Бросок из западни

– Но все-таки, Слава, – спросил Буторин, – ты же можешь сказать, что южный берег острова совсем не похож на тот берег, с которого ты бежал? Там сплошные скалы, которые выходят к самому урезу воды. Там яму для пленников не выкопаешь.

– Да, конечно, северные берега острова похожи на те, где я был. Открытый берег метров на триста, потом джунгли, потом постепенное повышение ландшафта и его переход в голые скалы. Надо двигаться воль северного берега с востока на запад. Прямо отсюда.

– Ну, вот вам и примерный план действий, – подвел итог Шелестов. – Только нас мало, но обойдемся. Разделимся на две группы. Одна пойдет на катере, вторая на своих двоих берегом. Откровенно непохожие места будем проходить, не теряя времени.

– Прошу прощения, – поднял руку Копаев. – Есть один вопрос.

Все удивленно посмотрели на моториста. Но Шелестов очень серьезно кивнул моряку. Когда группа идет вместе, выполняет одну задачу, понятно должно быть всем и каждому. И цели, и тактика, и маршрут, и порядок движения. Все вопросы должны исчезнуть до того, как группа выйдет на задание.

– Да, слушаю вас, Степан Иванович.

– Скажите, товарищ подполковник, но если ваш товарищ, этот Сосновский, пропал здесь, то как мы его будем искать попутно, если удалимся отсюда в другом направлении? Разве бывают такие пещеры, которые тянутся на весь остров на десятки километров или даже на сотни?

– Конечно, такие сложные и длинные пещеры редкость. Я слыхал о таких, но они в основном на материках располагаются. А здесь на острове в скалах вряд ли есть очень протяженные пещеры. Скорее всего, их несколько разбросано по острову и используются они японцами по-разному. В какой-то пещере именно лаборатория, в какой-то склады, в другой охрана острова, его гарнизон, так сказать. Нам важно убедиться, что лаборатория здесь, а тогда уже будем искать Сосновского. Согласитесь, что сидеть здесь и ждать, когда кто-то появится, – не самая удачная идея. Мы можем месяц просидеть здесь, и этим люком или лазом больше не воспользуются.

После того как Буторин рассказал Шелестову историю лейтенанта Парамонова, тот понял, почему моряк с каждым днем становится все молчаливее и молчаливее. Он хотел даже поговорить с Парамоновым, но Буторин отговорил Максима. Последний разговор мало что изменил в душе молодого лейтенанта. Видимо, ему с этим придется теперь как-то жить оставшуюся часть жизни или умереть с этим. Война, тут загадывать нельзя.

На следующий день едва группа двинулась в путь, как с борта «Профессора Молчанова» с Буториным связался Хейли и потребовал, чтобы его забрали на остров. Он должен принять участие в розысках. То, что русские нашли своего товарища – пассажира с разбившегося самолета, на взгляд американца, говорило о том, что цель близка. Посоветовавшись, оперативники решили, что резон в этом есть. Сейчас Хейли будет полезен группе, как он был полезен и во время захвата японского катера. Лишний ствол, лишний опытный боец не помешает, а может, и поможет. Кто знает. Шелестов распорядился начать движение, а за Хейли отправить катер, когда стемнеет.

С помощью зеркала Парамонов сделал самый простейший гелиограф – то есть зеркало и крышка, с помощью которой зеркало легко и быстро закрывалось. Главное, чтобы на катере увидели солнечный зайчик, направленный с берега, и могли различать хотя бы три самых простых сигнала: два продолжительных означали, что у нас все в порядке (он же – продолжать движение); два коротких, чередующихся с паузами, – остановиться и ждать; три коротких с паузами – просьба подойти к берегу. Ну а частые короткие сигналы – тревога, нужна помощь, нас атаковали. Шелестов понимал, что на катере стрельбу в любом случае услышат. Но не всякая стрельба могла означать критическую опасность, группа на берегу вполне могла с какой-то опасностью справиться и сама. Все-таки семь автоматов на борту катера давали возможность пешей группе вооружиться прилично.

