Бой с невидимкой
– Будто не знаешь, – проговорил Мартын. – Определим круг подозреваемых и начнем. Все как обычно.
– И с кого начнем? – спросил Тарас.
– А вот это вопрос отдельный, – ответил Марко. – Тут надо как следует подумать.
Но подумать на этот раз им не удалось. За окном послышались чьи-то приглушенные голоса.
– Ап! – сам себе скомандовал Тарас и щелкнул затвором автомата.
– Свои! – послышалось из темноты. – Не выстрелите сдуру в безвинную душу!
Это был голос участкового Павла Онысько. Вскоре он и сам вошел в дом.
– Там хлопцы нашли двух мертвяков, – сказал он. – У Панского брода. Похоже, они их и подстрелили. Мертвяки совсем еще свежие. Отнесли в сельсовет. Так что если вам интересно, то идите со мной. Посмотрите на них.
– Пойдем, – поднялся Марко. – А по дороге расскажешь нам, что к чему.
Рассказывать долго не пришлось. Подсвечивая самодельными факелами и фонарями, милиционеры и «ястребки» отправились по тому пути, по которому они недавно гнали бандитов. И – у самого брода в кустах обнаружили два мертвых тела.
– Может, их и больше, – сказал участковый, пробираясь в предрассветной тьме вместе со смершевцами к сельскому совету, – но попробуй найди их в темноте! Ничего, скоро уже будет светать. Тогда и поищем.
Пришли на место, вошли в помещение сельского совета. Здесь, в сенях, освещенные тусклой керосиновой лампой, лежали два покойника. Рядом с ними переминались с ноги на ногу двое «ястребков» – караульных.
– Так, – сказал Марко, наклонившись над мертвыми телами. – Два молодца, почти одинаковых с лица. Небритые и грязные. И в немецкой одежде. Их десантники такую носили… Обыскали?
– Да, – сказал участковый.
– И что нашли?
– Не так и много. Оружия при них не было, никаких документов – тоже. Немного патронов россыпью, кисет с махоркой, три ржаных сухаря, а больше ничего.
– Кто-нибудь их опознал?
– Лично я их не знаю, – сказал Онысько. – И они, – он указал на «ястребков», – тоже не знают. Не знает и Евген Снигур. Не наши они. Может, из другого села или дальних хуторов. Или еще откуда.
– Ясно-понятно, – сказал Марко. – Как рассветет, нужно бы показать их народу. Может, кто и признает.
– Да ведь если и признают, то не скажут! – безнадежно махнул рукой участковый. – Боятся люди.
– Все равно – давай попробуем, – настойчиво произнес Марко. – А вдруг?
– Ну, давай попробуем, – неохотно согласился участковый.
* * *…Примерно через час начало светать. Заалели на восточной стороне неба рваные тучи, сквозь которые пыталось пробиться утреннее солнце, тьма начала уползать в болота и байраки, пробудился ветер и пробежал по верхушкам деревьев. А вскоре совсем рассвело.
– Ну что, будем выносить героев невидимого фронта на людское обозрение? – спросил Марко. – Пусть народ на них посмотрит. Берите их, хлопцы, и укладывайте рядышком у сельсовета.
«Ястребки» помялись, потом неохотно, одного за другим, вынесли убитых бандитов из сеней и уложили их на траву. Конечно же, вся деревня знала, что ночью была стрельба, да и как тут было не знать? Стрельба – дело громкое. А вот кто в кого стрелял и чем закончилось дело – того, конечно, люди не знали, поэтому, как только двух убитых бандитов вынесли из сеней и уложили на траву у сельсовета, к зданию поодиночке и небольшими группками стал сходиться народ. Люди молча подходили, молча смотрели на мертвецов, затем – на живого участкового, затем – на трех незнакомых им людей – смершевцев, и так же молча уходили, а им на смену подходили другие селяне, а затем, чуть позднее, стали подходить и хуторяне.
