Альпийский узел

– Предупреждали, товарищ капитан, – развел руками молодой взводный. – Потому и не все погибли, а только один.

Центральную часть городка теперь патрулировал весь личный состав. Здание полицейского участка осмотрели с особой осторожностью, выявили и нейтрализовали заложенную взрывчатку. Бойцы недовольно ворчали: эти штуки могут оказаться где угодно.

– Всем трудно, товарищи бойцы, не только вам! – покрикивал взводный. – Ничего, поживем и на пороховой бочке!

В подвале полицейского участка обнаружили страшную находку. Бойцы доложили взводному, взводный – Волынцеву, а тот на всякий случай решил поставить в известность майора Гордина.

Подвалы под зданием были глубокие, уходили в подземелье, как в преисподнюю. Лучики света блуждали по влажным каменным стенам. Взору предстали полтора десятка расстрелянных людей. Они валялись вповалку у дальней стены – в момент расстрела падали друг на друга, так их и оставили. От увиденного волосы встали дыбом. Свет фонарей блуждал по искаженным лицам, по глазам, тускло светящимся болью и тоской.

Все расстрелянные были в штатском, большинство – мужчины, только две женщины, среднего возраста. Молодых почти не было – люди в годах, но не очень пожилые. Только одному мужчине было за семьдесят – морщинистый, худой, с торчащими клочками седых волос. Смерть они принимали безропотно – встали у стены, где по ним и открыли огонь. Глубина подвала была приличная, на улице стрельбу не слышали. В подвале стоял неприятный запах – пока еще не густой, но уже явный, вызывающий острое желание бежать.

– Командир, я тебе точно скажу, они лежат тут не больше двух суток, – проговорил на ухо капитан Зинченко. – В подвале прохладно, но не настолько, чтобы тела не разлагались… Город еще у немцев был, когда этих бедолаг порешили. Непохожи они на подпольщиков, согласись? И не евреи – обычные горожане… За что их, командир? В чем они провинились?

– Есть у меня одна версия, Алексей… Готов поспорить, эти люди имели отношение к типографии, которую мы ищем. Видимо, сотрудники, рабочий персонал. Неожиданный для них конец… Считали себя кастой, приобщенными к тайне рейха, получали, видать, неплохую зарплату, соблюдали режим секретности, домашним ничего не говорили… И вдруг – стали не нужны и даже опасны. Типографию подготовили к эвакуации, персонал собрали в полицейском участке, обманом заставили спуститься, полминуты – и концы в воду. И плевать, что загробили лучших специалистов своего дела. Это же талантливые художники-копировщики, граверы, кто там еще…

– Не слишком ли жестоко, командир? Свои же, добросовестно работали…

– О чем ты, Алексей? Все решает целесообразность. Существует хотя бы минимальный риск провала – и никто не колеблется. А ты ожидал от СС чего-то другого? Постреляли и покинули город. В тот момент наш десант еще не перекрыл дорогу. А с грузом провозились. Когда колонна двинулась в путь, наши парашютисты уже сидели в засаде…

Это была только версия, но вполне рабочая. Эти люди жили в Абервельде. Большинство имели семьи, детей. Родные в панике – их близкие пропали, нет никаких сведений. И страшно думать о том, о чем думать не хочется… Требовалось ли подтверждение этой версии? Гордин почти не сомневался. За эту ниточку не потянуть – все мертвы.

Градоначальник Шварцен сидел у себя в кабинете, говорил по телефону, пальцы нервно постукивали по столешнице. В углу на стуле прикорнула дочь Микаэла, она вздрогнула, когда открылась дверь, подняла голову. Женщина еще больше осунулась, но страх прошел.

Градоначальник от неожиданности дернулся, бросил напоследок:

– Я вам перезвоню, господин Штрауб, – и опустил трубку на рычаг. Он начал было неловко подниматься, но Гордин махнул: вольно, господин бургомистр.

– Все в порядке, господин майор? – глава городской управы настороженно посмотрел на майора. – Мы изо всех сил стараемся наладить работу, задействуем все службы… В городе небольшие разрушения, много людей пропало без вести – составляем списки. В двух местах поврежден водопровод, также выведен из строя важный блок на электростанции…

– Могу подкинуть вам еще работу, господин Шварцен. Частично разрушено здание СД и полиции безопасности. При отступлении ваши соотечественники заложили там мину. Мы потеряли двух человек…

Бургомистр втянул голову в плечи, у майора возникло острое желание ударить по ней кувалдой.

– Добавьте в список первоочередных дел разбор завалов. В подвале полицейского участка, расположенного по соседству, найдены полтора десятка мертвых тел. Они одеты в штатское. Все застрелены в упор. Полагаю, это те, кто пропал без вести. Во избежание кривотолков сразу скажу – они застрелены сутки или двое назад, когда советских войск еще и близко не было. Нужно разъяснять, кто это сделал? Соберите людей, достаньте тела, составьте список всех погибших с указанием адресов и места работы и не позднее, чем завтра к обеду, предоставьте мне.

– Хорошо, я сделаю… – бургомистр на глазах покрывался крупной сыпью. – А вам это зачем, господин майор?

– Просто сделайте и не спрашивайте. В противном случае будем разговаривать в другом тоне. И не здесь. Мы договорились, господин Шварцен?

– Конечно, о чем речь? Простите, я должен лично отдать указания… Не возражаете? – Бургомистр подавил приступ кашля, выбрался из-за стола и устремился к выходу из кабинета. Майор снисходительно посторонился – потный человек промчался мимо и хлопнул дверью.

– Зачем вы так пугаете моего отца? – тихо спросила Микаэла. – Он и так смертельно напуган. Папа хороший человек и сделает все, чтобы вам угодить. Мы прекрасно понимаем, что германские войска уже не вернутся…

– Почему мы вас пугаем? – удивился Гордин. – А как иначе? Вы уже забыли, что мы – орды неотесанных варваров, которых не приобщили к цивилизации и прогрессивным европейским ценностям? Кто мы такие? Злобные потомки Чингисхана, диких славянских племен… Ваше счастье, что вас только пугают, а не расстреливают в большом количестве. Не будем вспоминать, какие зверства вытворяли ваши соотечественники в мирных советских городах, сколько миллионов людей они убили… о чем, понятно, ваша пропаганда умалчивала. А я это видел своими глазами…

– Вы решили соответствовать своему образу? – девушка печально посмотрела ему в глаза. – Не старайтесь, я уже поняла, что вы не такой. А пропаганда… сильно преувеличивала. Вы озлоблены на нас, есть за что. Но позвольте уточнить – мы не немцы, мы австрийцы. На нас самих вероломно напали в 1938-м и насильно присоединили к Германии. И здесь тоже гибли люди, не только в вашей стране. У вас плохое настроение, господин майор?

– Отвратительное, – признался Гордин. – Ладно, не обижайтесь, обещаю держать себя в руках. Как видите, ничего ужасного не происходит. Ваш папенька снова при должности, солдаты «дикой» армии проявляют благородство и великодушие. Погромов и насилия не отмечено. Вы хорошо знаете этот город?

– Конечно, – удивилась Микаэла, – это мой родной город.

– В данный момент вы безработная, верно? Хотите поработать нашим проводником и переводчиком?

– Но вы же знаете язык… – женщина растерялась.

– Одних знаний маловато. Язык – ничто, если не знаком с менталитетом людей.

– Да, это правильно, – согласилась Микаэла. – Даже не знаю, я подумаю…

– До утра подумайте, а утром будьте готовы. Вас никто не обидит. Идите домой, не надо весь день пасти своего отца, он уже не маленький.

– Знаете, он всегда был другой… – у женщины задрожали губы. – Он был уверен в себе, знал, что делать и как выстраивать работу… Сейчас он сломлен, я его не узнаю, это другой человек…

– Все будет хорошо, – уверил Андрей, – идите домой и ни о чем не думайте. Вам требуется сопровождающий?

– Нет, я тоже не маленькая… Хорошо, господин майор, я только отца предупрежу…

Женщина поднялась со стула и устремилась к выходу.

– Меня Андрей зовут, – проворчал Гордин.

– О, у нас в стране вас бы звали Андреас… Хорошо, я запомню…

Уже темнело, когда вернулась разведка. Усталые солдаты и офицеры выбирались из кузова. Курца с его парнями высадили раньше и отправили по домам. Не ставить же эту публику на довольствие?

– Все ноги стоптали, товарищ майор, – пожаловался Яша Лапчик. – Северную окраину прочесали, заходили в каждый дом. Хоть не стреляли по нам – и то ладно. Пугливые они, эти австрияки. Со своими говорят, а с нами – в упор не хотят. В общем, неутешительный итог. В означенное время никто эту колонну не видел. И никакую другую тоже. Сутками ранее многие уходили на север, шли машины с ранеными, несколько легковушек, пара грузовиков, были даже пешие, бегущие от великой и ужасной Красной армии. Но назад никто не возвращался.

– Врут? – предположил Андрей.

– Могут, – допустил Яков. – Но почему все разом?

– Подожди, давай заново. То есть данная грузовая колонна – это призраки, их видели только наши парашютисты, вступившие с ними в бой?

– Это не совсем призраки, товарищ майор, – поправил Лапчик. – Когда колонна выходила из города в северном направлении, ее видели. Не все, но видели. И это неудивительно, ведь она проходила под окнами домов. Три единицы грузового автотранспорта – в одной из машин сидели пехотинцы в форме Ваффен-СС. Колонну сопровождал легковой «Мерседес» с начальствующим составом. Прошли – и словно в воду канули. Больше их, как говорится, не бачили. Звучит не очень достоверно, но все врать не могут. Мы посетили два десятка дворов и квартир, вели себя сдержанно и учтиво – и нам, кстати, нигде не предложили чаю. Но это нормальные люди, не пришельцы с других планет, просто немного другие. К ним можно подобрать ключики. Картина складывается такая. Колонна ушла на север, нарвалась на наш десант, охрана вступила в бой. На помощь эсэсовцам прибыло подкрепление – это тоже было отмечено мирными гражданами. Примерно через час или два – мнения разнятся – в город вернулись потрепанный грузовик для перевозки личного состава и упомянутый «Мерседес». В кузове находились раненые солдаты. Легковушка шла пустая.

– Хоть кто-то вернулся, – подметил Гордин.

– Но не те. Выжившие остались, не всех же перемолол наш десант. В город вернулись только военнослужащие вермахта. Эсэсовцы пропали.

– И что это значит?

– Значит, что они вернулись в город другой дорогой.

– Там нет других дорог.

– Не все дороги указаны на карте, товарищ майор. Их надо искать, выявлять следы колес. В город не вернулись, на север не прошли… но где-то же они есть? Я поставил себя на их место, товарищ майор, не возражаете? Офицера убили, уцелеть мог младший командир, ему и пришлось принимать решение. Да, возвращаться в город было глупо – наши войска уже подходили вплотную. Они укрыли груз – между городом и тем местом, где от них отстал грузовик с военнослужащими вермахта. Свидетели им не требовались. Эти примерно три километра – горы, скалы, сложный ландшафт. Отъехали и спрятали груз…

– Вместе с тяжелыми грузовиками? – Гордин иронично посмотрел на подчиненного – любителя плести логические узоры.