На катере оставили минимум людей. За штурвалом Парамонов, за одним пулеметом Салимов, за второй пришлось поставить дизелиста Водорезова. Грузный и неповоротливый моряк на берегу был бы большой обузой. А оставлять на катере Когана или хотя бы второго моториста было большой роскошью. Группа и так малочисленна, а обследовать предстояло большой участок суши. Много идти, искать, наблюдать.

Шли двумя группами: Шелестов с Коганом и Буторин с Копаевым. Максим показал, где им посчастливилось с Сосновским найти старую американскую матросскую шапку и обертку с японскими иероглифами. Новых следов появления в этих местах людей не обнаружилось, как не обнаружилось и признаков люков, лазов или замаскированных дверей. Катер дважды приближался к берегу, скрываясь в контурах острова, когда на горизонте появлялось какое-то судно. Пешие группы снова лезли по скалам, продирались сквозь заросли тропических растений, и к концу дня Шелестов с Коганом нашли среди скал потемневшую от времени винтовочную гильзу. Здесь стреляли, но в кого? Животных на острове нет, людей пока не нашли тоже. Может быть, выстрел был кем-то, тем же самым японским солдатом, сделан в воздух? Чтобы просто кому-то подать сигнал?

– Это очень долго, – наконец заявил Шелестов, когда Буторин и Копаев поднялись к ним снизу со стороны джунглей. – Так мы будем несколько месяцев обследовать остров. Мы исходим из вашего предположения, что на острове есть японский секретный объект и японцы ходят по острову свободно и оставляют массу следов. Мне кажется, что японцы как очень дисциплинированная нация, гипертрофированно дисциплинированная, и здесь ведет себя весьма строго в рамках приказа. Не показываться на поверхности для них означает именно не показываться. Никогда и никак. За исключением, видимо, таких случаев, как с Сосновским. Увидели его, вышли и затащили внутрь. Вода и электроэнергия заведены в пещеры, исследовательские работы ведутся там же. Нужно другое решение, товарищи.

– Например? – устало усаживаясь на камни, спросил Коган.

– Наблюдение вести с катера. Одновременно несколько человек в бинокли и обзорно без биноклей. При обнаружении каких-то интересных объектов или подозрений мы высаживаемся и проверяем. Ведь очевидно же, что в дебрях тропического леса, который расплодился на этих склонах, никаких выходов из пещеры быть не может. Тут, если такой выход и строился, должны остаться следы такого строительства, а здесь дебри, первобытные дебри.

– Вы были когда-нибудь в дебрях американской реки Амазонки? – вдруг спросил Копаев. – Вижу, что не были. А я был. В городе Манаус. Там каждые пять лет в пригородах длина трамвайного маршрута уменьшается на одну остановку. И это притом, что борьба с джунглями ведется серьезная с применением самых современных агротехнических способов, вплоть до выкорчевывания джунглей мощными бульдозерами. И город проигрывает эту битву с джунглями. Год за годом, методично отступая перед дикой природой. Какие следы строительства вы хотите увидеть здесь? Горы щебня, песка, остатки стальной арматуры и кучи неиспользованного бетона, который сливали на траву? Или брошенный сломанный экскаватор? Уверяю вас, что за год все это сожрут джунгли, опутают лианами, и вы этих следов не увидите до тех пор, пока не стукнетесь лбом в зарослях о железный ржавый ковш экскаватора.

– Что ж, вы это видели, – усмехнулся Шелестов. – Охотно верю. Но учтите, что и строить выходы из пещер в джунглях японцы бы не стали по этим же, указанным вами причинам. Джунгли мешают, не дадут они работать. Это во-первых. А во-вторых, Степан Иванович, есть и еще одно немаловажное условие. На берегу в том месте, где велись работы по оборудованию и маскировке входа в пещеры, должно быть удобное место, для доставки и разгрузки строительных материалов. Вот сейчас под нами на берегу сплошь камни, и выходы скал виднеются на расстоянии метров в четыреста от берега. Тут точно к берегу не подойдет никакое судно.