– Ну что, узнаете вы кого-то из этих красавцев? – то и дело спрашивал Павло Онысько. – Да вы не молчите, как немые! И если кого-то узнали, то так и скажите! Дело-то важное! Ведь это же бандиты! Те самые, которые жгли хутора и убивали людей!
Но никто из подходившего и отходившего народа не проронил ни слова. В конце концов участковый охрип от бесконечного задавания одного и того же вопроса, умолк, сел на пенек, снял фуражку, да так и застыл, испытывая разочарование. А народ все подходил и уходил, подходил и уходил…
Примерно через два часа вернулись с поисков «ястребки» во главе с Евгеном Снигуром.
– Ну, что? – спросил участковый у Евгена.
– Ничего, – ответил тот. – Больше никого не нашли. Или их все же унесли с собой, или больше мы ни в кого не попали.
– Ладно, – поднялся с пенька Павло Онысько. – Тогда – прекращаем концерт. Хлопцы, несите этих в погреб. А я буду писать бумаги и отправлять нарочных в район, чтобы там были в курсе случившегося и позволили мне закопать убитых. Морока мне со всем этим делом. Хоть с живыми, хоть с убитыми! А главное, толку-то нет никакого! Ну, застрелили мы их ночью? И что с того? Что от этого изменилось? Сколько их там еще таких же, только живых?
Участковый таким способом выпускал пар, да оно и понятно. Он устал: и от ночной стрельбы по его же собственному дому, и от ночных поисков у Панского брода, и от упорного людского молчания – от всего происходящего. Не из железа же он был сделан, Павло Онысько, а, как и все прочие люди, из костей и плоти.
– А ты не впадай в отчаянье! – сказал подошедший к участковому Тарас. – Двоих вы сегодня уложили, остальных – загнали в болото. А дальше вообще будет сплошная радость! Особенно когда они с поднятыми руками толпами начнут выходить из болот! А это будет, и очень скоро! Уж ты, браток, мне поверь! Напрасно я таких слов никогда не говорю!
– Ладно… – произнес Павло Онысько.
Он хотел сказать еще что-то, но не успел, потому что его вдруг перебил Мартын.
– А подождите-ка, хлопцы! – окликнул он «ястребков», которые уже подняли одно тело. – Положите-ка его обратно на травку!
Парни недоуменно переглянулись и опустили покойника на траву.
– Командир, – обратился Мартын к Марку. – А ведь мы в суматохе не осмотрели их тел! А это непростительная оплошность. Это же первейшее дело – осмотреть тело убитого! Мало ли что можно на нем найти, на теле!
– А и вправду! – хлопнул себя по лбу Марко. – Вот что значит бессонная ночь, ночная стрельба и все прочие ночные дела! Плохой из меня сыщик!
– Да и мы не лучше, – успокоил его Мартын и глянул на Тараса. – Сейчас мы это дело поправим! Еще не поздно!
С помощью Тараса Мартын быстро снял одежду с первого убитого. Участковый, Евген Снигур и «ястребки» смотрели на такие действия смершевцев с удивлением и даже – с некоторым суеверным ужасом. Было видно, что для них такие действия приезжих из города людей в диковинку.
– Убитого обязательно нужно осмотреть перед тем, как закопать! – нарочито наставительным тоном произнес Тарас, глядя на Павла Онысько. – Это называется криминалистика. Учись, участковый, пока есть кому тебя учить!
Мартын между тем внимательно исследовал тело мертвого бандита.
– Значит, так, – вполголоса проговорил он. – Смерть явно наступила от пулевого ранения. Судя по каналу и размеру входного отверстия, пуля была выпущена из винтовки. Причем прямо в сердце…
– Это кто же из вас такой меткий, что может бить в темноте прямо в сердце врагу? – весело глянул Тарас на столпившихся неподалеку «ястребков». – А? Сознавайся, герой, ибо ты достоин награды!
