Хазарская петля

Об этой опасности помнили, к ней готовились. По последней осенней воде запустили вниз по течению в муромские земли торговый караван. И выгадали. Сумели обменять пушнину на оружие. Теперь у каждого мужа появилась своя сабля, у многих – копья, луки с колчанами стрел, мечи, щиты круглые и продолговатые, кольчуги, секиры, палицы, короткие топорики, у некоторых даже шлемы. Последние могли быть у всех, но варузы относились к ним с недоверием. Только лишняя тяжесть на голове да помеха, когда надо быстро осмотреться вокруг. А если что, от удара того же топора и кольчуга не спасет.

Первый торговый караван показал, что можно сбывать многое из того, что добывалось варузами: та же пушнина, мед, что получали бортники, излишки зерна, одежда, обувь. Теперь вождь Дедил думал о новом караване в середине лета. Роды готовились к нему.

Вавула Умной и Степан Коваль подвели телеги к мосту через овраг. Ворота были открыты. Сейчас в башне всего один юноша-сторож, этого хватало. В случае появления чужаков стоит ему свистнуть, тут же сбегутся мужики, подымут мост, займут оборону.

Юноша узнал Умного и Коваля. Проехав в ворота, друзья остановили коней.

Вавула сказал:

– Ты не забудь, Степа, после обеденной трапезы собираемся у этих же ворот.

– Как забуду, Вавула? Договор же.

– Давай, до того с уловом разберись.

– Угу.

Они разъехались по своим подворьям.

Потрапезничав, Вавула занялся городьбой, надо было сменить часть плетня на деревянный забор. Закончив с этим делом, стал готовиться к охоте. Она предстояла непростая – на кабана. Охотиться решили в северном лесу, там было много дубов.

Охота на кабана штука непростая и опасная. В Травене месяце поросята весили уже около четверти пуда, имели темно-бурый окрас с серыми полосами. Самка приносила от четырех до шести поросят, в стаде главенствовал кабан, у него было две-три самки. Кабан, как любой глава семейства, защищал его. Он был очень опасен, хитер и осторожен. Охотники знали: кабан ловок и вынослив, быстро бегает, легко догоняет человека, он хорошо плавает, переходит через болото, умело прячется, без особого труда взбирается на крутые холмы и обрывы. У кабана плохое зрение, но отличный нюх. Взрослый кабан весит больше шестнадцати пудов. Главным его оружием являются клыки. Особо опасен раненый кабан. Получив рану или оказавшись в ловушке, он идет напролом на растерявшегося охотника и может убить его. Посему подготовка к охоте требовала особой серьезности.

Вавула проверил лук, стрелы, надел онучи, в них легче, штаны и рубаху, чтобы не мешали быстро двигаться.

После обеденной трапезы Умной вышел к северным воротам городища. Там уже были Степан Коваль, Гриня Белоус, Гаврила Мовик и Ерема Богдарь. Все одеты так же, как Вавула, у всех луки и стрелы. Охотиться предстояло из засады, место которой давно выбрано. Чаще всего стадо диких свиней выходило из леса перед заходом солнца. До того охотникам следовало занять свои места, договорившись, кто как действует.

До леса доехали верхом. На опушке спешились, привязали коней, чтобы не разбежались, пошли на елань, что была саженях в ста от кромки леса. Здесь росли три старых дуба.

Вавула послюнявил палец, поднял его вверх:

– Ветерок на нас, значит, засаду делаем на этой стороне.

Прошлогодние желуди были раскиданы вокруг дубов. Но на них ступать нельзя – зверь почует. Вавула указал Ковалю на березу позади среднего дуба:

– Садись на это дерево, выбери удобное место, оттуда и будешь стрелять, а я на соседнюю березу залезу.

Он обернулся к Белоусу:

– Ты, Гриня, полезай в кусты, но так, чтобы мигом мог забраться на ближнее дерево. Будешь на подхвате. Стрелять по моей команде. Бьем одного из секачей. Самок и поросят не трогаем.