– Я согласен с Максимом Андреевичем, – кивнул Буторин. – Ну, что? Спускаемся к берегу, ищем удобную бухту и семафорим Парамонову, чтобы забирал нас?

Через три часа Парамонов нашел место на берегу, где смог забрать группу. Уставшие бойцы повалились на палубу, снимая автоматы. Лейтенант подсел к Шелестову с аэрофотоснимком, полученным от американцев. Этот остров, один из самых крупных в районе поиска, все равно тщательно рассмотреть на снимке было нельзя. Но общая конфигурация береговой линии просматривалась. Да и по отражающей способности поверхности, которая имела на снимке разные цвета, можно было разобрать, где джунгли, а где голые скалы. Если бы самолеты могли спуститься и снять остров ниже, то по теням от скал можно было бы получить представление и о разности высот. Теперь же приходилось немного гадать, немного надеяться, что за следующим мысом будет лучший обзор. Или что во время следующего выхода на берег будет возможность подняться на самые высокие точки для обзора всего острова или его большей части.

– Смотрите, товарищ подполковник, – Парамонов показал концом спичку на линию берега острова, – вот здесь, всего в паре километров, будет бухта. И заросли, судя по более светлому цвету поверхности, начинаются местами далеко от берега. Мне кажется, удобное место для высадки. И здесь стоит поискать.

– Да, согласен. – Шелестов посмотрел на снимок, потом перевел взгляд на местность. – Кажется, эта бухта начинается вон за теми скалами. Там приметная двойная вершина.

– Да, это совсем рядом. Один из самых перспективных участков, как мне кажется. До сих пор то, что мы осматривали, не было похоже на те места, где я был.

– Хорошо, Слава, только нам нельзя соваться с наскоку в бухту на катере. Мы хоть и выглядим издалека как японское судно, но долго любого наблюдателя бортовым номером обманывать не удастся. Давай так, чтобы не терять время, заводи моторы и на малых двигайся как можно ближе к берегу в направлении бухты. Главное, чтобы у японцев не оказались наблюдатели и на подходах к бухте. Неужели ты не помнишь, были у японцев на острове пулеметные вышки, например! Ведь должны быть какие-то средства наблюдения и защиты. Или они себя чувствуют здесь в полной безопасности, как у себя дома? Никаких пулеметных гнезд, дотов, колючей проволоки, прожекторов?

– Я же вам все рассказал, – хмуро ответил Парамонов. – Все, что помнил. С подводной лодки нас ночью на моторной шлюпке привезли на остров. Меня толкнули в одну яму с другими мужчинами, Васильеву увели. Я даже не знаю, куда ее поместили и жива ли она. А когда один из узников сумел разобрать бамбуковую решетку над ямой, мы выбрались и сразу сцепились с солдатами. Поднялась страшная стрельба – и взрыв. Все, больше ничего не помню. Не успел я сориентироваться на местности.

– Ладно, будем исходить из того, чего мы не знаем, но что это может быть. Чтобы не ошибиться.

– Я вас вот здесь высажу, – показал на карте лейтенант. – Видите, здесь берег ровный и заросли близко к воде подходят. Укромное местечко. Высадитесь, а я отойду от берега и буду ждать вашего сигнала. В случае чего поддержу вас огнем.

Приказав всем отдыхать и готовить оружие, Шелестов принялся снова осматривать остров в бинокль. Да, двуглавая вершина скал впереди совпадала с рисунком скал на аэрофотоснимке. Добраться по суше до бухты можно по краю джунглей. Так будет быстрее, а в случае чего в зарослях можно скрыться в любой момент, при любой опасности. Выше, до самых зубов скал, никаких признаков. Да туда и не добраться. Слишком обрывистые и острые края. Лезть туда – только потеря времени.

