Режиссер Советского Союза – 8

– А хрусталь у вас тоже итальянский или французский? – продолжила допрос гостья, внимательно рассматривая поданный бокал.

С трудом сдерживая хохот, отвечаю.

– Обычный богемский, хотя и приобретён у одной дамочки из бывших. А вот шампанское настоящее «Вдова Клико», да и остальное вино французское, коньяк тоже. Вы пробуйте, не стесняйтесь.

Заставлять народ не пришлось, все дружно начали накладывать салаты и мясо, только что вытащенное из духовки, запивая его импортными напитками. Хорошо, что Инга не спросила, откуда говядина. Я бы точно не сдержался и заржал.

Разговор разбился на части, настырная гостья продолжила расспрашивать Аню про вещи и жизнь за границей. Старшее поколение завело разговор о чём-то своём. Дети побежали слушать музыку, утащив с собой магнитофон. Мы же с коллегами прошлись по недавней церемонии «ТЭФИ».

– Но это же несправедливо, – возмущался Илья, ухнув стопку коньяка и закусив её мандарином, – Нас снова обошли. Благо, что в этом году у «Прогресса» все номинации и лучшая женская роль второго плана за «Золушку». И то здесь главная заслуга в личности Серовой, сыгравшей мачеху. Будь на её месте другая актриса и приз Эйзенштейна ушёл бы в другие руки. И никого не волнует, что мы сняли сильнейший фильм с отличной игрой актёров. Сама Янина Жеймо в интервью восхищалась фильмом, новациями и интересными спецэффектами. Про зрителей я вообще молчу. Это без учёта того, что фильм отнюдь не детский, а самый настоящий остросоциальный. Но, похоже, нам ещё долго налаживать нормальные отношения с «Союзом кинематографистов».

А вот здесь прозвучал откровенный упрёк в мою сторону. Хотя Солодовников точно в курсе предыстории конфликта и понимает, что поведи я себя иначе – киностудии «Прогресс» просто не было бы. В принципе, всё вписывается в события, происходящие сейчас в моём детище. Уж слишком много негатива сейчас в моей киностудии. Я потому и хотел быстрее начинать разбираться с проблемами, но не получилось. Оправдываться перед Ильёй никто не собирается, поэтому я прокомментировал только ситуацию с телевизионной премией.

– Месяцев и представители советской культуры, участвовавшие в голосовании, повели себя правильно, – вижу, что мои слова покоробили даже спокойного Каплана, – Нельзя давать возможности недоброжелателям обвинить организаторов премии в субъективности. Да, если брать в расчёт мнение зрителей, то мы должны были забирать все награды, где участвовали наши работы. Объективно наши творческие коллективы в различных областях, будь то ТВ передачи, сериалы или клипы на голову превосходят конкурентов. Но отдавать все премии нам просто глупо. Зато мы как бы показали людям, что «прогрессоры» не истина в последней инстанции или полубоги. С нами можно и нужно бороться, создавая интересный продукт. Меня удивили ребята с «Ленфильма», снявшие сериал про 19 век. Да и телевизионщики тоже, хотя там половина коллектива – бывшие кадры «Прогресса». Для киностудии это тоже плюс – не надо расслабляться. Конкуренты подросли, пусть часть их успеха является авансом. Ладно, хватит о делах. Идёмте, я вам свой кабинет покажу и там покурим. Мне как раз с Кубы сигары привезли. Ездил туда в мае обсуждать будущий кинофестиваль. Думаю, в следующем году вполне реально его организовать. Вот кубинские товарищи не забывают и подкинули подарок к Новому году.

– Ну, ничего себе!

Илья не мог скрыть восхищения, осматривая обстановку. Вроде ничего необычного, но я неплохо потрудился над дизайном своего кабинета. В первую очередь внимание привлекал камин, где задорно потрескивала пара поленьев. Далее, конечно, мебель, полностью изготовленная краснодеревщиком по моим макетам. Кроме обтянутых кожей кресел и дивана, всё остальное делал местный мастер. А ещё висящее на стенах холодное оружие и шкура белого медведя на полу, создавали весьма необычный антураж. Нет, зверюшек я люблю и шкура искусственная, но смотрится круто. Открываю огромный глобус, являющийся баром, достаю виски и наливаю гостям. Далее мы разваливаемся в креслах и закуриваем сигары. Кстати, именно я подсадил коллег на это курево, благо продукции кубинских табачников в Москве хватает. Понятно, что не такого класса как у меня, но в той же Америке сигары с острова Свободы просто так не достать. А в СССР они спокойно продаются практически в любой табачной лавке.

– А что это за картина? Мрачновато, конечно. Но есть в подобном изображении какая-то трогательность.

Это Каплан заметил картину с городским пейзажем и внимательно её рассматривал.

– Это Мстислав Добужинский, эмигрант. Я вообще начал потихоньку скупать работы наших художников, волею судьбы оказавшихся на чужбине. Парочку работ решил оставить себе, а остальное передам Третьякове и Русскому музею.

Если бы я не приглядывался, то пропустил изменения на лице Солодовникова. Его чуть не перекосило от обуреваемых чувств. И это была точно не радость за меня любимого, давшего путёвку в жизнь когда-то неплохому звукорежиссёру. Зря я затягивал с решением проблем, накопившихся в «Прогрессе». Ситуация давно зашла в тупик. Никогда не понимал завистливых людей. Одно дело, когда блага свалились на отпрыска коррупционера или олигарха из моего времени, усиленно разворовавших страну. И совсем другое, когда человек добился всего сам благодаря таланту и работоспособности. Понятно, что я откровенно сплагиатил множество вещей. Но никто не отменял того, что товарищ Мещерский пахал аки негр на плантациях последние десять лет и не собирается останавливаться. При этом он никогда не гребёт под себя и вкладывает весомую часть доходов в СССР. А вот Ильюша натурально скурвился. И причина подобного поведения только что стала очевидной. Вернее, я давно в курсе, просто думал дать человеку шанс исправиться.

– Мальчики, к вам можно? Ой, как накурено! – воскликнула ворвавшаяся в кабинет Инга, и начала жадно изучать обстановку, – Ого! Это настоящий белый медведь? А где вы купили такие необычные кресла.

Следом за вторгшейся дамочкой зашла Аня и пожала плечами, намекая, что не может удержать это стихийное бедствие. Похоже, мадам Солодвоникова изрядно допекла даже мою супругу, любящую немного пустить пыль в глаза.

– А что вы пьёте? Илья, представляешь все слухи о бассейне и зимнем саде, правда! Я даже половину растений, которые здесь растут, не знаю. А какой огромный бассейн и он отапливается зимой! Но нам пора. Мама, наверное, уже заскучала. И скоро обращение Леонида Ильича, хочу послушать его дома.

Капланы тоже засобирались домой. Мы выпили на посошок, а Анна сунула соседям подарки. Это она зря. В случае Инги уж точно. Подобный поступок ещё сильнее раззадорит завистливую дамочку. С учётом того, что в аккуратных пакетиках находится итальянский дезодорант, шампунь, небольшой флакончик мужской туалетной воды и лак для ногтей, являющимися дефицитом в СССР, подобный презент пойдёт во вред. Мало того что мы живём будто буржуи, так ещё подобными вещами разбрасываемся. Но супруга давно не обращает внимания на такие мелочи, что просто должно бесить окружающих, не имеющим доступа к подобному изобилию.

Далее мы выслушали речь относительно бодрого вождя. Дикция «дорого Ильича» оставляет желать лучшего, но в основном он вполне адекватен. Поздравление не обошлось без перечисления завоеваний народного хозяйства. Только если вспоминать аналогичные выступления из моей реальности, здесь ощущаешь уверенность в завтрашнем дне и понимаешь, что тебе не вешают очередную порцию лапши. И прошедший год на удивление был не трудным и сложным, а удачным и успешным. Почувствуйте разницу, как говорится. Под бой курантов и звон бокалов мы дружно проводили 1976 год. А он действительно был неплох как для страны, так и для меня.

* * *

Решив не сидеть до утра, в первом часу мы начали закругляться. Пока женщины убирали со стола, я засел в кабинете, раскурил потушенную сигару и наблюдал за игрой огня в камине. Мне в последнее время так легче думается. В Италии у нас тоже есть камин, где мы проводим вечера всей семьёй. Есть в этом какая-то особая притягательность.

А вот мысли мои были отнюдь не радостные. Похоже, ситуация в кинокомпании гораздо хуже, чем я думал. Вернее, мне более-менее известна обстановка. Но одно дело, когда читаешь сухие отчёты и выслушиваешь мнение парочки доверенных лиц или сталкиваешься с негативом напрямую. Уж очень огорчил меня Илья и это без информации о внутренней кухне «Прогресса». Ладно, будем решать проблему, как соберу собрание руководства, благо осталось немного. Пока же полистаю сценарий, в который я постоянно вношу изменения. Иногда забываю о нём на несколько дней и вдруг, как торкнет. После этого меня посещает творческий зуд. Жена буквально силой вытаскивает одного трудоголика с работы или из кабинета, если я нахожусь дома.

Незаметно пролетел час, а я только исправил пару эпизодов. Нет, надо заканчивать и идти спать. Слишком много впечатлений на сегодня и мысли постоянно скачут с темы на тему.

