Янтарная камера

– Напиться бы сейчас, – пробормотал Жлобин, и остальные согласно закивали. – Хоть что-нибудь хлебнуть. Мережко, ты ничего в бардачке не заныкал?

– Нет, – ответил тот, вертя баранку. – Я не пью за рулем. Неудобно – бутылка по зубам стучит.

Сгустились сумерки, когда микроавтобус въехал в Калашовку. Гаспарян вышел на улице Некрасова, у медпункта, и захромал лечиться. Остальные покатили дальше, въехали в ворота базы, там потянулись в общежитие.

Алексей дважды обошел территорию, погрузившись в задумчивость и натыкаясь на часовых, которых явно был переизбыток. Он навестил дежурного, посидел с ним пару минут, донимая странными вопросами.

В штабе, в бригаде, да и в самой Калашовке никаких инцидентов за день не случилось. В растерзанном аэропорту работала высокая комиссия. Возможно, скоро полетят головы – военные и гражданские.

В штаб нагрянули гости – несколько молчаливых офицеров из военной контрразведки. После их отъезда начштаба Былинский был зол, как гадюка. Совещался с командирами подразделений, инженерного взвода, связистов, устроил выволочку снабженцам. Ушел совсем недавно – минут сорок назад. Секретарша Вера задержалась, печатала какие-то бумаги, но и ее уже нет.

Капитан сделал пару звонков, снова походил по территории, ловя недоуменные взгляды бойцов караульного взвода. Все это становилось глупо. Предчувствия не покидали его. Что-то должно было случиться. Хотя, возможно, и не сегодня.

Он посмотрел на часы и зашагал на съемную хату. Капитан постоял у калитки, подышал вечерней свежестью. Дождик прекратился, в тучах обозначились прорехи, сквозь которые поблескивали звезды. Дул холодный ветер, заставляя вспоминать, что такое зимняя форма одежды. Он стряхнул оцепенение, открыл калитку, поднялся на крыльцо.

Через сорок минут Алексей вышел из дома. Он словно заново родился – отмылся, переоделся, даже бритвой поводил по заросшим щекам.

Капитан погрузился в хитросплетения заборов и кустарников. В том самом доме на улице Сиреневой кто-то был. За шторами поблескивал огонек. Он отомкнул калитку, быстрым шагом пересек двор.

Женщина будто ждала его под дверью. Алексей только постучал, а она уже открыла, втянула его внутрь, повисла на шее. Из одежды на ней был самый минимум – легкий сатиновый халатик. Она смеялась, жадно целовала его в губы. Под ногами вился пушистый рыжий кот, плотоядно урчал.

– Фу, – сказала женщина, отлипая от него. – Нацеловалась. Пойдем!.. – У нее был приятный, чертовски сексуальный бархатный голос.

– Вера Александровна, вы такая страстная. – Он не мог отдышаться, эта особа заводила его не на шутку. – Даже не напоите, не накормите?

– Потом, мой милый. – Вера Александровна Золотарева, верная помощница и секретарша подполковника Былинского, скинула халатик и потащила Алексея в кровать.

Он нисколько не возражал. Жизнь есть жизнь, какие бы гадости в ней ни учинялись. Она урчала как кошка, стаскивая с него одежду, наткнулась на пистолет, засмеялась.

– Так это лишь оружие? А я-то думала…

У Алексея срывалось дыхание.

– То, о чем ты думала, находится немножко левее.

Предметы мужского гардероба разлетались по комнате, оказывались в самых нелепых местах. Кровь кипела, приливала не только к голове.

Тела переплелись на широкой кровати, которая заскрипела так отчаянно, словно ей делали больно. Но это их не отвлекало. По соседству проживала лишь одна глухая старуха, которую Вера иногда подкармливала.

Они встречались украдкой больше трех недель, фактически с того дня, когда Алексей впервые появился в штабе. Взгляд его застыл на молодой женщине в хорошо сидящем камуфляже. У нее в глазах заиграли изумруды. Капитан выложил перед ней свои документы, а она не сразу поняла, что он хочет.

– Это вы после ранения?

– Так точно, мэм. – Он небрежно козырнул. – А вы здесь самая главная?

– Ну что вы. Я тут исключительно для красоты.

Вечером того же дня он «случайно» столкнулся с ней в продуктовом магазине, где она покупала картошку, помог донести до дома. Страсть накрыла его с головой. Это было необычно, как-то причудливо.