Через полчаса катер заурчал двигателями, вспенил воду за кормой и плавно пошел, набирая скорость. Чтобы не привлекать внимания, вся группа спустилась внутрь. На палубе стояли у пулеметов только Салимов и Водорезов. Шелестов в ходовой рубке катера рядом с Парамоновым смотрел на берег. Лейтенант уверенно вращал штурвал, обходя опасные места, где у береговой линии могли быть камни. Наконец Шелестов положил моряку руку на локоть и велел сбавлять ход. Теперь они оба высматривали удобное для причаливания место. Максим покачал головой, глядя в бинокль, и Парамонов сразу уловил это.

– Что такое? – настороженно спросил он. – Вы что-то увидели?

– Трудно понять на таком расстоянии, даже в бинокль, – задумчиво ответил Шелестов. – Мне кажется, кое-где срублены бамбуковые стволы. Обрубки скрыты молодыми побегами. Бамбук очень быстро растет, я знаю. И он уже скрывает вырубку. По крайней мере, мне так кажется.

– Но сейчас-то движения никакого не видите?

– Сейчас нет, – помолчав, ответил Шелестов. – Ладно, давай к берегу. Будем разбираться на месте.

Парамонов умудрился провести катер к каменистой гряде, выдающейся в море. Сбросив с него трап, оперативники стали сбегать один за другим и занимать позиции, на случай нападения из джунглей. Буторин и Коган, как самые опытные, сбежали первыми и сразу упали за камни по обе стороны от трапа на случай, если придется прикрывать своих товарищей. Следующими с катера сбежали на берег Шелестов и Копаев. Чтобы моторист не забыл своей задачи, Максим ему еще раз показал знаками на скалу справа, за которой тому следовало укрыться и наблюдать. Сам Шелестов, отбежав вперед метров на тридцать, присел на одно колено и, выставив автомат, стал водить им по зарослям, пристально глядя поверх мушки и готовый мгновенно открыть огонь.

В зарослях было спокойно. Не снимая указательного пальца правой руки со спускового крючка, Шелестов поднял левую руку и сделал знак Буторину и Когану идти дальше. Оперативники поднялись и одновременно побежали вперед, держась друг от друга на расстоянии пятнадцати-двадцати метров. У самых зарослей они снова остановились, присев на одно колено, осмотрелись и подали знак, что впереди чисто. Шелестов махнул рукой Копаеву, с грустью посмотрев на немолодого моториста, храброго, но, увы, неповоротливого. Да, людей не хватало. Вчетвером обследовать такой остров! Хотя группа вчетвером и не такие операции проводила. А тут всего лишь остров. Просто он очень большой…

Через заросли к бухте шли двумя группами, как и сходили с катера. Шелестов и Копаев ближе к берегу, Буторин с Коганом глубже в джунгли. Как Максим и предполагал, бамбук здесь рубили, и не далее как полгода назад. Посматривая на берег, Шелестов отмечал, что Парамонов умело держит катер на одном месте, хотя вдоль этого берега течение сильнее.

Впереди замаячила каменная гряда, ограничивающая бухту. Буторин и Коган взяли правее и стали подниматься по камням, фактически выйдя из джунглей. Шелестову пришлось сбавить шаг, потому Копаев, непривычный к таким переходам, начал отставать. И когда они вместе с мотористом вышли на край джунглей у самой гряды, Шелестов с тревогой увидел, что Буторин и Коган лежат на камнях и смотрят куда-то вниз с гряды, куда-то на берег бухты.

– Догоняйте, Степан Иванович! – крикнул Максим и поспешил наверх, к своим товарищам.

Но стоило Шелестову подняться к краю гряды, как он сразу бросился на камни и замер на месте. Внизу в обширной бухте на берегу расположилась деревушка. Два десятка хижин, крытых пальмовыми листьями, с плетеными стенами. А вот и люди! Знать бы им с Сосновским очертания берегов острова, они бы сразу сюда направились. Не бродили бы по скалам в том месте, где упал самолет. Осторожно пробираясь между камнями, Шелестов приблизился к Буторину и приложил к глазам бинокль. Так и есть, рыбаки. Какие-то клочки обработанной земли есть, но огородом это никак не назовешь. А челноки, вон они на берегу. И в море несколько штук. Треугольные паруса. Ветерок сегодня, удобно управлять лодками.

