Бой с невидимкой

– Думаю, они уже в пути, – опять слукавил Марко.

– Но ведь бандиты могут явиться и сюда! – сказал Онысько. – Коль уж этот раненый такая важная птица.

– Ну, сюда-то им явиться сложнее, чем перенять хлопцев в пути! – сказал Марко. – Здесь-то хозяева – мы с тобой. А в пути – хозяева они. Понимаешь разницу? Да и не явятся они, пока не стемнеет. А солдаты, говорю, уже в пути. К вечеру как раз подоспеют.

– Ну, коль такое дело… – развел руками участковый.

– Такое оно или не такое, а что есть, то есть, – мудрено выразился Марко. – Евген, хочу поговорить с тобой отдельно. Отойдем-ка в сторону. Вот сюда, на эти бревна. Тут и побеседуем.

Марко, Мартын и Евген отошли в сторону и уселись на сваленные в ряд бревна.

– Ну и что ты обо всем этом думаешь? – спросил Марко у Евгена.

– Про вашего пленного? – глянул Евген на Марко. – А что тут думать? Обязательно придут отбивать. А что еще им остается? С них-то, наверное, тоже спросят. Что ж это, скажут, вы его проворонили?

– Правильно мыслишь, – согласился Марко. – Придут. Тем более что они наверняка знают, куда мы его подевали. А не знают, так догадываются.

– Я так думаю, что и посты они уже успели выставить по всей дороге в город, – добавил Мартын. – На случай, если мы его все же повезем в район. Это логично.

– И посты, наверно, выставили, – согласился Евген.

– Вот потому тебе и надо организовать охрану этого карася, пока не прибудут солдаты, – сказал Марко. – Поговори как следует с хлопцами, расставь свои посты, организуй секреты. Надежда – на тебя.

– А что же Павло? – спросил Евген.

– Надежда – на тебя, – повторил Марко.

– Я понял, – сказал Евген, помолчал и спросил: – Что, солдаты в самом деле прибудут?

– Думаю, что прибудут, – сказал Марко. – Вот только когда – не знаю. Может, к вечеру, как я сказал. Может, ночью или к утру…

– Значит, мне ты доверяешь, а Павлу не доверяешь? – спросил Евген. – Почему же так?

Марко хотел что-то сказать, но почему-то не сказал. Он лишь надвинул селянский картуз себе на глаза и по-селянски похлопал руками по бокам. Так в здешних краях делали все селяне, готовясь к какому-то трудному и решительному делу.

– Спасибо за ответ, – скупо усмехнулся Евген. – А тогда – откровенность за откровенность. Тут вот какое дело… Пока вы ловили вашего карася, ко мне подошел один селянин. Утром мы выставляли на опознание двух убитых у Панского брода…

– Ну? – спросил Марко, с прищуром взглянув на Евгена.

– Подошел он ко мне, этот селянин, отозвал меня в сторону и шепчет: так, мол, и так, а ведь один из убитых – мой знакомец! Тот, который с пулей с сердце. Звали его Гаврило Лащ. В зятья, говорит, мне набивался, оттого и знаю. Не наш он, не из Березичей и не с хуторов, а из села Купины. Это, если ты не знаешь, в тридцати километрах от нас. Ну, говорю я тому селянину, значит, тебе придется искать другого зятя! Да ты погоди, говорит мне этот селянин, я ведь не все еще сказал! И говорит: этот Гаврило был хорошим знакомцем нашего участкового Павла Онысько! Я сам, говорит, видел, как они встречались и о чем-то говорили. А где, спрашиваю, они встречались и сколько раз? Ну, говорит, этого в точности я не знаю. А только я два раза видел, как Гаврило Лащ выходил из дома Павла Онысько. Два раза! В ночное время. Так ведь по ночам, говорю, темно, и ты мог спутать Гаврила с кем-то другим. На это селянин мне и говорит: уж кого-кого, а Гаврила я бы ни с кем не спутал. Потому что все глаза он мне измозолил, просясь ко мне в зятья. Он, значит, просился в зятья, а я – не хотел, чтобы он был моим зятем… Тогда я спрашиваю того селянина: а сам-то ты что делал ночью у дома Павла Онысько? А ничего, говорит, я не делал, просто живу я от него неподалеку. Выхожу ночью к скотине, гляжу – Гаврило вместе с участковым. Прощаются, значит, у калитки. И так – два раза. А, может, и не два, а больше, но того, говорит, я не видел. Так ты, говорит мне тот селянин, передай тем, кто приехал из города… Потому что это очень даже подозрительно. Но только, говорит, ни в какие свидетели я не пойду, так и знай! Это я говорю тебе так, без всякого свидетельства. А если, спрашиваю, тем, кто прибыл из города, захочется с тобой увидеться? Можно, говорит, но только так, чтоб об этом никто не узнал. Скажем, ночью.

