Пражский фугас

– Слушаюсь, господин майор!

Майор Биккель приехал на полигон в 13:40. С его «БМВ» на КПП случилась задержка. Однако старший офицер отдела специальных мероприятий не стал названивать Глауберу, решил вопрос сам. Вскоре автомобиль встал на площадке у казармы.

К нему подошел командир группы «Траб».

– Приветствую, Гюнтер!

– Приветствую, Артур!

– Прошу в мою канцелярию, – сказал Глаубер.

Это служебное помещение больше походило на кабинет директора завода, не самого большого, но и не маленького, или командира полка, нежели на канцелярию, которой пользовались в основном командиры армейских рот.

Офицеры присели за рабочий стол, друг против друга. На нем лежала карта-схема.

– Кофе, Гюнтер? – спросил Глаубер.

– С удовольствием, если только это настоящий кофе.

– Куплен в Мюнхене. Настоящий или нет, не знаю, но мне нравится.

– Можно чашечку. Что-то голова с утра болит.

– Надеюсь, не от русской водки?

– Нет, после нее никогда не болит. Как-то раз попробовал кубинский ром с пивом, дрянь, скажу тебе, еще та. Вот тогда голова буквально раскалывалась, и никакой аспирин не помогал. Сейчас, наверное, просто накопилась усталость.

Глаубер вызвал фельдфебеля Кунце, дежурившего по казарме, и приказал:

– Два кофе, Отто, из моих запасов, двойной, черный, без сахара и сливок!

– У нас нет ни сливок, ни даже молока.

– Тем проще.

Кунце сварил кофе, принес в канцелярию две чашки.

После ароматного напитка, оказавшегося весьма приличным, Биккель спросил:

– Ознакомился с маршрутом?

– Да. И паспорта посмотрел. Научились наши делать хорошие документы. Раньше такого не было.

– Ничего удивительного, сейчас мы используем настоящие паспорта, водительские удостоверения и другие документы. Получаем их из Восточной Европы даже с печатями.

– Это хорошо. Нет ничего глупее, нежели сгореть на пограничном переходе.

– Это да. Значит, по маршруту. Я не стал загружать тебя и передавать пояснительную записку, доведу все необходимое здесь и сейчас.

Глаубер удобнее устроился на старом, еще наверняка довоенном стуле, неизвестно как попавшем на полигон десантного соединения.

– Слушаю, Гюнтер.

– Прошу внимание на схему.

– Я смотрю.

– Выезд из Ульмерта в понедельник, десятого июня в восемь утра. Автомобиль – «трабант».

– Ничего лучше подобрать не могли?

– Граждане ГДР и ЧССР не могут ехать на «мерседесе». Их не продают в соцстранах.

– Нашли хотя бы «шкоду».

– Вам предлагается то, что есть в наличии. Кстати, этот «трабант» неделю назад пересек границу ГДР и ФРГ.

– Ясно. – Глаубер тяжело вздохнул. – Значит, нам придется семьсот сорок один километр трястись на этой колымаге.

– В ГДР, между прочим, на «трабант» очереди на год вперед. Сразу не купишь.

– Где его взяли мы?

– Это не важно. Главное то, что машина чистая.

– Хорошо.

– Объезжаете Мюнхен, следуете через Плауэн на пограничный Зегберд до нашего пограничного пункта. Это триста восемнадцать километров, то есть примерно пять часов. Еще два на пограничников. Значит, восточногерманский пост Айзелах вы должны пройти ориентировочно в пятнадцать часов. Далее следуете до населенного пункта Эльнице, где встаете на отдых.

– Там есть заведение, где можно прилично устроиться? – поинтересовался Глаубер.

– Не так, конечно, как у нас, но вполне терпимо. Запоминай или запиши. Отель «Меркурий». На вас будет забронирован триста десятый номер. Одиннадцатого числа после завтрака в кафе следуете в городок Кислице, за ним пересекаете границу с Чехословакией. Думаю, с этим проблем не возникнет. Далее Бернук – Градец-Кралове – Жамберк – Рундаль и Турнов.