Аккуратно захожу в нашу спальню, боясь потревожить супругу, но тут же зажигается бра. В приглушённом свете вырисовывается весьма заманчивая картина. Анна в полупрозрачном пеньюаре, положив под локоть подушку, с иронией рассматривает меня любимого.

– Лёша, тебе не кажется, что ты ведёшь себя странно? Сбежал в свой кабинет, заставил изнывать свою молодую супругу от нетерпения. Ещё немного и я бы пошла вытаскивать тебя из берлоги, которую ты по ошибке обозвал кабинетом.

Провокаторша потягивается, будто кошка и вдруг резко приближается ко мне, обхватив руками за шею.

– Я заказала эту чёртову кровать в США. Ты даже не представляешь, какого труда стоило привезти её в СССР. И мне пришлось руководить процессом размещения мебели по телефону, выслушивая капризы мамы. Это же форменное мучение! – прошипела Аня мне в ухо, но постепенно успокоилась, и её тон стал томным, – А здесь ещё собственный муж сбежал и не хочет опробовать продукцию американских производителей. Это несправедливо.

Пока супруга произносила речь, я водил руками по аппетитному телу, признавая её правоту. Дела от меня никуда не убегут, но надо ловить подобные моменты и не растрачивать время на пустяки. В итоге под хохот Анны я заваливаю её на кровать и начинаю быстро раздеваться.

Глава 3

Жалко, что не удалось нормально пообщаться с Пузик перед заседанием руководства и актива киностудии. Да, у нас на расширенных встречах присутствуют представители трудового коллектива. Речь идёт не о вмешательстве в процесс руководства, а о донесении проблем и предложений со стороны обычных работников.

Собрание я решил провести в небольшом зале, который обычно использовался для просмотра чернового материала, дабы увидеть картину на большом экране. Здесь же у нас проходили закрытые показы иностранных фильмов и собственно расширенные заседания.

Никто не собирается играть в демократию, так как ситуация достаточно сложная. Я приказал поставить стол для президиума на небольшую сцену, а народ расположился в зрительном зале. Илья, зайдя в помещение, попытался сесть за стол, но был в резкой форме отправлен к остальным коллегам. Наш исполнительный директор сильно удивился и, наверное, впервые за последнее время начал догадываться, что дело пахнет керосином. Апломб остался при нём, но сам товарищ явно в напряжении. Рядом со мной уселась рыжая, пришедшая позже всех. И это не блажь, Оксану задержал срочный разговор с Минском. Если всенародно любимую и одну из самых популярных писательниц страны вынудили так долго общаться по телефону, значит, дело действительно важное.

Окидываю взглядом присутствующих и решаю сразу расставить акценты.

– В зале находятся лишние персоны, которым делать нечего на собрании. Или у нас уже нет никакого порядка, и сотрудники ходят, куда хотят в рабочее время?

Солодовников сразу заёрзал на кресле, так как в третьем ряду примостилась его супруга, с начала года работающая в бухгалтерии. Заодно взбледнуло ещё три человека, включая председателя профкома, которого на подобные мероприятия ранее не допускали.

– Вон! – тихо шиплю в микрофон.

Народ аккуратно и бочком начал двигаться в сторону выхода. Припозднилась только Инга, пожирающая глазами молчавшего мужа.

– Прошу тебя вести себя более вежливо, – наконец выдавил Илья, – Это наши сотрудники и среди них есть женщины, в конце концов.

– Я вам не ты, – жёстко обрываю лепет растерявшегося директора, намекая на форму обращения, – Посторонним ничего делать на собрании. У нас есть устав, где всё прописано, и его пока никто не отменял. Пресекая дальнейшие возражения, уточняю, что присутствующие здесь товарищи Клушанцев и Серова, входят в совет киностудии. Да, есть у нас и такой. Надеюсь, персону Оксаны Пузик, являющейся заместителем председателя совета директоров, мы обсуждать не будем?

Судя по молчанию, присутствующие прониклись. Я редко устраиваю сотрудникам головомойки и разносы, но периодически ставить народ на место необходимо.

– В повестке дня у нас три вопроса. Первый – катастрофическое падение прибылей в прошедшем году. Второй – нарушение взятых на себя обязательств, как по фильмам, включая сериалы, так и по телевизионным программам. Третье…

– Собственно, по какому праву вы, ставите вопрос подобным образом, – перебил пришедший в себя Солодовников, – Подобные вещи обсуждаются руководством, а не расширенным заседанием. И вообще, дирекция сама разберётся в небольших проблемах. Вы являетесь просто председателем совета без особых полномочий, которые были переданы мне и ряду сотрудников.