Евген умолк и стал смотреть куда-то вдаль, в сторону Панского брода. А затем спросил у Марка:

– Что, понравилась тебе моя сказочка? Будешь встречаться с тем селянином, чтобы проверить, правду я тебе сказал или сбрехал? Если захочешь встретиться, то я сведу.

– Не буду я с ним встречаться, – помолчав, ответил Марко. – Зачем? Ты и так мне все рассказал. Тем более вдруг кто увидит нашу встречу, несмотря на ночное время? Подставим мы тогда того селянина, чего доброго, под бандитскую пулю.

– Ну, дело твое, – спокойным, почти безразличным тоном проговорил Евген Снигур. И вновь стал подчеркнуто внимательно смотреть вдаль, в сторону Панского брода.

– И что ты об этом думаешь? – спросил Марко.

Евген ответил не сразу. Вначале он перестал смотреть вдаль, потом перевесил автомат с одного плеча на другое, затем пристально взглянул на Марка и сказал:

– Наверно, то же, что и ты.

– Ну да, Перемога где-то рядом… – согласился Марко.

– Думаешь, что Павло Онысько и есть Перемога? – спокойным, почти равнодушным тоном просил Евген.

– Перемога он или не Перемога, этого мы пока не знаем. Если бы все это было так просто, тогда бы мы уже давно их всех переловили! – вздохнул Марко.

– Так-то оно, конечно, так, – согласился Евген. – Но ведь не доверяешь же ты ему, разве это неправда? Сам дал мне понять. Значит, есть у тебя причина, чтобы не доверять.

– Недоверие – это еще не доказательство.

– А его знакомство с Гаврилом Лащом? А то, что он никому не сказал, что знал его? Почему он не сказал? Или, может, ты думаешь, что тот селянин мне все сбрехал?

– Нет, не думаю, – сказал Марко. – А только и это еще никакое не доказательство. А всего лишь повод к еще большему недоверию. Мало ли по какой надобности они встречались – этот самый Гаврило Лащ и Павло Онысько? Причин может быть много.

– Так что же будем делать? – спросил Евген.

– Что делать? А вот что. Когда сделаешь все свои дела, приходи. Посовещаемся подробнее, что нам делать. Подумаем. И еще. Присматривайся к участковому. Но так, чтобы он этого не увидел и не почуял.

Евген в знак согласия кивнул, развернулся и ушел.

Тарас торопился. Он прекрасно понимал, что ему надо попасть в город как можно скорее и вернуться обратно в Березичи тоже как можно скорее – еще до наступления ночи. И, конечно, не одному, а вместе с солдатами. Потому что ночью, скорее всего, в Березичи придут бандиты. Они придут, чтобы отбить того самого карася, которого смершевцы вместе с милиционерами выловили в одной окраинной клуне недалеко от Панского брода. А коль придут, то, значит, будет бой. А будет бой – будут и чьи-то смерти. И ладно бы это были смерти бандитов. Но нет, полягут и «ястребки», и милиционеры, и, может так статься, кто-то совсем посторонний. Пуля – она ведь не разбирает, она – слепа, тем более в ночное время.

