, он сорвал с нее юбку, порвал кружевные трусики, лифчик и навалился.

У него долго не было женщины, поэтому Сара мучилась недолго. Удовлетворившись несколько раз подряд, Матари сполз с нее, спросил:

– Понравилось?

– Не знаю.

– Врешь. Тебе со мной было лучше, чем с мужем. Ведь у меня больше. Не правда ли?

– Да. Мне было хорошо, – решила не дразнить это животное женщина.

– Вот так. И запомни, пока ты здесь, я буду тебя иметь, когда захочу. И плевать на твоего мужа. В следующий раз будь активнее, иначе придется подогреть тебя кнутом. А сейчас одевайся и встань у окна.

– Но руки? Вы так и не сняли наручники?

– Снять одежду смогла? Значит, сможешь и одеться. Пошла.

Забрав вещи, с трудом одевшись, несчастная Сара встала у окна.

Насильник растрепал волосы, она не смогла собрать их.

Облачившийся в форму Матари усмехнулся:

– И так хороша, без прически.

Он намотал ей на шею бюстгальтер и трусы, толкнул к выходу. Женщина споткнулась в тамбуре палатки и упала в пыль возле курящих боевиков.

– Ты смотри, какое чучело, – выкрикнул один из них.

Второй рассмеялся:

– У евреев новая мода, после случки надевать лифчик и трусы на шею.

– Отставить смех! – крикнул вышедший следом за женщиной начальник лагеря.

Он кивнул ближнему боевику:

– Оман, отведи ее к колодцу и опусти вниз, там шлюху ждет мужчина.

– Вот он будет рад вновь увидеть свою потаскушку.

– Много болтаешь! Делай, что сказано.

Женщину спустили в зиндан. Оттуда раздался плач, стоны, тихая речь.

Закрылась крышка, наступила тишина.

– Всем отбой, – крикнул Матари.

Боевики зашли в палатку.

Начальник лагеря прошелся до колодца-тюрьмы.

Возле него на раскладном стуле сидел боец из группы Азиза.

Поднялся при виде начальника лагеря.

– Как зовут? – спросил Матари.

– Юсуф Фаейд, господин начальник лагеря.

– Юсуф, говоришь? Хоп. Ты здесь не для того, чтобы просто сидеть. Каждые десять минут должен смотреть в отверстие, освещать тюрьму, фонарь-то у тебя есть?

– Есть, господин Матари. Вопрос разрешите?

– Спрашивай!

– Зачем смотреть в зиндан? Куда оттуда евреи денутся?

– На тот свет!

– Не понял, извините.

– Зная, что их ждет нечто ужасное, они могут попытаться покончить с собой, этого допустить нельзя. Теперь понял, зачем надо смотреть?

– А как я смогу предотвратить самоубийство?

– Это делается очень просто, тянешь веревки на себя, тем самым поднимаешь руки пленным, и они ничего не смогут с собой сделать.

– А?! Понял.

– Смотри сам и сменщику передай, а тот – своему сменщику.

– Да, господин начальник лагеря.

Файед неожиданно рассмеялся.

Матари удивленно посмотрел на него:

– Что такое?

– Да смешно. Мы охраняем этот сброд, который совсем скоро ожидает смерть. Разве не смешно не давать покончить с собой для того, чтобы потом убить?

– Ничего смешного не вижу. Неси службу. И запомни, если что-то случится с евреями в колодце, спрос с тебя будет суровым.

– Я все понял.

– Охраняй.

Матари дошел до поста охраны ворот.

Там, в низине, обнесенной мешками с камнем, вооруженный советским пулеметом «ПК» с заправленной короткой лентой в сто патронов, находился боевик.

Он также поднялся при виде начальника.

– Как дела, Гамед?

– Все спокойно, господин Матари.

– Растяжки сигнальных зарядов между холмом и на дороге поставлены?

– Да, а также оборонительных гранат по флангам. Идрис ставил по своей карте.

– По формуляру.

– Не вижу разницы.

– Значит, все спокойно?

– Да.

– Смотри внимательней. Сейчас, когда у нас гости и пленные, объект стал целью для евреев.

Гамед удивленно посмотрел на начальника лагеря:

– Вы считаете, что они могут и сюда прийти?

– Они могут прийти куда угодно, если узнают, что там их соотечественники. Ты должен знать об этом.

– Я знаю, но сюда?

– Куда угодно. Так что смотри внимательно за подходами.

– Слушаюсь.

– Небо сегодня звездное.

– Обычное.

– Странный ты человек, Гамед.

– Я воин, а не штатский любитель смотреть на звезды. Одна от них польза, светло.

– Ладно, я к себе! Удачи.

– Благодарю, господин Матари.

На следующий день группа «Черный скорпион» ровно в 09.20 построилась перед палатками. В стороне стояли бойцы лагеря.

Матари подошел к «Скорпионам». Азиз вышел навстречу с докладом. Начальник лагеря остановил его:

– Оставим формальности.

Он повернулся к своему заместителю:

– Ариф! Вытащить на поверхность двух евреев, а именно Гендлера и Римера.

– Да, Тагир.

Вскоре с группой стояли два израильтянина.

Матари усмехнулся:

– Что-то плохо выглядите, господа узники, в колодце не в отеле, не так ли? Как там чувствует себя Сара?

– Зачем вы так с ней? Она же с мужем, – сказал Гендлер.

Начальник лагеря приблизился к нему:

– Хочешь, чтобы и с тобой так? У меня есть воины, которые предпочитают мужчин.

– Убейте нас, зачем мучить?

– О, это всегда успеется. Пока вы нужны мне.

– Зачем? Чтобы издеваться?

– Зачем? – переспросил Матари. – Сейчас узнаете.

Он бросил Азизу:

– Джамал, выведи вперед двух бойцов. У нас сегодня для начала занятия по рукопашному бою.

Азиз посмотрел на Матари, потом – на евреев:

– С кем драться? С ними?

– Да, самые подходящие чучела для отработки ударов.

Азиз, пожав плечами, вызвал Кури и Башера. Те вышли.

Матари указал им на израильтян:

– Это подонки, чьи соплеменники убивают ваших товарищей и родственников. Объявляю рукопашный бой. Кури против Гендлера, Башер против Римера. Бой без правил. Одно условие – до смерти не забивать.

Он взглянул на евреев:

– Готовы?

Те и не думали драться.

– Мы не солдаты, нас не обучали рукопашному бою.

– Тем хуже для вас. Пять минут – бой.

«Рукопашка» представляла собой зверское избиение израильтян. Кури и Башер набросились на них, нанося удар в голову, живот, грудь. Сбили с ног. Азиз и Матари молчали. Пошло избиение лежащих. Боевики били по бедрам, голени, ребрам. Израильтяне потеряли сознание.

Матари взглянул на Азиза:

– Да, не вышло боя. Евреи только под прикрытием танков, артиллерии, авиации, вооруженные с головы до ног воевать могут, а в честном бою они трусливые шакалы. Ну что ж, будем и их учить.

Азиз усмехнулся:

– Учить или убивать?

Начальник лагеря ответил:

– Для начала учить… Ну а потом… Разве им место на земле?

– Нет.

– Вот и я так думаю. Анир!

– Я, – ответил заместитель.

– Евреев – в колодец, зализывать раны. Кинуть им йода, бинтов, упаковку обезболивающих. Завтра продолжим. Занятия начнем с разминки.

Избитых, тяжело дышавших, израильтян потащили к колодцу, привязали к веревкам, опустили вниз. Бросили медикаменты, опустили ведро с водой, закрыли крышку.

– А теперь, – сказал Матари, повернувшись к Азизу, – для группы кросс по пересеченной местности. Маршрут: от ворот влево пятьсот метров, разворот, бег до холмов. Там переход на шаг сто метров, продолжение бега пятьсот метров, разворот, и к воротам. Бежать группой. Отстающих подгонять. Предупреждаю, кто не выдержит, отправится к евреям. Давай, Азиз.

Командир группы спросил:

– Подожди, Тагир, мне тоже бежать?

– Конечно, ты же командир, а командир должен вести подчиненных за собой.

– Я плохо бегаю, дыхалка слабая.

– Разработаешь, и отставить разговоры, нам до обеденной молитвы еще надо провести занятия по огневой подготовке. Вперед.

Азизу ничего не оставалось, как отдать команду:

– Группа, за мной, бегом, марш!

В то же время в Эль-Урбибе.

Зафар Дахан, хорошо отдохнувший с голодной до секса второй женой Абидой, после молитвы, после отменно приготовленного крепкого кофе, зашел к себе в кабинет. К нему на доклад явился Сабар.

Дахан отставил доклад. Он и так знал, что происшествий за прошедшую ночь не случилось, и никто из руководства не звонил. Дахан кивнул помощнику на стул напротив себя:

– Садись, Омар. Нам нужны еще евреи для лагеря.

– Легко сказать! У города нет концлагеря.

– И все же ты должен что-нибудь придумать.

– Может быть, возьмем наших бездомных? Их в руинах старого города полно. И никто никого не хватится.

– Поработай по евреям. Не найдешь, тогда… но работай.

Сабар пожал плечами:

– Мне надо доехать до Рияза Нурсули. И деньги взять, на всякий случай.

Дахан достал из ящика двести долларов стопкой и бросил купюры на стол:

– Бери и езжай.

– Хоп, командир, за результат по евреям не ручаюсь, но, возможно, Рияз поможет.

– Мне все равно, кто поможет, но четверых евреев надо найти.

– Буду стараться.

– Старайся, Омар. И как будешь выходить, позови ко мне Фаизу.

– Слушаюсь.

Помощник ушел, явилась молодая жена.

Она упала на колени:

– Прости меня, господин. Я буду исполнять все твои желания, буду вести себя так, что ты останешься доволен, только не отвергай меня.

Она прекрасно знала, что становилось с женами таких, как Дахан. Их легко продавали в рабство в Ливан или Иорданию, либо… Либо просто убивали, представляя смерть естественной.

– Встань! Это хорошо, что ты все поняла. Принеси мне кофе.

– Извини, господин, Абида не подготовила его?

Дахан повысил голос:

– А говорила, что исправишься? Что за вопросы?

– Ой, извини, господин, одну минуту, и все будет сделано.

– Иди!

Дахан достал карту, развернул.

Проговорил:

– Эр-Сагда, деревня Джалун, горы, два хребта…

Фаиза принесла кофе.

Дахан сменил гнев на милость:

– Сегодня я приду к тебе. Подготовься.

Фаиза радостно воскликнула:

– Да, да, господин, благодарю! Я все сделаю, как хочешь ты.

– Уйди, чашку заберешь потом.

– Слушаюсь, мой господин. Самый лучший в мире господин.

Дахан поморщился.

Фаиза, кланяясь и пятясь, быстро выпорхнула из кабинета.

Раздался звонок городского телефона.