– Да, я вижу.

– Теперь запомни, где следует остановиться в Турнове. Это улица Ленина, дом пять. Вас встретят местный егерь Радим Мачек и его жена Власта.

– Надежные люди? – спросил Глаубер.

– Да, вполне. Они завербованы еще в пятьдесят седьмом году. У них сын погиб в Венгрии. Поехал туда добровольцем защищать революцию и попал под русский танк. Скорее всего, это произошло случайно, специально русские никого не давили, но факт остается фактом. Оттуда вы и будете действовать по объекту.

Командир особой группы кивнул и проговорил:

– Ясно. Тебе не кажется, что слишком уж оперативно сработали люди полковника? Или этот маршрут уже использовался БНД?

– Не знаю. Думаю, да.

– А если он засвечен?

– Нет. По маршрутам, которые выбираются для проникновения в страны Восточной Европы, постоянно ездят контролеры. Это опытные офицеры. К тому же у нас есть свои люди в спецслужбах Восточной Германии и Чехословакии. О провале маршрутов мы сразу узнали бы.

В понедельник, 10 июня, в восемь часов утра Глаубер и Бабичек, он же Зденек Ковач, выехали с полигона, расположенного у селения Ульмерт. За рулем «трабанта» находился Бабичек. Под Мюнхеном он свернул на объездную дорогу. Триста шесть километров до пограничного поста в Зегберде машина прошла, опережая график, за четыре с половиной часа.

Несмотря на внешнюю убогость, восточногерманский «трабант» оказался довольно шустрым автомобилем. Он имел три цилиндра и легко разгонялся до девяноста километров в час. Но Бабичеку вполне хватало и семидесяти.

Пограничники проверили документы быстро, таможенники тоже осмотрели багаж за десять минут. После этого Бабичек въехал в зону пограничного контроля Восточной Германии.

Здесь проверка была доскональной. Когда и зачем вы выезжали в ФРГ, где именно находились, что делали? Пограничники осмотрели всю машину, не заглядывали только в багаж. Они продержали ее на площадке контроля около часа и только потом, когда были завершены формальности и поставлены печати, разрешили проехать до таможни.

Там водителю и пассажиру «трабанта» пришлось заполнять подробную декларацию. По ней и шел досмотр. Таможенники с суровыми лицами особо не деликатничали, заставили путешественников не только открыть сумки в багажнике, но и выложить все на специальный стол, досмотрели тщательно.

Но не напрасно на подготовку перехода границы была затрачена целая неделя.

Таможенники не нашли ничего запрещенного и поставили печати на декларации. Солдат открыл шлагбаум, и машина выехала с пограничного пункта.

– Черт побери! – проговорил Бабичек. – Ну и досмотр! Мы потеряли массу времени.

– Так и должно было быть, – спокойно сказал Глаубер. – Главное состоит в том, что мы все-таки заехали в страну социалистического лагеря. Дальше будет проще.

– На обед остановимся? Сейчас четырнадцать десять.

– Едем в Эльнице. Это сто километров. Часа за полтора доберемся. Там и пообедаем. Останавливаться в кафе, это убить наше время на отдых. Ведь завтра нам предстоит пройти не намного меньше, чем сегодня, около трехсот двадцати километров.

– Вы уверены в том, что нам надо придерживаться выработанного маршрута, а не проехать тем, который предложил я? – спросил чех.

– Да. А знаешь почему? Потому, что надо исполнять приказы в точности, даже если есть возможность улучшить ситуацию. Отдай майор Биккель распоряжение действовать по обстановке, мы пошли бы по пути, предложенному тобой. Но он обозначил маршрут. Это значит, что мы с него не сходим.

– Понял.

В небольшом восточногерманском городе Эльнице Глаубер узнал у прохожих, где находится отель «Меркурий», и Бабичек подъехал к этому заведению. Номер на их имена был забронирован, они пообедали и отправились на отдых.