Да, но когда ты – пеший, то тут хоть торопись, хоть не торопись, а толку от того все равно немного. Вот бы попутную подводу с лошадью! Тогда, конечно, другое дело. Тогда-то Тарас домчится до города с ветерком, все дела мигом уладит и с таким же ветерком прибудет обратно в Березичи – с солдатами. Да вот только нет никакой попутной подводы – хоть оглядывайся, хоть не оглядывайся, хоть прислушивайся к далекому тарахтенью колес, хоть не прислушивайся…

Но, как гласит цыганская поговорка, кто идет по дороге с чистой душой, тот обязательно встретит на пути удачу. Вдруг Тарасу почудилось, что сзади него затарахтели колеса и зафыркала лошадь. Да неужели? Он остановился и прислушался. Точно, тарахтенье колес и фырканье лошади! Ну уж этого долгожданного момента упустить никак нельзя!

Вскоре из-за кустов ольшаника показалась и бричка, запряженная даже не одной, а двумя лошадьми. Тарас встал на середине дороги и поднял руки. Бричка замедлила ход и остановилась. В бричке сидели двое – пожилой дядька, по виду селянин или хуторянин, и девушка. Может, это была его дочь, может, невестка или еще кто-нибудь – Тараса сейчас это не интересовало.

– Дядько, богом тебя молю! – сказал Тарас. – Добрось до города! Спешу, аж падаю! А ты вот на конях! Я хлопец тихий, никого не стесню!

Какое-то время дядька раздумывал, затем молча кивнул и указал на бричку: садись, мол, да и поедем.

– Вот спасибо тебе, дядько, вот уж спасибо! – радостно сказал Тарас. – Ведь это же сколько грехов спишет тебе бог за твою доброту!

Тронулись, причем рысью, и такая скорость очень обрадовала Тараса. Какое-то время ехали молча, но что же это за езда, если молча? Так в Полесье не бывает. Когда едешь в одной бричке, надо о чем-то говорить.

– Сам-то – откуда будешь? – покосился на Тараса дядько. Да и дивчина также глянула на Тараса с интересом.

– Из Березичей я, – сказал Тарас.

– Ну да? – не поверил дядько. – Сам-то я из Купин, но в Березичах знаю почти всех. А вот тебя не знаю.

– Так ведь я там недавно, – сказал Тарас. – В примаки налаживаюсь к одной красавице. Вот, иду в город за подарками. Чтобы, значит, красавица еще больше меня любила. Оно ведь дело известное. Какой же ты примак, если без подарков? А, горлица? – подмигнул он дивчине. – Разве я не прав?

– И к кому это ты наладился в примаки? – поинтересовался дядько.

– А вот этого я тебе не скажу! – рассмеялся Тарас беззаботным смехом. – Даже и не проси! Потому что оно ведь как. Скажешь – и ничего не получится. Даже несмотря на подарки. Уж такое это тонкое дело, определяться в примаки! Ты со мной согласна, красавица? – И Тарас вновь подмигнул дивчине.

– Ну не хочешь, так и не говори, – равнодушно произнес дядько.

Какое-то время ехали молча. И тут дядько вдруг с досадой произнес несколько крутых слов и резко натянул вожжи. Лошади остановились.

– Что такое? – недоуменно спросил Тарас.

– А вот ты погляди сам! – зло произнес дядько. – Чтоб вы сквозь землю провалились! Только вас и не хватало!

Прямо посреди дороги, не давая проехать подводе, стояли двое мужчин. Оба они были вооружены: один – держал в руках карабин, а другой – немецкий автомат.

– Ага! – прищурив глаза, сам себе сказал Тарас.

Дело было вполне понятным. Это были те, из болот. Точнее сказать, один из постов на пути к городу. Что им здесь было нужно? Понятно что. Они должны были проверять каждую подводу – не везут ли в ней пойманного милиционерами и смершевцами ночью важного заграничного карася.