Белоус спросил:

– А если выйдет стадо с одним кабаном?

– Тогда этого одного и бьем.

– Стадо потом не погибнет?

– Нет, место убитого самца займет другой. Таких одиночек, что не обзавелись стадом, по лесу немало бродит. Они же за самок настоящую свару устраивают. Кто победит, того и самка, проигравший уходит в поисках другой доли.

– Понятно.

– А нам что делать? – спросил Мовик.

Он и Богдарь впервые участвовали в охоте на кабана.

Вавула объяснил:

– Отходите назад, саженей на тридцать и ждите моего знака.

– А чего ждать-то? – удивился Богдарь.

– А то, если раним кабана, а не прибьем, секач кинется на охотника, если заметит его.

– Что на дереве?

– И на дереве. Тогда он будет бить мордой в дерево. Может и свалить. Но мы отгоним. Так вот: если подраним кабана, то пойдем по следам его крови. Серьезно раненый кабан далеко не уйдет, ну, может, саженей на сто. Найдем и добьем. В поиске будем все. Потому как даже перед смертью секач может извернуться и убить охотника. Чтобы отвлечь его, треба будет зайти на него со всех сторон. А добью я или Коваль, уразумели, охотники?

Мовик пожал плечами:

– И что так мудрено? Встали бы все в кустах и разом пустили бы стрелы в кабана. С пяти стрел он на месте подох бы.

– А если не подохнет? Ломанется прямо в кусты. А там, к примеру, ты, вот и растерзает тебя кабан. Так что делай, как сказал. Не будет знака, значит, мы с Ковалем прибили кабана. Поможете тащить тушу. Уразумели?

– Да, – ответил Мовик.

Коваль сказал:

– И все время, други, следите, куда дует ветер. Переменится, подует на запад, туда и отходите, подует на восток, значит, на восток, ну а если вместо севера пойдет с юга, охоте конец. Стадо свиней не выйдет на поляну – нас почует.

– Ясно.

– Расходимся, – велел Вавула.

Охотники заняли свои места.

Вскорости из леса послышался шорох.

Вавула взглянул на Коваля, сидевшего на соседнем дереве. Тот пожал плечами – рано выходить стаду, да и почуяли бы дикие свиньи охотников. Что за шорох, проверить уже было нельзя. Вавула кивнул Ковалю – смотри за той стороной.

Шорох слева стих, но послышался шум с севера. А вот это было стадо. Поход кабанов к месту кормежки слышен издалека.

Прошло немного времени, и доносившийся до сих пор с северной стороны шум стих. Это означало, что стадо подошло к елани и стало на самом краю в кустах. Зверь принюхивался, нет ли опасности. Стояло стадо довольно долго. Видно, что-то все же его беспокоило. Но вот из кустов вышли самки, их было две, и четверо полосатых поросят. Они направились к старому дубу. Секач объявился последним. Шел осторожно. Самки и поросята принялись поедать прошлогодние желуди, а секач стоял рядом и водил мордой из стороны в сторону – нюхал. Наконец и он опустил голову, принялся пожирать желуди.

Начинало темнеть. Вавула подал знак Ковалю.

Оба вложили стрелы, натянули тетивы. Стрелы попали секачу в спину, под лопатку, куда и целились охотники. Несмотря на быстро сгустившиеся сумерки и смертельное ранение, секач поднял рыло. То ли он действительно почуял стрелка, то ли это получилось случайно – он вдруг дернулся и оказался у березы, на которой сидел Вавула.

От удара дерево сотряслось, но стрелок удержался, не сорвался вниз. Секач, оставив березу, развернул к кустам, где был Белоус. Тот прыгнул, ухватившись за нижнюю ветку, но она обломилась. Вавула стал поворачиваться, чтобы достать кабана, пока тот не растерзал Белоуса, но его опередили. В бочину зверя вонзились сразу две стрелы. Секач, похрамывая, бросился к северной стороне. Но бежал он с каждым шагом все медленнее, мотая головой и громко ревя. Еще одна стрела попала ему в переднюю ногу.