Во вторник, 11 июня, ровно в восемь часов утра Бабичек и Глаубер продолжили путь по ГДР. Они прошли город Эльнице, добрались до местечка Кислице, расположенного на границе с Чехословакией, практически сливавшегося с тамошним городком Бернук. Можно сказать, что это был один населенный пункт, находящийся в двух государствах.

Здесь проверка не заняла и часа. Ведь это были союзные, социалистические страны.

От Бернука «трабант» двинулся на Градец-Кралове, по меркам Чехословакии большой город. В Жамберке машина оказалась в 12:10 и остановилась. Бабичек купил сигарет и русской водки. Ведь они же ехали, можно сказать, в гости.

Проезжая Рундаль, Глаубер указал налево и произнес:

– Где-то здесь начинается укрепрайон «Морава».

Бабичек согласно кивнул.

– Да, примерно в километре. Зачем нас направили в Турнов? В Рундале тоже есть где остановиться, а еще лучше сделать это по дороге в Бегрице, прямо у самой польской границы.

– Биккелю виднее. Впрочем, план разрабатывался в БНД и утверждался полковником Арнольдом Баумом. В принципе, я согласен с ним. Да, мы могли бы встать и в Рундале, в Бегрице у польской границы, в Зейнице, Тимбурке, Румбеке и даже в Копице, где был концлагерь, узники которого активно привлекались к реставрации укрепрайона. Но чехословацкая полиция ни в чем не уступает западным. В этих местечках нас непременно зафиксировали бы. Конечно, мы могли бы сказать, что прибыли посмотреть на укрепрайон «Морава», в этом нет ничего удивительного. Чех показывает немцу, где войска вермахта пытались остановить продвижение Красной армии. Но за нами обязательно стали бы смотреть. Здешняя полиция умеет делать это. Не исключено, что сообщение о нас поступило бы в Службу государственной безопасности Чехословакии. А нам это надо?

– Да теперь и говорить не о чем. Мы уже подъезжаем к Турнову. Как ехать по селению?

Глаубер запомнил инструкцию Биккеля и сказал:

– С трассы заезжаем на улицу Карла Четвертого, по ней до площади, за ратушей поворачиваем на улицу Ленина. Справа будет дом номер пять. Нам туда.

– Понял.

В 17:05 автомобиль встал у тротуара напротив того самого дома.

– Приехали, командир.

– Вижу.

– Что-то нас никто не встречает.

Только Бабичек сказал это, как из-за боковой стены вышел мужчина под пятьдесят лет, шагнул к калитке в невысоком заборе.

Бабичек выбрался из машины, приблизился к нему и сказал:

– Привет, пан Мачек!

– Добрый день! С кем имею честь?

– Зденек Ковач.

Хозяин дома усмехнулся и осведомился:

– Он же пан Гонза Бабичек?

– Да.

– Немецкий майор с вами?

– Он в машине.

Мачек глянул на «трабант» и заявил:

– А чего он там сидит? Пусть подходит.

– У вас соседи не очень любопытные?

– Как и везде. Не лучше и не хуже.

– Но в полиции скоро станет известно о приезде к вам гостей.

– Да, скорее всего, кто-то уже звонит туда и докладывает об этом. Но что тут такого? Ко мне гости приехали.

Бабичек повернулся, подал знак Глауберу.

Тот подошел.

– Здравствуйте, господин Мачек!

– Здравствуйте! Проходите в дом.

– А как же машина? – спросил Бабичек.

– Ее можно оставить здесь.

– А дорожная полиция?..

– Если вы прошли через две границы, причем со стороны ФРГ, то это означает, что документы у вас в полном порядке, а стоянка здесь разрешена.

– Все же лучше будет ее убрать, – сказал Глаубер.

– Хорошо. Тогда вам, пан Ковач, следует доехать до первого перекрестка и свернуть направо. Там будет стоянка.

– Дорогая?