– Детей много, – прокомментировал Буторин.

– Значит, живут неплохо. И японцы, по всему видно, их не трогают.

– Много детей? – вставил Коган. – Это не показатель. У нас в России тоже рожали по десятку детей, а выживали не все. Может, и здесь такая же печальная статистика.

– Ладно, это не главное для нас, – прервал спор Шелестов. – Главное, что нам нужно понять, это знают рыбаки о японцах или нет. Знают рыбаки, где у японцев выходы из их пещер или не знают. Сомневаюсь, что японцы выходят именно к деревне. Но место удобное. Мне кажется, здесь целая цепь пещер. Видите, потоками вымывается во время дождей рыхлая растворимая порода типа известняков! Вон внизу, а вон на скалах «конусы выноса» из расщелин.

– А как ты спрашивать у них будешь? – осведомился Коган. – По-полинезийски, по-японски?

– Посмотрим, – усмехнулся Шелестов. – Как-нибудь спросим. Значит, так, ребята. Наблюдайте за деревней, за окрестностями. Замаскируйтесь получше. Еды вам принесем сюда. Я на катер. Надо поинтересоваться у Парамонова, узнает он эти места или нет. Весь остаток дня группа вела наблюдение за деревней с двух точек, удаленных друг от друга. Жизнь деревни шла своим привычным чередом, и это чувствовалось по тому, как возятся на берегу дети, как те, что постарше, помогают родителям, по неспешным женским делам, по тому, как возвращаются на берег рыбаки, как сгружают улов. Все спокойно, без суеты.

Японцы появились перед закатом. Десять солдат с карабинами, большие штыки-тесаки в ножнах на поясе. Офицер с катаной и пистолетом в кобуре. Они появились из джунглей с северо-востока. Оперативники наблюдали, замерев и затаив дыхание. Женщины забирают детей и уводят в хижины, мужчины, занимаясь рыболовными снастями и лодками, хмуро посматривали на чужеземцев. Видно, что японцы ведут себя здесь как хозяева и рыбацкая деревня с этим смирилась.

Офицер что-то громко приказал и махнул рукой. Один из пожилых рыбаков, кланяясь, подошел к японцу. После короткого разговора, во время которого полуголый рыбак стоял, согнув спину и кланяясь, японцам принесли две плетеные корзины рыбы и корзину каких-то овощей. Шелестов в бинокль различил что-то похожее на спаржу и плоды хлебного дерева. Подхватив корзины, японцы двинулись в сторону джунглей, откуда пришли. На пути им попался голый ребенок, заигравшийся с ракушками. Женщина в тонкой цветной накидке, прикрывавшей только одно плечо, бросилась к ребенку и подняла его на руки. Японский офицер схватил женщину за руку, притянул к себе, но та вырвалась, и японец шлепнул женщину пониже спины ладонью.

Японцы удалялись, и Шелестов только теперь почувствовал, как его рука сжимает автомат. Он отпустил оружие и вытер потную ладонь о штанину. Сволочи! А если бы он схватил несчастную и поволок бы в хижину? Сдержался бы я или нет?

– Там тропа, – не отрывая бинокля от глаз, тихо сказал Коган. – Протоптали тропочку хозяева в свою вотчину. За деревьями дальше не видно.

– Плохо лежим, отсюда не увидим, – добавил Буторин. – С противоположной стороны бухты было бы видно, куда они пойдут дальше. Но ясно, что они где-то рядом с бухтой сидят. Надо там место выбрать для наблюдения.

– И перестать свободно шататься по острову, – буркнул Коган. – Кажется, мы их нашли. Слышите шум мотора? Это откуда-то с другой стороны, с противоположного берега. Значит, тут где-то большая расщелина в скалах, раз так слышно хорошо. И ветер в нашу сторону.

Сноски