– Что-то музыка стала печальной, и горилка закончилась враз… – промурлыкал Тарас две строки из песни, которую он когда-то распевал, будучи музыкантом в ресторане. Давно это было, до войны, совсем в другой жизни. Тогда и сам Тарас был другим, да и не был он тогда Тарасом.

Бандиты тем временем, держа оружие наизготовку, не спеша подошли к подводе. Дядько слез с брички. Хотела слезть и дивчина. «Сиди на месте!» – шепотом приказал ей Тарас. И сам также остался сидеть, лишь его правая рука незаметно, будто сама по себе, придвинулась к карману пиджака.

– Кто такие? – спросил один из бандитов у дядьки. – Куда едем? Зачем?

– Из Купин мы, – угрюмо ответил дядько. – Вот дочку в город везу. К доктору.

– А для чего? – не столько веселым, сколько похабным тоном поинтересовался бандит. – Неужто нагуляла себе пузо? Ну, с такой-то кралей и я бы не прочь… – И довольный своей шуткой, бандит рассмеялся, а вместе с ним засмеялся и другой бандит.

– Нет… – помотал головой дядько.

– Замолкни! – велел ему веселый бандит. – И подними-ка руки! А я тебя обыщу!

– Да нет у меня ничего такого, – сказал дядько, поднимая руки. – Из Купин мы… В город, к доктору…

– Сказано – закрой рот! – лениво произнес бандит и принялся обыскивать дядьку.

Обыск ничего не дал. Бандит с ленивым прищуром посмотрел на Тараса.

– Ну а ты чего расселся? – спросил бандит у Тараса. – Или, может, обделался от страха? Так ты нас не бойся. Мы люди добрые. Хотя… Кто ты вообще такой?

– А это – мой зять, – вдруг произнес дядько.

Тарас с удивлением взглянул в его сторону. Вот ведь какое дело – заступился за него дядько! Пытается его спасти от беды! Никто его о том не просил, а он пытается! Ой, спасибо тебе за это, дядько, ой, спасибо! А только вряд ли такой нехитрой ложью можно уберечься от напасти… Но все равно спасибо тебе, дядько!

– А, так это, значит, ты тот самый и есть, что смастерил ей пузо! – указал бандит на дивчину и вновь расхохотался. – Молодец, коль так. Ну, ступай ко мне. Обыщу заодно и тебя.

– Так нет у меня ничего такого, – пожал плечами Тарас. – Из Купин мы…

– А вот мы сейчас увидим, есть или нет, – хмыкнул бандит.

Не спеша, нарочито расслабленным шагом и с притворно испуганным выражением лица Тарас направился к бандиту. Исподволь и незаметно он поглядывал и на другого бандита. Тот, другой, шел сейчас к подводе обыскивать бричку. Когда до бандита, к которому шел Тарас, оставалось всего два или три шага, Тарас вдруг указал пальцем за спину бандиту и крикнул испуганным голосом:

– Ой, а что там такое?

Оба бандита невольно оглянулись, и это решило исход дела. Тарас стрелял, не вынимая пистолета из кармана. Все произошло мгновенно, буквально за какую-то секунду. Хватило двух выстрелов. Оба бандита упали. Дядько ошарашенно разинул рот. Дивчина испуганно вскрикнула.

Тарас подбежал к первому бандиту – он был мертв. Мертвым был и второй бандит. Тарас, торопясь, обыскал оба тела, но ничего особенного не нашел. У одного из бандитов был за пазухой пистолет – Тарас торопливо сунул его себе в карман. Затем он поднял с земли карабин и автомат и зашвырнул их в наполненную водой канаву на обочине дороги.

– Помоги! – сказал Тарас дядьке.

– Что? – переспросил дядько: он никак не мог прийти в себя.

– Я сказал – помоги мне! – повторил Тарас.

– А!.. – понял дядько.

Вдвоем они подняли одно из тел и отнесли в кусты ольшаника, которые росли невдалеке от дороги. Так же поступили и с другим телом.

– А теперь садимся в бричку, а ты, дядько, погоняй! – приказал Тарас. – Пока не прибежали другие… Ну, ходу!

Дядько ухватил вожжи и хлестнул лошадей батогом. Лошади понеслись вскачь. Промчавшись добрых пять километров, дядько попридержал уставших коней, и они пошли шагом.

– И правильно, – одобрил Тарас. – А то ведь так и загоним лошадок. И как ты тогда будешь – без лошадок?

– А не догонят? – с сомнением спросил дядько.

– Теперь уже не догонят, – сказал Тарас. – Тем более что город – вот он, виднеется на горизонте. Сюда-то они не сунутся. – Он помолчал и сказал с досадой: – Вот ведь какая оказия! Продырявил я свой пиджачок! Сразу две дырки образовались! А ведь хороший был пиджачок, почти новый! И где я теперь возьму другой? А ведь я хотел в нем жениться! Ну, кто же женится в дырявом пиджаке? Вот какая незадача… Скажи, красавица, вот ты бы пошла за меня замуж, если на мне пиджак с двумя дырками?

Но дивчина ничего не ответила, она лишь смотрела на Тараса испуганными глазами. Да оно и понятно: попробуй-ка забудь вот так скоро то, что произошло на ее глазах! Да такое, пожалуй, вовек не забудешь!

Что касается дядьки, то он, конечно, пришел в себя довольно-таки скоро.

– Значит, говоришь, ты примак из Березичей? – спросил он у Тараса, и в его голосе слышалась неприкрытая ирония.

– Примак, – подтвердил Тарас невинным тоном. – Вернее сказать, только хочу стать примаком. А что, разве не похож?

Дядька лишь хмыкнул и ничего не сказал. Так, в молчании, и доехали до города.

– Тормози, добрый человек, – сказал Тарас. – Дальше нам не по пути. Спасибо тебе за то, что подвез. А за то, что хотел меня спасти и назвал меня своим зятем, отдельная тебе благодарность. Я это запомню. И тебе, дивчина, тоже спасибо. Ни за что, а просто за то, что ты есть, такая красивая. Ну, лечись. А я к вам как-нибудь наведаюсь. Вот добуду новый пиджак и обязательно приеду в ваши Купины! Не прогоните? А то, может, и женюсь на тебе, красавица. А чего ж?

– Так ты, вроде, метишь в примаки в Березичах, – впервые отозвалась девушка.

– Я? – поразился Тарас. – В примаки? В Березичах? Да от кого же ты такое услышала? Пусть у того отсохнет язык, кто это сказал!

От таких неожиданных слов девушка рассмеялась, а вместе с нею рассмеялся и дядько.

– Ну и ловкий же ты хлопец! – покрутил дядько головой. – Что в деле, что в словах! Знать бы еще, кто ты на самом деле.

– Музыкант, – улыбнулся Тарас. – Вот прибуду к вам в Купины с гармошкой, тогда и увидите, кто я такой. А пока что прощайте. Да, а обратно вы на всякий случай не торопитесь. Мало ли что сейчас на той дороге.

– А мы и не собирались торопиться, – сказал дядько. – Разве что через денек. Доктору ее надо показать. Ноги у нее крутит. Оно понятно – болотная сырость. У многих крутит. Но она-то еще молодая. Может, доктор чего-нибудь пропишет. А то наши народные способы отчего-то не помогают – крутит и крутит. Особенно по ночам.

– Через денек – это хорошо, – сказал Тарас. – Через такое время много чего может поменяться… Ну, прощайте.

Он слез с подводы и зашагал по улице, не оглядываясь. А дядько с дивчиной смотрели ему вслед до тех пор, пока он не пропал за углом.

Сноски