– Вы давно не были в Чехословакии. Это муниципальная стоянка для лиц, проживающих в этом районе, и их гостей.

– Она охраняется?

– В этом нет никакой необходимости. Ваш «трабант», поверьте, никто не тронет. Конечно, удобнее иметь транспортное средство под рукой, но у нас негде его поставить. Есть лишь палисадник, который вы видите между зданием и забором.

Бабичек взглянул на майора и спросил:

– Как быть, господин Глаубер?

– Делай так, как сказал господин Мачек, – ответил майор. – Мы подождем тебя здесь.

– Хорошо.

Бабичек уехал, а Глаубер спросил хозяина дома:

– Вы говорите по-немецки?

– Не настолько, чтобы свободно общаться с вами.

– Хорошо, поговорим по-чешски. У вас здесь спокойно?

– Да, спокойно, тихо, как на кладбище. – Лицо Мачека при последнем слове дернулось.

– Вас предупредили о цели нашего визита?

– Да.

– Извините, я знаю, что вы живете с женой, а сын ваш погиб в Венгрии.

Мачек взглянул на немца и спросил:

– Вам до этого какое дело?

– Еще раз извините. Я просто хочу понять, насколько могу доверять вам.

Чех чуть помолчал и ответил:

– Можете полностью полагаться на меня. Я сделаю все, что вам нужно.

– Хорошо.

Мачек вздохнул и неожиданно продолжил:

– Наш сын Иржи учился в университете на первом курсе, когда в Венгрии началась революция. Он и его товарищи мечтали о жизни в свободной стране, тайно слушали радиостанции «Голос Америки», «Немецкая волна», даже записывали на магнитофон песни, которые здесь были запрещены. Вы прекрасно знаете, что есть такая передача «Музыка для записи». Она длится всего полчаса.

– Да, конечно.

– Иржи хотел свободы, читал запрещенную литературу, участвовал в работе разных кружков. Я пытался отговорить его, но куда там. Когда в Венгрии поднялись студенты двух ведущих университетов, Иржи с товарищами уехал туда. А там начались бои. Он не был солдатом, никогда не держал в руках оружие, в отличие от меня, егеря. Иржи просто хотел помочь своим единомышленникам, живущим в соседней стране. Его раздавил советский танк. Когда мы получили гроб, жена Власта едва не сошла с ума. Он был у нас единственным ребенком.

– Примите мои самые искренние соболезнования, пан Мачек, – сказал Глаубер.

– Благодарю.

– А как власти объяснили смерть вашего сына?

Мачек вздохнул и ответил:

– Нам выдали бумагу, что сын погиб, пытаясь поджечь советский танк. Какой-то военный или человек из госбезопасности сунул мне в руки эту бумагу и не выразил соболезнования. Он сказал, что нам надо было лучше воспитывать сына. Не смогли, получите гроб. Но вот и пан Бабичек.

– Я поставил машину на стоянку рядом с выездом. Мы можем воспользоваться ею в любое время.

– Проблем не было?

– Никаких.

– Хорошо. Пан Мачек, вы проведете нас в дом?

Хозяин кивнул и сказал:

– Да, проходите, пожалуйста. Вы ведь наверняка проголодались, Власта приготовила замечательные кнедлики с овощным гарниром, а также гуляш из свинины. Она учла, откуда вы прибыли, и пожарила колбаски. Им, конечно, далеко до баварских, но они куда лучше, чем те сосиски, к которым мы тут привыкли. Есть водка и, конечно, пиво.

– Мы с удовольствием отобедаем с вами, – улыбнулся Глаубер.

Они прошагали по дорожке и зашли в дом. Он состоял из трех комнат, кухни со столовой, гардеробной, туалета и ванной.

В прихожей гостей встретила хозяйка.

– Добрый день, господа!

– Добрый! – ответил Бабичек, а Глаубер галантно поцеловал даме руку.

– Проходите, пожалуйста, в столовую. Обед уже подан.