Стадо меж тем разбежалось.

Вавула крикнул Ковалю:

– Кто пускает стрелы?

– А я знаю? Но стреляют с западной стороны.

– Там наших нет.

– Значит, не наши.

– Этого еще не хватало.

Он крикнул:

– Други, все к дубу!

Кабан не добежал до кустов, упал, засучил ногами.

Вавула с Сидором спустились на землю, из кустов вышел бледный Белоус, из леса прибежали Мовик и Богдарь. Кинулись к кабану, озираясь на западную сторону. Оттуда вдруг вышли четверо мужиков, заросших, как сам кабан. Луки уже за спиной, в руках ножи и топоры.

Вавула наказал Белоусу:

– Гриня, к вепрю, если что – добей и смотри за добычей, а мы покуда с гостями потолкуем.

Чужаки остановились.

Вперед выступил один, старший годами. Поигрывая топором, пошел к Вавуле, тот сделал несколько шагов вперед, держа на изготовку лук.

Чужак кивнул на вепря, возле которого с окровавленным ножом стоял Белоус:

– Это наша добыча.

– Кто ты такой, чтобы на наших землях охотиться? – спросил Вавула.

– Тута земли ничьи, тута лес, он общий для всех.

– Ошибаешься. Назовись.

– Наперво ты.

– Я Вавула Умной, сын вождя племени варузы.

Мужик переспросил:

– Это то, что живет в крепости на мысу Оки?

– Да, а вот ты кто такой и откуда взялся?

– Я Адун Базук из племени аркуды.

– Аркуды? – переспросил Вавула.

– По-нашему, медведи.

– Медведь – это ком, ломака, косолапый.

– И аркуда, у хозяина леса много имен.

– Откуда вы взялись, аркуды?

– Да вот пришли не от жизни хорошей.

Вавула посмотрел внимательно на гарипа-странника:

– Хочешь сказать, что ваше племя обжилось где-то рядом с крепостью?

– В двенадцати верстах по течению, за перелазом через Оку, как раз за малой речкой, что впадает в большую реку.

– И много вас?

– Тебе какое дело?

Вавула повысил голос:

– Такое. Там тоже наши земли.

– Они у вас что, по всей реке? Мы до того, как встать на новом месте, долго смотрели и за лесом, и за рекой, и за полем. Никого не видели. А свои земли мужики любого племени охранять должны. Значит, там ничья земля. Да чего мы спорим? Пусть вожди во всем разберутся.

Вавула переспросил:

– Вожди? Это правильно. Передай своему вождю, чтобы ждал гонца от нас. До того от реки не уходите.

Базук усмехнулся:

– А если уйдем в лес, порубите нас?

– Там видно будет.

– Мы же такие же поляне, как и вы.

– Это еще прознать треба. Я скажу нашему вождю о встрече на охоте и где встали аркуды, он пошлет гонца, если решит, что так треба. А может, и другое что.

– Что другое?

– Прогнать вас с земель наших, хотя это вряд ли: отец мой, вождь племени, хоть и строгий, но справедливый. Сначала поговорит.

– Добре. А с вепрем убитым чего делать будем?

– Ты же сказал, это ваша добыча.

– Но вы же тоже стреляли. И охотились на своих землях.

– А чего вы так далеко зашли охотиться?

– Переход с прежнего места всю провизию извел, баб, детишек, стариков кормить надо. Леса под поле мало вырубить успели, а значит, и хлеба мало будет. Если будет. Но зерна еще в достатке, до осени прокормимся, а вот зимою уже нет. Посему тремя ватагами пошли на охоту. Сюда вышли случайно, вас не видели, а вот следы свиней во множестве. Здесь самое место для кабаньей кормежки. Решили тут свиней прибить. Мы, покуда шли сюда, зверья и птицы побили много. Оставили в малых схронах, подсолили, травой накрыли. Соль пока есть. Ну а тут вы.

Вавула погладил бороду:

– Значит, нас не видели, а после охоты обратно вернуться хотели?

– Да. И не смотри на меня с неверием, аркуды врать не приучены.

– Ну, тогда руби кабана пополам.

Базук улыбнулся:

– А ты и вправду Умной. Я думал, упрешься, ничего нам не дашь.

– Льстить не надо, охотник. Это у кочевников лесть в почете, у нас нет. А жить вообще надо по справедливости. У вас вон топоры, так что рубите кабана на две части от башки до хвоста.

– Добре, Вавула. Со своими познакомишь?

– Сами познакомитесь.

Мужики сошлись, познакомились, пошли к кабану.

Один из аркудов Болот Кияшко разрубил топором тушу, до того выпустив из нее кровь и выпотрошив. Разделил на половины.

Коваль сказал:

– Как у него ловко получается?

Базук кивнул:

– Он на это мастер.

Разрубили тушу на куски, поделили внутренности, разложили по сумам.

Вавула сказал Базуке:

– Ты там у себя на стоянке передай вождю, чтоб ждал гонца.

– Передам.

– Ну, а я, как вернемся, отцу о встрече поведаю, да только дойдете ли вы до утра к месту?

– Дойдем, не сомневайся, вся ночь впереди.

– Ну, тогда удачи!

– И тебе также.

Охотники разошлись. Аркуды направились на запад, варузы вернулись к своим коням.

Стражник пропустил добытчиков, после позвал мужиков, те подняли мост, закрыли въезд.

Вавула поставил коня в стойло, занес домой добычу и отправился к отцу.

Тот во дворе точил топор.

– Здравия тебе, отец. Не долго ли работаешь?

– А чего еще делать? Все переделал, потрапезничал, спать рано. Как охота?

– О том и хотел поговорить.

Дедил напрягся:

– Уж не случилось ли беды какой? Охота на кабана дело такое, требует опыта.

– Не о том разговор, отец.

– Ну, присаживайся.

Сын сел на лавку рядом с отцом. Поведал ему о встрече с охотниками племени аркудов.

– Вот как? – удивился Дедил. – А мы о соседях и знать не знали, это худо, Вавула. Так и бележи подойдут незаметно.

– Не подойдут. Наши отряды до перелазов постоянно ходят. А далее уже не наши земли, хоть я старшему ихнему, Адуну Базуке, соврал, что наши.

– Надо и дальше перелазов смотреть. О том дам наказ помощникам.

– А чего с пришедшими «медведями» делать будем?

– Почто называешь пришедшее племя медведями?

– Это они так себя называют. И мужики их похожи на ломак.

– И говорят по-нашему?

– Не совсем, но понять можно. Язык похожий.

– Значит, ты сказал старшему, что передашь вождю?

Вавула пожал плечами:

– А чего в том худого? Конечно, не могу же я за тебя решать. Да и с соседями знаться надо.

– Пошлем гонца поутру, чтобы к полудню вождь их приехал. Но треба это обсудить с помощниками и старейшинами.

– Долго ли?

– Старцы уже спят.

– Они супротив не будут.

– Ладно, ты новость принес, ты и зови сюда Кобяку и Сергуна.

– Уразумел. Это я мигом.

Вавула ушел, скоро вернулся с главами родов.

Дедил кивнул сыну:

– Поведай об аркудах.

Пришлось Вавуле повторять свой рассказ.

Кобяк проговорил:

– Встретиться можно, отчего нет?

Согласился и Сергун:

– Надо встретиться. Прознать, сколько у них народу. Нам еще сотня воинов союзных не помешает.

