Честь офицера

Николай посмотрел на часы. Полчаса прошли.

Куда же провалился гонец?

Схватил «бабки» и был таков? Ну и черт с ним! Рыбанов ждет еще пятнадцать минут. Потом домой. В свою трехкомнатную тюрьму!

Бомж появился через десять минут, весь в мыле.

– Вот, господин хороший, и водочка, – с отдышкой доложил он. – Казенная, «Губернатор»! В магазине брал, даже чек принес, чтоб без сомнений!

– Молодец! Держи свои деньги, ты их честно отработал, и все, что из закуски осталось, забирай!

– Спасибо, вам вопрос можно?

– Давай.

– Извините, здесь ваш друг похоронен или родственник?

– Друг. Воевали вместе. В Афгане. Мне повезло, ему – нет.

Бомж горестно, с искренним сожалением вздохнул:

– Что ж поделать? Война – дело такое. Хотя еще неизвестно, кому повезло больше, тому, кто остался там навсегда, или тому, кому пришлось дожить до этих проклятых времен.

Николай внимательно взглянул на бездомного.

– Ты прав…

Он решил идти домой. Тучи все гуще обкладывали город, ветер усиливался.

Бомж ушел, Николай положил бутылку в опустевшую сумку, попрощался с другом:

– Пойду я, Фома. Спи спокойно. Придет время, глядишь, и встретимся, если… будет где встречаться! Прощай!

Он низко поклонился, вышел из ограды, накинув на место цепь, пошел к выходу из кладбища.

Водка понемногу начинала действовать.

Его немного покачивало. Не хватало еще в «мыльник» загреметь, менты сейчас так и пасут выпивших, будто нет у них другой работы. Надо немного прогуляться здесь.

Он еще с полчаса побродил по кладбищу, а потом уже направился к трамвайной остановке.

Подходя к дому, Рыбанов увидел «Опель» Горчака, соседа по подъезду. Моисея Иосифовича знали все жильцы дома, если не района. Он был известным в городе адвокатом, и многие обращались со своими бедами именно к нему. Человек по натуре добрый и отзывчивый, Горчак никому и никогда не отказывал в посильной помощи. За что и пользовался уважением как человек, а также авторитетом как профессионал высокого уровня.

Но сейчас у адвоката, судя по всему, возникли проблемы.

И заключались они в том, что к Горчаку прицепились трое молодых парней из категории уличных бандитов-беспредельщиков.

Уже издали Николай услышал:

– Тебе, жидовская твоя морда, кто тут тачку поставить разрешил, а? Это наша территория, и мы решаем, кому, где и что ставить! Разворовали, суки, страну, на какие «бобы» ты иномарку новую взял?

Один из парней несколько раз ударил по крылу машины.

Второй, ростом повыше, но с такой же неотличимой мордой, подначивал подельника:

– Да чего ты там, в натуре, выстави его на бабки – и весь базар, чего канитель с этим жидом разводить? Пятьсот баксов штрафа!

Третий из отморозков угрожающе приблизился к Горчаку.

– Ну ты че, скунс вонючий, будешь платить? Или нам твоей еврейской мордой отрихтовать «Опель»?

Николай ускорил шаг.

– Ребята, – мямлил Горчак, – нет у меня таких денег, нет! Ни с собой, ни дома!

– У вас, евреев, никогда ни хрена нет! Знаем вашу породу! Короче, Гном, снимай с тачки магнитолу и колонки, а ты, Моцик, бумажник его посмотри. Права и паспорт забери, потом выкупит, жидовская морда!

В это время к ним подошел Рыбанов. Наглость парней, на виду у всех, днем, безнаказанно грабящих и унижающих пожилого человека, взбесила его. Чему способствовало и выпитое ранее спиртное. Николай крикнул троице отморозков:

– Эй! Чмыри болотные! Чего к человеку пристали?

– Че??? – обернулся к Рыбанову старший бандит. – Это кто тут вякать вздумал?

– Столб тебе в очко, придурок! – ответил Николай. – И с тобой, мудак, не вякают, а пока еще разговаривают!

На такой выпад неизвестного мужчины отреагировала вся троица.

– Ты че, мужик, в натуре? Оборзел никак? В жало захотел?

Рыбанов завелся не на шутку, предупредил: – Короче так, козлы, через минуту не слиняете, асфальт лизать заставлю.

Тот, кого в кодле звали Гномом, обратился к старшему:

– Бань? Это еще че за заморочки? Ты слыхал базар этого ублюдка?

– Я все слышал, – прошипел змеей Баня. – Сейчас эта падаль ответит за слова, делаем его, пацаны!

И троица двинулась на Николая.

За своей машиной спрятался перепуганный Горчак.

Рыбанов же спокойно поставил сумку за бордюр стоянки, приготовившись к отражению нападения. По опыту он знал, что эти дутые качки серьезной опасности как бойцы не представляют. И больше мастера трепать языком, чем действовать. И нападают они стаей, как намереваются сделать это сейчас. В этой стае их и слабость. Один рассчитывает на другого, конкретной цели не имея. Как с таким противником бороться, бывший спецназовец знал.

Стоило троице сблизиться с ним до расстояния удара, Николай сам перешел к нападению.

Ударом ноги в голень он свалил Баню. Тут же растопыренной ладонью нанес удар в глаза Гнома, который с воем от резкой боли опустился к подельнику.

Третий, Моцик, успел взмахнуть рукой в попытке попасть в лицо Рыбанова. Но Николай отбил эту попытку и прямым ударом в челюсть послал бандита в глубокий нокаут. Схватив старшего за ворот джинсовой рубахи, рывком поставил его на ноги и спросил: