Мятежные воины

– Нет!

Седов подключил к связи Коновалова:

– Внимание, отряд, через минуту огонь из гранатометов, следом за обстрелом атака!

– Принял, – ответил заместитель командира отряда!

Валерий, глядя на часы, ровно через минуту отдал команду Грачеву, Аппелю и Николаеву:

– По позициям духов – огонь!

Молниями метнулись к противоположным склонам выстрелы одноразовых гранатометов, прогремели взрывы, ударил по склону пулемет Голуба. Услышав вопли раненых боевиков, Седов бросил в эфир:

– Всем! Штурм!

И первым рванулся по тропе, ведя огонь прямо перед собой. Рядом на ходу поливал свинцом склоны старший лейтенант Шинкевич и лейтенант Жан Додье.

Повел свою группу на штурм и капитан Коновалов. Гранатометчики сумели уничтожить практически половину группы прикрытия духов, остальные же, не ожидавшие применения гранатометов, открыли короткими очередями стрельбу. Но вынуждены были прекратить ее, попав под прицельный огонь занявших позиции на вершинах Голуба и Давыдюка. Вышедший вперед Бек успел занять отличную позицию и сбил со склона еще двух боевиков. Ситуация для штурмовых групп на начальном этапе штурма складывалась вполне удачно. Разрывы гранат, пулеметные и автоматные очереди заставили Бонселя и его людей отпрянуть от парапета. Они видели, как гибнут наемники Колли. В их же планы смерть из-за упрямства Вильяма Коу не входила. Гротес приказал Бонселю:

– К машине и катеру!

Но бандиты не успели сделать и шага. В бой вступила группа лейтенанта Кампоса. Из-за парапета на площадку перед зданием полетели четыре мощные оборонительные гранаты «Ф-1». Подчиненные Кампоса действовали по плану. Разрывы гранат уничтожили группу Бонселя. От осколков мгновенно погибли и Денес Табич, и Виктор Дольский, и Мартон Киднар. Гротес же уцелел, Глена лишь задело, Корину осколок попал в левую руку. Оставшаяся в живых банда Гротеса залегла перед входом. Подводники Кампоса перескочили через парапет. И здесь отряд «Z» понес первые потери. Не защищенные бронекостюмами подводники оказались под огнем Гротеса и Глена. Первым на площадку упал пораженный пулей в сердце главный старшина Пьер Леруа, вторым с простреленными ногами рухнул на асфальт лейтенант Мишель Бонне. Кампос и Венсан перекрестным огнем уничтожили Глена и Корина. Гротес бросился в здание. Казалось, ему удастся скрыться за стенами, но хлесткий выстрел с противоположного берега не дал ему уйти от возмездия. Видя, как складывается обстановка у здания, снайпер прапорщик Котенко всадил Гротесу в затылок пулю из «СВД». Из левого окна открыл стрельбу генерал Колли, но вынужден был прекратить ее. По проему ударили из автоматов Кампос и Венсан. Колли рванулся по коридору в помещение содержания заложниц, крикнув своей любовнице Фенке:

– Грид, прикрой! И завали спецов, что остались на площадке.

Фенке показалась в проеме окна и дала очередь.

Ее появления ждал Котенко. Он выстрелил. Фенке в последний момент дернулась вправо и вниз, поэтому пуля попала ей под ключицу, срикошетив от автомата, который выпал в окно. Котенко чертыхнулся:

– Твою мать! Везучая сука.

Он вызвал на связь Седова. Командир отряда не ответил – на дороге и тропе шел бой.

Котенко вновь припал к прицелу. Через оптику увидел забившихся в угол нар женщину и девочку. Заложницы живы, перевел винтовку влево. И увидел главаря банды, неудачно споткнувшегося и растянувшегося прямо напротив двери. Котенко дважды выстрелил. Пули пробили ноги главаря. Криков снайпер не слышал, но по тому, как медленно тот втянулся за стену, было ясно, боль главарь банды испытывал дикую.

Котенко вновь перевел винтовку на окно помещения, в котором содержались заложницы.

Группа Седова продвинулась на двадцать метров. По ней вели огонь всего два боевика. Но они заняли позиции за камнями. Командиру отряда пришлось остановить группу:

– Всем в укрытия!

И тут же слева вскрикнул старший лейтенант Шинкевич. Седов бросился к нему и повалил в канаву.

– Что, Блондин?

– Левая нога!

Седов разрезал штанину комбинезона. Пуля боевика попала старшему лейтенанту под коленную чашечку, точно в место полосы, не защищенное бронекостюмом. В местах сплетения бронепластины отсутствовали, иначе спецы не могли бы ни перемещаться, ни вести бой.

– Сними боль, – попросил, стиснув зубы, белорус.

Седов вырвал из накладного кармана боевую аптечку, вколол прямо в рану промедол из шприц-тюбика.

– Ты полежи здесь, Блондин, не высовывайся. Для тебя бой закончен.

Сработал сигнал вызова на радиостанции командира отряда. Это повторно вызывал его на связь Котенко.

– Скаты уничтожили пятерых духов перед домом, у них двое подстреленных, живые или нет, не знаю. Мне удалось ранить главаря банды и надсмотрщицу.

– Что значит – ранить? Ты должен был завалить их.

– Не получилось! Баба в момент выстрела отпрыгнула в сторону и получила пулю выше левой груди. Автомат ее вылетел на площадку. А главаря я зацепил благодаря тому, что он, перемещаясь по коридору, споткнулся и на мгновение его ноги оказались в проеме входа.

– Понятно! Заложницы?

– Пока живы! К зданию вплотную подошли Скат первый и второй. Они в двух метрах от окна комнаты, где находятся заложницы. Главаря банды и бабу его не вижу.

– Понял, отбой!

Седов переключился на лейтенанта Кампоса:

– Скат! Седой!

– Скат! – тут же ответил Кампос.

– Твоя задача – быстро проникнуть в здание и отсечь заложниц от оставшихся внутри и раненых главаря и надсмотрщицы.

– Понял!

– Вперед, Скат, Кот вас прикрывает.

– Так это он бьет с противоположного берега?

– Не теряй времени!

– Работаем!

Фенке, обезболив себя и Колли, выхватила из кобуры пистолет «глок», снаряженный семнадцатизарядным магазином девятимиллиметровых патронов.

– Я притащу сюда заложниц, Грег. Прикроемся ими. И спецов завалю, если они сунутся в казарму.

– Ты тоже ранена, Грид?

– Пуля прошла навылет, рана заживет, надо только выбраться отсюда.

– Давай, Грид.

Фенке, стараясь избегать окон, пригибаясь, прошла к комнате, где, скованные от ужаса происходящего, сидели, обнявшись, мать и дочь Лебран.