Диверсанты вымыли руки, прошли в столовую, уселись и принялись за еду. Пили они мало, а вот колбаски, гуляш и кнедлики съели без остатка, потом приняли по чашке кофе.

После обеда Мачек отставил от себя пустую чашку и произнес:

– А теперь нам, наверное, надо поговорить, не так ли?

Майор согласно кивнул и подтвердил:

– Да.

– Ты занимайся здесь своими делами, Власта. Мы пройдем в гостиную, – сказал хозяин дома жене.

– Да, Радим.

Мужчины прошли в большую комнату. Дверь, ведущая из нее в спальню, была открыта. Там широкая кровать, шкаф, плотные шторы на окнах. Другая створка оказалась захлопнута.

Глаубер обратил на это внимание и спросил:

– Что там?

– Комната Иржи, – ответил Мачек. – Как он уехал, мы там ничего не трогали. Иногда заходим с женой, сидим, вспоминаем сына, Власта плачет.

Бабичек вздохнул.

– Да, горе вам пришлось пережить большое.

– Пережить? – воскликнул Мачек. – Нет, оно все еще с нами. Так будет до самого конца жизни. Но давайте перейдем к делу.

– Вам, пан Мачек, известна местность у бывшего укрепрайона? – спросил Глаубер.

– Конечно, господин майор, он входит в мой участок.

– Часто бываете там?

– Объезжаю постоянно.

– Что-нибудь подозрительное видели?

Мачек бросил взгляд на немца и осведомился:

– Что вы называете подозрительным?

– Незнакомых людей, например.

Егерь покачал головой и ответил:

– Незнакомых не видел. Я частенько встречаю там только Карела Недбала.

– А это кто такой?

– Браконьер. Дело в том, что в лесу рядом с укрепрайоном водится много животных. Есть там даже кабаны. Недбал их побаивается и правильно делает. Глупо, опасно охотиться на кабана в одиночку. А вот косуль он бьет. У него есть советский карабин CКC-45. Это хорошее, мощное оружие. Так вот, он браконьерствует, я же, как мне и положено, пытаюсь поймать его. Пока не удалось. Хитрый он. Если что, сразу бежит в укрепрайон и уходит в подземелье. Постарались ваши. – Мачек посмотрел на Глаубера. – Сделали бетонные бункеры с множеством переходов.

Глаубер и Бабичек переглянулись.

– Уходит в подземелье, говорите? А где именно он прячется, в каком месте? – поинтересовался майор.

Мачек махнул рукой и ответил:

– А где браконьерствует, там и уходит. Чаще всего километрах в двух от Рундаля и далее к северу, но недалеко. В общем, где-то посередине.

– И часто вы замечаете там этого охотника?

– Да почти каждый раз, как выезжаю туда.

– Но, как я понимаю, взять его не можете.

– Да.

– А убитых животных он бросает?

– Я не видел ни одного. Он, скорее всего, успевает их спрятать, либо я появляюсь вовремя.

– Но должны оставаться следы, если охота прошла удачно.

Егерь покачал головой.

– Следов тоже не видел. Я имею в виду кровь убитых животных.

– Да, странный какой-то охотник, – проговорил майор.

– Подонок он! – воскликнул Мачек. – Живет в Копице, именно там, где во время войны концлагерь был. Входит в актив по созданию в местечке мемориала, посвященного замученным узникам. А в свободное время, которого у него больше, чем рабочего, охотится. Вернее сказать, браконьерствует. Охотников в районе много, но все они соблюдают правила, получают разрешения, выходят в лес организованно. Недбал же игнорирует законы.

– Да, – проговорил Глаубер. – Странный человек. У него семья в Копице?

– Он живет один. Жена умерла, детей у них не было.

– Ясно. Надо присмотреться к нему. Завтра с утра выезжаем к укрепрайону. Может, застанем там этого охотника.

– Наверняка застанем, – сказал Мачек.

После ужина диверсанты отправились на отдых. Чета Мачеков отвела им свою спальню.