– Если только у племени есть эта сотня, а то, может, у них всего-то пара родов по три-четыре семьи.

Вавула вставил:

– Аркуды на охоту в разные места отправили три ватаги. И без защиты свое племя не оставили.

– Ну, это будет видно, – проговорил Дедил. – Он посмотрел на помощников: – Значит, шлем гонца?

– Шлем, – решили главы родов, – только кого?

– Мыслю, Бахарь Первуша с тем делом лучше остальных справится.

– Одного пошлем?

– Не к хазарам же?

Сошлись и на этом.

Вавула позвал Первушу.

Получив задание, тот заверил:

– Все уразумел, сделаю!

– Ты, Бахарь, должон тока сказать вождю, что сам ничего о нас говорить не будешь, все-де скажет вождь варузов. Коли захочет взять с собой охрану, то пусть, но малую, половины десятка хватит. Сопроводишь гостей. Выйдешь с ними к западным воротам. Стража смотреть за дорогой будет. Предупредят, впустим. – Он посмотрел на Кобяка с Сергуном, те кивнули. – Говорить в присутствии старейшин будем. Но то потом. Выходить тебе, Бахарь, завтра с рассветом и идти до перелаза, далее к месту впадения Горши в Оку, там и увидишь переселенцев.

– Угу, вождь, не сомневайся, приведу этих… как их…

– Неважно. Ступай. Да предупреди стражу западных ворот, чтобы поутру людей позвали мост опустить.

– Уразумел. Предупрежу.

– Ступай.

Ушел Первуша. Ушли главы родов. Вавула отправился к себе домой, где ждала его Ведана. В доме густо пахло жареным мясом. Уже сготовила трапезу, расстаралась хозяюшка.

Вскоре звездная и теплая ночь нависла над крепостью. Народ после трудов дневных завалился спать, лишь сторожа на вышках да старшой охраны перекликались друг с другом. Тихо шуршала у причала быстрая Ока.

На рассвете через западные ворота выехал гонец Бахарь Первуша. Миновав мост, пустил коня в галоп. Конь молодой, сильный, ему простор нужен, пошел ходко, только держись.

Солнце едва поднялось на востоке выше кромки деревьев, а гонец варузов уже был у перелаза. Скоро он достиг места впадения речушки Горша в Оку. Там взял севернее, где маловодно, перешел через речку, далее вновь свернул к берегу, и вскоре перед ним предстала окруженная со всех сторон, кроме речной, вежами – повозками с крытым верхом, или, как их еще называли, кибитками, довольно большая стоянка незнакомого племени.

За кибитками ничего не было видно, зато, как только Первуша приблизился к повозкам, тут же появились трое мужиков, одетых в одинаковые штаны и рубахи, подпоясанные поясами, на которых висели сабли, в онучах и легких шапках. Бородатые, здоровые, ростом высокие. Один из них держал в руке посох.

Первуша понял, что это и есть их старший – вождь.

– Здорово были, люди!

– Здорово, человек. Кто такой?

– Зови меня Бахарем Первушей, я гонец вождя племени варузов, Зарубы Дедила. А кто ты такой?

– Вождь племени аркудов Кузьма Ерга. С чем приехал, Бахарь?

– Наш вождь желает говорить с тобой. Зовет к себе на обед.

Вождь аркудов кивнул:

– Добре. Разговор лучше свары. Я поеду.

– Надо бы немедля, вождь.

– С чего так?

– Раньше начнете, раньше договоритесь.

– Хорошо. Я возьму с собой охрану.

Петруша пожал плечами:

– То твое право, только Дедил просил не брать боле половины десятка. Сейчас время спокойное, и того-то много.

– Это я решу сам.

– Решай.

– Проголодался?

– Не-е, – ответил Первуша, – водицы испил бы, да коня вон напоить треба, но то и на реке сделать можно.

– Отчего же на реке? Заезжай в селение, там вас напоят.

