Русский частокол

– Ладно, пусть по своей воле, но свадьбы не будет. Определю выкуп, отдашь, и пусть живут, но в Вабежу ей дороги боле нет. Так и передай.

Дедил взглянул на Кобяка:

– Ты отрекаешься от дочери?

– Да.

– Не спеши. Сейчас ты в гневе, погодь немного, охолонись, глядишь, и сменишь гнев на милость. А не хочешь свадьбы, обойдемся без нее, землю молодым я выделю, пусть строят жилище, а до того живут у меня. Когда определишься с выкупом?

– Потом, сказал же. Думать буду.

– Ныне след думать о хазарах. Чего-то вдруг они опять заявились? Положенную дань мы им еще в цветене (апреле) заплатили.

Кобяк кивнул:

– Заплатили, даже больше требуемого шкур дали. Но они у нас девок не брали. Может, за тем и вернулись?

– А по мне так совесть их каган потерял.

Кобяк усмехнулся:

– Ты думаешь, у него она есть?

– Ты прав, Веденей. Хазар думает об одном, говорит о другом, делает третье. С ними надо бы пожестче. Хамлых (одно из названий столицы хазарского каганата) далече, сюда они приходят дружиной небольшой. Сколько хазар вышло к берегу?

– С десяток. Но где-то неподалеку у них лагерь.

– Это так. Там сколько? Сотня? Полусотня? У нас, если объединиться, боле двух сотен наберется. И чем биться есть, в каждом доме, почитай, лук со стрелами, топоры, секиры, мечи, о копьях да острогах я и не говорю. Куда хазарская сабля супротив нашего меча?

– Объединиться, говоришь? – посмотрел исподлобья Кобяка на Дедила. – А народ того захочет?

– Так поговорить с ним надо. Старцев спросить, они-то понимают, что вместе мы – сила. Разве дело, коли твое село хазары вдруг разорять начнут, а мы глядеть из-за городьбы будем в надеже, что не нас бьют?

Кобяк неожиданно сказал:

– Твой род пусть поначалу нашему роду земли вернет.

– О каких землях речь ведешь? – изобразил удивление Дедил.

– Овраг наш, признай то.

– Община не признает.

– Вот видишь, овраг поделить не можем, а об объединении говорим. Не будет того.

– Эх, мало нас хазары треплют, – вздохнул старейшина Рубино, – но придет время, когда не иначе как только вместе жить сможем. Но сколь народу до той поры сгинет?

Кобяк поднялся:

– Езжай к себе, Дедил. А Ведане передай, я желаю говорить с ней. Не захочет – ее дело, тогда… да чего повторяться…

– Я передам ей твое слово, встрече перечить не буду. А о сказанном подумай, да быстрей определяйся с выкупом. Не люблю, когда долг на шее висит.

– Определюсь, боюсь только, он тебе не по нраву придется.

– Ну чего же делать? Ты отец невесты. Ведана до того была девственницей, значит, должон платить.

Дедил вышел во двор. Завидев его, семья Кобяка отвернулась. Старейшина рода из Рубино отвязал коня, запрыгнул в седло, поехал в свое село.

Там его ждали. Впереди всех старец Светозар.

Дедил спрыгнул с коня:

– Чего собрались, Светозар?

– Ответь людям, правда ли, что твой сын умыкнул невесту из Вабежи?

– Правда.

– Почему брезгуешь своими невестами, Заруба?

– О чем ты, старче?

– О том. Уговор с гончаром Лихарем Рубаном насчет женитьбы Вавулы и его дочери Голубы был?

– Был.

– Почему нарушил?

– Потому, что сын сам выбрал себе жену. По нашим обычаям это не карается.

– Значит, решил породниться с Кобяком?

– Так вышло, но родней мы не будем. Кобяк не признает нас, мы не признаем Кобяка.

– Люди поговаривают, овраг намерен отдать Кобяку, правда?

– Нет! Это наша земля. На том стоял и стоять буду.

Светозар повернулся к мужикам.

– Что скажете, люди?

Дедила уважали, иначе не выбрали бы старейшиной.

Кто-то проговорил:

– Коли так, как сказал Дедил, то пусть.