Но «ястребки» молчали, да и что они могли сказать? Кто его знает, чья пуля угодила в темноте в сердце бандита? В тебя стреляли, ты стрелял в ответ. Ты оказался удачливее. Вот и весь сказ.
– А больше ничего интересного на теле и нет, – сказал Мартын и с помощью Тараса мигом снял одежду с другого тела. – А вот это уже гораздо интереснее! – проговорил он. – Тарас, глянь сам.
На теле убитого виднелось множество шрамов разной формы и размера.
– Вот эти рваные шрамы – явно от осколков, – стал перечислять Мартын. – А эти два – от пуль. Ну а это – след от ножа. Почерк вполне отчетливый, края ровные… Похоже, веселой жизнью жил парень! А вот и причина смерти. Пуля угодила в шею и, похоже, перебила сонную артерию.
– Глянь, наколка! – сказал Тарас.
– Да, действительно – наколка, – согласился Мартын. – Какое-то слово… Прямо у сердца. Ганзя… Ганзя – это вроде женское имя?
– Ну да, – подтвердил Тарас. – Имя и есть.
– Что ж, учтем этот факт. Может, и пригодится. Хотя попробуй ее найди, ту Ганзю. В здешних краях каждая третья – Ганзя. Или Ганна.
Вдвоем они быстро упаковали тела в одежду, и Мартын кивнул «ястребкам»:
– Все, можете уносить. Покойники рассказали о себе все, что могли. А теперь нам хотелось бы осмотреть место боя. Как называется то место, куда вы ночью загнали бандитов?
– Панский брод, – ответил один из «ястребков».
– Значит, отведите нас к Панскому броду, – сказал, поднимаясь, Марко. – Думаю, всем туда идти не нужно. Дайте нам на всякий случай трех милиционеров и ждите нас с известиями. Будем думать, что делать дальше.
– Я пойду с вами! – решительно произнес Евген Снигур.
– Что ж, пошли, если хочешь, – внимательно глянул на него Марко.
Глава 8
– Вот это и есть Панский брод? – спросил Марко.
– Он самый, – сказал один из милиционеров.
– И что, по нему можно ходить?
– Умеючи – можно, – произнес милиционер. – Если, конечно, не делать шагов вправо и влево. Главное – ощущать под ногами твердую землю. А уж если ступишь хотя бы одной ногой мимо твердой земли – считай себя покойником. Мигом засосет!
– И куда ведет этот брод? – спросил Марко.
– В болота, куда же еще, – пожал плечами милиционер. – Вернее сказать, к островам. Есть там, в болотах, три больших острова. Вот туда он и ведет. Там-то они и обосновались, бандиты.
– Что, все? – спросил Тарас.
– Откуда же мне знать, все или не все! – глянул на Тараса милиционер. – Я там не был и их не считал. Но я так думаю, что не все. Потому что есть поблизости и другие острова.
– И броды к ним? – уточнил Тарас.
– А то как же, – ответил милиционер. – А иначе – как попасть на острова?
– А что, неплохо устроились разбойнички! – покрутил головой Тарас. – Ведь на те острова, я так думаю, можно пробраться только пешком и причем гуськом, друг за дружкой. Ты, значит, будешь идти гуськом, а они – по тебе стрелять. И валить одного за другим… Как в тире! А тебе – ни уклониться, ни залечь, ни шагу ступить в сторону. Хорошенькое дело!
– Вот потому-то я и говорю, что никакие батальоны здесь не помогут, – сказал Марко. – Что от них толку?
– А, может, десант с воздуха? – предположил Тарас.
– Так ведь половина десанта утопнет в болоте! – возразил Марко. – Где это видано, чтобы десант высаживался на болота? Нет, тут надо иначе. Надо применить хитрость…
Разговор этот происходил вполголоса – так, чтобы его не слышали милиционеры, потому что кто его знает, кем они были на самом деле, эти милиционеры. Может, просто честными людьми, а может, осведомителями Перемоги. Или даже – самыми настоящими бандитами, внедренными в местную милицию. Все могло быть, а потому уж лучше пока на какие-то темы общаться между собой вполголоса, чтобы никто не слышал. Так будет вернее и разумнее.