– Вы помогли мне донести покупки. Должна же я вас как-то отблагодарить, – пошутила она после первого секса и задумалась.

Повод ли это перейти на «ты», а заодно и познакомиться?

Все повторилось через день, два, вошло в норму. В штабе они демонстративно поддерживали сухие отношения, но кто-то начинал догадываться.

Иногда у него случались вечерние и ночные дежурства – от службы никуда не денешься. В эти дни ему становилось не по себе. Он пытался представить эту женщину. Чем она сейчас занимается, не пытается ли за ней приударить какой-нибудь резвый мерин? Ведь пытались, но до возникновения на горизонте одинокого капитана ей никто не нравился.

До безумия четырнадцатого года Вера Александровна работала в департаменте по чрезвычайным ситуациям, так что носить униформу ей было не в диковинку. Былинский и тогда был ее начальником. Он ушел из армии в звании майора, поступил в департамент на хорошую должность.

С чрезвычайными ситуациями в городке, напичканном заводами с устаревшим оборудованием и такой же инфраструктурой, все было в порядке. Тут периодически что-то взрывалось и горело.

В принципе, у Веры Александровны был муж. До развода не дошло.

«Настоящую женщину никаким мужем не испортишь», – шутила она по этому поводу.

К текущему моменту этот гнусный, ничтожный человечек проживал у родни под Житомиром, как снова шутила Вера, на территории, временно занятой неприятелем. Ей приходилось волочь на себе хозяйство и зарабатывать на жизнь. Детей бог не дал, хотя в текущей ситуации это было скорее плюсом, чем минусом.

Работала она прилежно. Однажды призналась, что временами ей по-человечески жаль Былинского, у которого толком ни семьи, ни друзей, зато огромный груз ответственности и пара микроинфарктов за плечами.

– Я даже знаю несколько его секретов, которые он держит в тайне, – похвасталась Вера. – Шеф просил никому не говорить, и поэтому не скажу, не проси.

Очередное сексуальное сражение завершилось. Стороны, довольные друг другом, приходили в себя на мятых простынях, тяжело дышали. Их ноги остались переплетенными. Вера бездумно улыбалась, ерошила слипшиеся волосы Алексея.

С пронзительным «мяу!» на кровать запрыгнул кот Онуфрий. Он прошелся по голове капитана Корнилова, устроился между потными телами.

– Тебе собаку надо завести, – сказал Алексей. – Прокормим, если что. Собака нужна, время трудное, всякая шпана по ночам болтается.

– Зачем мне собака? Сама кого угодно покусаю. У меня пистолет есть, я им пользоваться умею. А еще вот это рыжее чудовище. – Она погладила Онуфрия, который отзывчиво выгнул спину. – Бойцовский кот, может загрызть. Шучу, конечно. Он только муху способен обидеть. С мышами дружит, за птичками не бегает.

– Зато по утрам носится так, словно это он опаздывает на работу, – проворчал Алексей.

– Точно, – согласилась Вера. – Сволочь он. – Она приподнялась, уставилась на него большими глазами.

– Что-то не так? – насторожился Алексей. – Промчались романтические ночи, но не пришли критические дни?

– Ах, если бы. – Она вздохнула. – Я несколько раз пыталась забеременеть, и все впустую.

– Прости.

Вера перелезла через него, отыскала на тумбочке пачку сигарет, зажигалку, закурила.

Алексей бросил это дело год назад и пока держался. Отучать женщину от пагубной привычки он даже не пытался. Пусть дымит, если ей так легче. Каждый по-своему снимает стресс.

– День прошел спокойно? – спросил он.

– Издеваешься? – вспыхнула женщина. – Это ад какой-то, а не день. Былинский дважды наорал, так смотрел, будто это я на аэропорт напала. Послезавтра приедет Мищук, будут жуткие оргвыводы. Комиссия из Донецка уже работает, ожидается еще одна, аж из Москвы, во главе с каким-то важным борцом с диверсиями. Ходят слухи, что бригаду расформируют. Насчет этого не знаю, но руководство хорошенько взгреют. Мол, охрана аэропорта лежала на нашей совести.

– Но это, в принципе, справедливо, – осторожно заметил Алексей. – Любой аэропорт – стратегический объект. Насколько знаю, раньше в нем стояли военные.