– На реке ловчее.

– Как хочешь.

Петруша усмехнулся:

– А говор у тебя, как у нас. Вроде не родственники.

– Один народ – один говор.

– Твоя правда.

Ерга повернулся к своим:

– Крынь, Брага, возьмите людей и едем.

– Угу.

Вскоре все вместе пошли к крепости Вольное.

Первуша напился и напоил коня в Горше. К полудню, когда солнце прошло зенит, подъехали к опущенному мосту западных ворот.

Первуша взглянул на вождя переселенцев:

– Как тебе наша крепость?

– Сильная. Удивился я, когда первый раз увидел, как пришли мы в эти земли искать подходящее место для поселения.

– Понятно.

На мост вышел Заруба Дедил, Веденей Кобяк и Тихомир Сергун.

Первуша указал на Дедила:

– Это и есть вождь варузов, Заруба Дедил, с ним его помощники – главы родов.

Ерга подъехал к Зарубе:

– Приветствую тебя, вождь Дедил.

– И тебя также, только имени твоего не ведаю.

– Кузьма Ерга, со мной главы родов Егор Крынь да Мирон Брага, да охрана.

– Добре. Поедем на мое подворье.

Он подал знак сторожу на вышке и первым въехал в крепость. За ним Кобяк, Сергун, Первуша и приезжие.

Проехали до подворья Дедила. На улицы вышел народ посмотреть на чужаков. А аркуды с интересом разглядывали подворья, улицы, стены, вышки.

Охрана осталась с Первушей у ворот подворья, остальные, спешившись, прошли в дом. Там на столе уже стояли чаши с кушаньями, кувшины с медом да квасом. Посередине красовался свежий каравай.

Варузы сели на лавку у оконца, гости напротив.

Дедил посмотрел на вождя переселенцев:

– Ну, рассказывай, Кузьма, пошто сошел с прежнего места и пришел сюда.

Ерга устроился удобнее, расстегнул ворот рубахи, грудь его была так же волосата, как и лицо.

– История наша простая, наверняка сходная с вашей. Жили мы поживали в своем большом селении в недальних местах. Земли хорошие, в лесах много зверья, дичи, рядом река Двинец, озеро немалое, Поват. Рыбы в нем также немало. Сначала родами, таких было пять, считая мой. В каждом до полутора десятков семей. Потом порешили сообща жить и хозяйствовать, так проще. Меня вождем выбрали. Недалече жили увичи. Те числом под десять сотен одних только мужиков. Покуда у них вождем Емельян Рыбник был, жили мирно. Потом помер он, увичи выбрали нового вождя, сына Емельяна, Остапа, которого все звали еще Ворон. Это из-за повадок птицы, что вместо того, чтобы самой охотиться, сидит в стороне и выжидает, а потом хватает, что остается. Уж почему выбрали вождем его, не ведаю, но это дело увичей. И все бы ничего, если бы Ворон не позарился на наше селение. Однажды налетел с двумя сотнями, забрал половину урожая, потом добычу у наших охотников отнял, а после вообще заявил, что мы-де, аркуды, должны ему дань платить, как будто басурман какой. Мы отказались. Он тогда на праздник Купалы отправил к нам своих лазутчиков, они десяток девок силой утащили. Народ возмутился, а что поделать, коли у Ворона народу, почитай, в десять раз больше. А тот будто ждал, что мы на него войной пойдем, чтобы в полон всех взять. При нем и увичи другими стали. Раньше, бывало, вместе охотились, рыбачили, праздновали. Редко, но все же бывало, а тут словно злые духи в них вселились. Ну и порешили мы, покуда не попали в полон, уйти из тех мест. Ночью, тайно покидали в вежи скарб, провизию, забрали скот, девок своих вернули и подались. Долго шли, почитай, до Комоедицы. Вышли к Оке. Посмотрели, рядом речушка, лес, и поблизости никого, ну и стали. Это потом про вашу крепость-то прознали. Худо, правда, земли мало, но можно лес вырубить. Когда узнали про крепость, хотели пойти ниже по течению. Людей отправили посмотреть тамошние места. А тут наши охотники с вашими встретились. Ну, а дальше тебе, вождь, известно.

Дедил кивнул:

– Известно. И сколько у тебя в племени всего народу?

– Шесть десятков и пять еще семей, по разному числу в родах, но разница не великая, значит, столько же мужиков и баб, отроков и юношей от двенадцати до шестнадцати годов два десятка и четыре. Девок тех же годов побольше – три десятка, младенцев полтора десятка, жрец Володар, знахарь Влас Башман, трое старцев, старший, он же глава старейшин Ведамир, две старухи. Вот и все племя.

Дедил прикинул:

– Выходит, почти две сотни, из них мужиков шесть с половиной десятков, так?

– К ним добавь десяток юношей, хотя у нас и отроки оружием владеют.

– Это без одного девять десятков.

– Так, – ответил Ерга, – но пошто ты мужиков, юношей и отроков точно считаешь?

– Потом объясню. Значит, место у слияния Горши с Окой хорошее, только земли маловато? Лес выкорчевывать думаете?

– Да. На тех землях, что пустовали, рожь посеяли. Коли все уродится с тем, что в запасе имеем, до следующей весны протянем. А там и новые земли у леса отымем. Но это коли вы супротив нас не пойдете. Скажу сразу, гнуться на других не будем. Лучше уйдем. А уйти не дашь, в сечи поляжем.

Дедил улыбнулся:

– Ты погоди, погоди о сечи-то думать, Кузьма, мы тебе не увичи, притеснять не станем, напротив, иное предложим.

Он взглянул на Кобяку и Сергуна:

– Так, помощники?

– Так, Заруба.

Ерга, Крынь и Брага тоже переглянулись. В глазах удивление с недоверием.

– И что ты нам предложишь, вождь Дедил?

– Давай-ка, Кузьма, я тебе поначалу кое-что поведаю, дабы ты со товарищами потом прикинул, оставаться тут или уйти?

– Мы слушаем, – еще более удивленно сказал Ерга.

Вождь варузов поведал Ерге о стычке сначала с хазарами, которая потом привела к объединению родов и строительству крепости, а затем о том, как смогли одолеть и крупное войско бележей бека Шамата.

Вождь аркудов и его помощники восторженно воскликнули:

– Вот это да! Слыхали мы о сопротивлении полян хазарам да другим иноземцам, что приходят грабить земли наши, но чтобы одно племя числом невеликим надавало отпор хазарам и горцам, того еще не было. Рады мы, что вождь такого племени призвал нас и принял, как равных.

Дедил улыбнулся:

– А вы и не чужие – те же поляне. Но это ладно, теперь понимаете, что бележи и хазары не оставят нас в покое? Мыслю, в Хамлыхе или где еще в Хазарии или в горах уже собрана рать для нового похода. Нас наказать. Мы к тому готовы. А вот вам рядом с нами небезопасно, если только не согласитесь принять предложение.

Ерга вскинул голову:

– Говори, вождь, что ты предлагаешь?

Дедил посмотрел на своих помощников, говорить или не стоит.

Те утвердительно кивнули.

– Ладно, – проговорил Дедил, – предложение такое: поселиться вам вместе с нами за оврагом, у леса. Там можно поставить дома, полуземлянки, землянки, зерно мы вам дадим, поможем и с провизией. Новое поселение обнесем общей стеной, в овраге поставим дамбу. И будут у нас две стороны: южная, наша, и северная, где будет жить ваше племя. Ты, Кузьма, останешься главой своего племени, но не вождем. Вождь здесь только я и тот, кого выберут на общем сходе. Или можем сделать так, общий правитель – князь, остальные главы родов. Со временем все смешается и будет один народ.