– Значит, так, – сказал Марко милиционерам. – Ищем в окрестностях Панского брода. Что именно ищем? Все, что покажется подозрительным, и о том сообщаем мне. А дальше – будет видно.
Милиционеры, а за ними и смершевцы, разбрелись по кустам. Примерно через час все они вновь собрались у Панского брода.
– Ну и что? – спросил Марко у милиционеров.
– Ничего, – ответил один из них. – Ни мертвых тел, ни следов… Да и какие следы? Если они и были, то их уничтожила ночь и ночная роса. Ночь, она все подчищает. Уж такие здесь ночи.
– Знаю, – кивнул Марко. – Сам местный. Ну а что у вас? – глянул он на Тараса и Мартына.
Тарас в ответ лишь пожал плечами.
– Кроме стреляных гильз – ничего, – сказал он. – Гильзы от наших винтовок, от ППШ и, представьте, от немецких автоматов. Из чего можно сделать осторожное заключение, что разбойнички вооружены очень даже неплохо.
– А вот я кое-что раздобыл, – осторожно произнес Мартын. – Во всяком случае, так мне представляется. Это проще показать, чем объяснить словами. Прошу следовать за мной.
И Мартын пошел вдоль болота по направлению к селу. Остальные двинулись за ним. Прошли примерно половину километра.
– Здесь, – сказал Мартын, останавливаясь.
Все остановились и стали вертеть головами, ожидая, вероятно, увидеть что-нибудь особенное. Но ничего особенного не наблюдалось. Кругом была обычная картина: кромка болота, кусты и деревья, мокрая трава под ногами и ничего другого.
– И что? – с недоумением спросил один из милиционеров.
– А и в самом деле, что? – повторил вопрос Тарас.
– Вот кусты ольхи, – сказал Мартын. – Видите?
– Ну… – осторожно согласился Тарас, прекрасно зная манеру своего боевого товарища начинать издалека. – Кусты.
– А вот срезанные с них сучья, – сказал Мартын. – Толстые, а потому, должно быть, и крепкие. Видите?
– Видим, – все так же осторожно произнес Тарас. – Причем, похоже, срезаны они совсем недавно, скорее всего, вечером или минувшей ночью. Срез совсем свежий.
– Так и есть, – подтвердил Мартын. – Две толстые и крепкие ольховые ветки.
– И что же? – спросил на этот раз один из милиционеров. – Ну, срезали… Значит, кому-то это понадобилось. А иначе бы не срезали.
– А кому это они так срочно понадобились, чтобы их срезать ночью? Для каких таких целей они понадобились? Почему тот, кто их срезал, не мог дождаться утра? Утром-то срезать куда как сподручнее! – глянул на милиционера Мартын.
– Ну… – развел руками милиционер. – Уж этого я не знаю.
– Хорошо, – сказал Мартын. – Тогда – продолжаем наши логические рассуждения. А отсюда – следующий вопрос. Для какой такой цели кому-то могли понадобиться эти две ветки?
– Ну это как раз понятно, – сказал милиционер. – Чтобы идти в болота. Без жерди, да еще ночью, разве кто пойдет в болота? Оно ведь как: вначале – нащупываешь жердью путь, а затем ступаешь туда ногой. Или, наоборот, не ступаешь, если жердь провалится в трясину. Обычное дело.
– Разумеется, – согласился Мартын. – Но отсюда возникает еще один вопрос. Какой длины должна быть такая жердь?
– Метра четыре, не меньше, – сказал милиционер. – Короткой жердью – разве нащупаешь дно?
– Замечательно, – скупо улыбнулся Мартын. – А теперь давайте прикинем – можно ли было из этого самого куста вырезать такую длинную жердь?
– Это вряд ли, – вмешался в разговор Марко. – Куст-то приземистый, ветки на нем толстые и короткие…
– Вот именно, – согласился Мартын. – Толстые и короткие. А отсюда возникает очередной вопрос. Кому могли ночью понадобиться две толстые короткие ветки? Для каких таких срочных целей? Да еще когда кругом стреляют? А ведь и это еще не все, потому что имеется еще один вопрос. Почему эти толстые и короткие ветки были срезаны не у Панского брода, а едва ли не за километр от него, да притом ближе к деревне, чем к броду?
– Между прочим, я также могу вам всем задать один интересный вопросик, – сказал Тарас. – Веточки-то срезаны финским ножом! Не срублены, допустим, топором, а срезаны именно финкой! Тут уж я ошибиться не могу. Следы от финки – они очень даже характерные и индивидуальные. Тут я, знаете ли, специалист… Скажи-ка мне, братишка, – глянул Тарас на милиционера, – а что, ваши селяне и хуторяне разгуливают по ночам с финскими ножами?
– Да откуда бы они их взяли? – удивился милиционер. – Оно, конечно, может, такой нож у кого-то и есть, но вот чтобы носить его при себе… Это же холодное оружие! За его ношение придется отвечать по закону!
– Вот то-то и оно, – улыбнулся Тарас. – А коль оно так, то веточки резали не хуторяне, а, скорее всего, разбойнички. Спрашивается, для чего?
– Например, чтобы соорудить носилки, – сказал Мартын.
– Замечательно! – хлопнул в ладоши Тарас. – Носилки! А для кого?
– Получается, что для раненого, – сказал Мартын. – Две прочные жерди и какая-нибудь накинутая на них дерюга – вот тебе и носилки. Нести на них человека гораздо удобнее, а, главное, быстрее, чем волочь на себе.
– Знаю, – кивнул Тарас. – Этот урок я очень даже отчетливо усвоил на фронте. Была парочка случаев… Так вот, о раненом. И кто же он такой, этот горемычный раненый? И, главное, куда его поволокли на самодельных носилках?
– Я думаю, что дело было так, – сказал Марко. – «Ястребки» в ночном бою подстрелили какого-то бандита. Важного бандита, может быть, кого-нибудь из их командиров или, я уж и не знаю, кого именно… Что делать? Тащить его ночью по болоту, вдобавок когда тебе вдогонку стреляют? Так погубишь и себя, и этого важного бандита… Значит, его нужно надежно спрятать, а затем, когда шумиха утихнет, за ним вернуться. А где его можно надежно укрыть? В каком-нибудь сельском доме, где же еще? Вот они его и поволокли в село. А ведь – ночь, темно, стреляют… И потом – а вдруг погоня? Значит, надо как можно быстрее. А быстрее – это на носилках.
– А если этот важный разбойничек еще и солидной комплекции, то тут и вовсе упреешь, пока дотащишь его до какого-нибудь укрытия! – предположил Тарас.
– Солидной комплекции? – глянул на Тараса Мартын. – А что, интересная версия. Надо бы постараться о ней не забыть.
– Но коль все это так и мы рассуждаем правильно, то что же получается? – спросил Марко сам у себя и одновременно у всех, кто был рядом. – А получается вот что. Этот раненый где-то совсем рядом. Спрятан в каком-то сельском доме или клуне. И этот дом или клуня – с краю села. Потому что вряд ли бандиты таскали бы его по всему селу. Не до того им было. И времени в обрез, да и боязно: а вдруг напорются на нас? Значит, он сейчас в какой-нибудь крайней хате.
– Резонно, – согласился Мартын.
– Думаю, так оно и есть, – поддакнул Тарас.
– Ну а вы как считаете? – глянул Марко на милиционеров.
– Может, оно так, а может, как-нибудь по-другому, – уклончиво ответил один из них. – Всякое может быть. Хат на краю немало. Может, кто-нибудь и припрятал. Мой кум, Явтух Сирко, тоже вот живет с краю.
– Значит, – решительно произнес Марко, – сделаем так! Пойдем и поищем этого важного раненого бандита! Обойдем все крайние дворы. Может, и найдем… Ну, вперед.
* * *Крайних дворов, где по определению можно было укрыть раненого бандита, насчитывалось восемь. Другие хаты стояли поодаль. Конечно, смершевцы, а вместе с ними и милиционеры могли ошибаться, и раненый бандит был спрятан вовсе не в крайних, а именно в отдаленных хатах. Все могло быть. Но коль решено было начать с крайних хат, то с них и начали.
Зашли в первый двор. Навстречу вышел хозяин – мужчина лет за пятьдесят. Вид у него был сумрачный и встревоженный.
– Доброго тебе дня, хозяин, – сказал Марко. – Не выгонишь со двора?
– Коль вы зашли непрошеными, то как же вас выгонишь? – пожал плечами хозяин. – Сами пришли, сами и уйдете.
– А если не уйдем? – с озорной улыбкой спросил Тарас.
– Может, и не уйдете, – все так же сумрачно ответил мужик. – Кто вас знает, кто вы такие.
– А что, милицейской формы ты на мне не видишь? – спросил один из милиционеров.
– И форму вижу, и тебя знаю, – сказал мужик. – А тех троих – не знаю. Селяне и селяне…
– Так надо, дядька! – внушительно произнес Тарас. – Чтобы мы были без формы. Потому что не кур мы приехали ловить в Березичи. Понимать должен.
– Понимаю, коль оно так, – невесело усмехнулся мужик. – Какие уж тут куры.
– Молодец, если понимаешь, – похвалил мужика Марко. – А тогда скажи: что, гости к тебе ночью заходили?
– Какие такие гости? – глядя в землю, спросил селянин.
– Сам знаешь какие.
– Не было у меня никаких гостей.
– Что, и стрельбы у Панского брода ночью не слышал? Недалеко ведь Панский брод от твоей хаты!
– Ну, слышал, – неохотно ответил мужик. – Так и что с того? Сейчас все стреляют – хоть ночью, хоть днем. Вы – в них, они – в вас.
– Значит, говоришь, никто ночью к тебе не заходил? – прищурил глаза Тарас. – И никакого гостя сейчас в твоем доме нет? Или, скажем, в клуне. Или в коморе…
– А кто у меня может быть? – все так же глядя в землю, спросил мужик. – Только я да жинка. Да еще внучок.
– А если поискать? – напористо поинтересовался Тарас.
– Ну, ищите, – равнодушно согласился мужик. – На то вы и власть.
– А если найдем? – продолжал настаивать Тарас. – Тогда-то тебе придется отвечать по закону!
– Да ты вначале найди, а потом уже пугай! – впервые за все время разговора поднял глаза мужик.
– Не будем мы у тебя искать! – сказал Марко, и это было так неожиданно, что все с удивлением посмотрели на него. Даже сумрачный мужик. – Некого тут искать. Вы вот что, – обратился он к милиционерам и двум своим подчиненным. – Покурите махорки за воротами. И подождите меня.
Оба смершевца и три милиционера, ничего не говоря, вышли за ворота и уселись на сваленных в кучу бревнах.
– Ты нас, хозяин, извиняй, – сказал Марко мужику и тоже уселся на обрезок бревна. – Не со зла мы…
– Да оно понятно, – кивнул мужик и присел рядом.
– Бой был ночью у Панского брода, – сказал Марко. – А до этого – в самом селе. В нас стреляли… Мы, конечно, в ответ. Двоих мы уложили, а третьего, похоже, сильно ранили. Так вот, мыслю, его, раненого, бандиты и припрятали в чьем-то крайнем доме. Следы ведут именно сюда. Его-то мы и ищем. Такие дела…
– Сам-то ты вроде из наших? – спросил мужик.
– Да, – просто ответил Марко. – Из соседней области, из села.
– Не пожгли твое село? – спросил мужик.
– По слухам, не очень, – ответил Марко. – Сам-то я давно там не был. Нечего мне там делать, разве только на кладбище побывать да кривые кресты на могилах поправить… Был на войне, теперь вот – здесь… Надо же кому-то…
– Не заходил ко мне никто ночью, – сказал мужик. – Хочешь – верь, а хочешь – не верь.
– Верю, потому и говорю сейчас с тобой, – сказал Марко.
– И у соседей тоже не ищи, – сказал мужик. – Поищи у Явтуха Сирко.
– А…
– А для видимости поищи и у меня, – сказал мужик. – А то ведь удивительно получится: пришли, а искать не стали. А почему не стали? А это тот самый вопрос, за который по нынешним временам пускают пулю в лоб. Или красного петуха под крышу.
Марко ничего на это не сказал, встал и позвал сидевших на бревнах смершевцев и милиционеров.
– Будем сейчас искать, – сказал он.
– То не искать, то искать… – проворчал один из милиционеров.
– А ты, братишка, не ворчи, – дружелюбно произнес Тарас. – Значит, оно так надо. Ну а что ты думал! Мы же – СМЕРШ! И дела наши неисповедимы…
Обыск, понятное дело, не дал никаких результатов. Обыскали еще один за другим три двора, и с теми же результатами.
– А теперь, – глянул Марко на милиционера, – веди нас к своему куму Явтуху Сирко! Посмотрим, как он живет, этот твой кум. Ну, что ты на меня так смотришь?
– Так ведь кум… – нерешительно произнес милиционер. – Вы-то побыли, да и уехали. А мне здесь жить. И как же я буду общаться с кумом? Вот, скажет, ты приходил ко мне с обыском… И на двор меня к себе не пустит!
– А ты все вали на нас! – посоветовал Тарас. – Скажи: приехали, заставили, а я – человек подневольный… Можешь даже матюгнуться в наш адрес. Мы не обидимся!
Милиционер в ответ на эти слова лишь скривился и указал рукой на один из домов: вот там, дескать, проживает мой кум Явтух Сирко.
– А что, – шепнул Тарас, обращаясь к Марку, – этот Явтух какой-то особенный? Имеются подозрения?
– Имеются, – коротко ответил Марко.
– Понятно, – так же коротко ответил Тарас.
Подошли к дому, на который указал милиционер.
– Эгей, хозяин! – постучал Тарас в запертые ворота. – Дома ли ты?
На стук вышел сам Явтух Сирко и недобрым взглядом уставился на нежданных гостей. Вначале оглядел всех смершевцев, потом, по очереди, каждого милиционера.
– А, кум! – сказал он скрипучим голосом. – И ты здесь! Так это, значит, ты привел ко мне таких гостей? Что ж, спасибо тебе за это, кум!
Милиционер ничего не сказал, лишь отвел глаза.
– Открывай ворота, дядько! – сказал Тарас. – Коль уж мы пришли.
– А кто ты такой, чтобы отпирать тебе ворота? – спросил Явтух Сирко. – На тебе, добрый человек, ничего не написано.
– Зато написано в моем удостоверении! – сказал Тарас. – Читать-то умеешь? Вот и читай.
– Так там, наверное, по-русски, – сказал Сирко. – А я по-русски не умею…
– А твой кум тебе переведет, если что! – сказал Тарас. – Он-то понимает русский язык. Ну так что? Отопрешь ворота или, может, нам перебраться через плетень? Это для нас пустячное дело.
Хозяин ничего на это не сказал и отпер ворота.
– Вот так-то лучше, – проговорил Тарас. – Культурнее. Кто, помимо тебя, есть в доме?
– Я и есть, – ответил Явтух Сирко. – Еще моя старуха. Еще две незамужние дочери.
– И все? – уточнил Тарас.
– А нам больше никого и не надо, – ответил Явтух Сирко. – И вас тоже нам не надо. Ходят тут незнамо кто и непонятно для чего.