Тихий шёпот в зале быстро затих под моим насмешливым взглядом. При этом я демонстративно не смотрел на Илью и сидящих рядом с ним Зельцера, зам главбуха Воропаеву, руководителя технического отдела Горбунова и Григория-стукача, ставших его соратниками. Мне даже как-то жалко исполнительного директора, выбравшего себе подобную компанию. Моисеич держался в киностудии строго за прошлые заслуги, хотя и приносил пользу, помогая молодым режиссёрам. Остальные коллеги – весьма средние работники, просто удачно оказавшиеся в нужном месте. Была ещё жена Ильи и пятёрка персон пожиже, но их я не беру в расчёт. Основные проблемы создали именно Солодовников, Зельцер, Горбунов и Воропаева, заменившая находящуюся на реабилитации после инсульта главбуха. Они-то и наворотили дел.

– Третье – это систематические нарушения исполнительным директором и исполняющей обязанности главного бухгалтера финансовой дисциплины, отдача посторонним людям материальных ценностей, принадлежащих коллективу киностудии и начисление некоторым сотрудникам незаслуженных премий, – продолжаю свою речь, когда оппонент замолчал, – Что касается моих полномочий, то предлагаю всем снова заглянуть в устав. Я же не просто так утверждал его с лучшими юристами страны перед началом работы киностудии. Главой «Прогресса» является один человек и это именно я. И снять меня с должности председателя совета директоров может только совместное решение министра культуры СССР и Совмина РСФСР. Здесь всё сложно, но подобная сложная схема обусловлена тем, что более половины киностудии построена на мои собственные деньги. Ещё и большая часть импортного оборудования передавалась иностранцами именно мне, а не государству. И трудовой коллектив практически не участвовал в строительстве киностудии, так как оно шло на деньги, заработанные тогда ещё творческим объединением. Вторым человеком компании, согласно устава, является Оксана Пузик и она назначена на должность по согласованию строго со мной, хотя её кандидатура должна быть утверждена в Минкульте и одобрена советом киностудии. Он и существует для того, чтобы блокировать непродуманные и откровенно вредительские решения исполнительного директора в отсутствие председателя. В этом случае они немного подкачали, но события развивались излишне стремительно. Странно, что вы не знаете подобных вещей, Илья Сергеевич.

Солодовников по ходу моей речи бледнел, краснел, дёргался и не знал, куда деть свои руки. Что касается присутствующих, то народ смотрел на него весьма неодобрительно. Особенно дело касалось работников киностудии, которые перед заседанием получили расклад по двенадцатой и тринадцатой зарплате. Илюша там не стеснялся и начислил себе и соратникам просто заоблачные суммы. Ещё его клика умудрилась списать часть техники, инструментов и продуктов, которые «Прогресс» получил в конце года для передачи сотрудникам. А это уже откровенное воровство.

– Мы работали в рамках закона и не надо здесь нагнетать. Вы-то сами особо не стесняетесь и гребёте всё под себя. Про безумные премии я уж молчу, там речь даже не о десятках, а сотнях тысяч, – среди соратников Ильи яйца оказались у единственной женщины, попытавшейся огрызаться.

– Чего стесняться? За последние годы я заработал около двух миллионов, это не считая валюты, – после объявления суммы народ усиленно зашептался и явно бы впечатлён, – Только вы забыли уточнить, что моя зарплата в «Прогрессе» весьма условная и составляет двести пятьдесят рублей. Я зарабатываю меньше любого нашего сотрудника, не считая уборщиц. И это без учёта того, что остальным коллегам регулярно начисляют квартальную и годовую премию, в отличие от меня. Мой же доход состоит из роялти за сценарии, процент с проката, создание телевизионных и радио передач, а также музыку. Но довольно. Посчитали чужие деньги и хватит.

Делаю паузу и пригубил стакан с водой. На самом деле от нервов горло пересохло и хочется выпить всю жидкость, но нельзя демонстрировать свои эмоции окружающим.

– Вы не учитываете ещё одного факта, – продолжаю свою речь уже в полной тишине, – Из-за разгильдяйства исполнительного руководства «Прогресс» потерял весомую часть валютной выручки, если конкретно, то более двадцати пяти процентов. Более того, мы получили два иска и, скорее всего, киностудии придётся оплачивать неустойку. Вернее, делать это будет государство, так как мы можем оперировать только частью нашей прибыли для закупок оборудования и ТНП. Всё остальное идёт в казну и возвращается нам уже в рублях. А это, друзья мои, весьма серьёзное нарушение, если не преступление.

– Но позвольте, причём здесь звукорежиссёры и монтажёры, которых я возглавляю? – Горбунов сориентировался первым и решил быстрее покинуть тонущий корабль, – Мы далеки от подобных материй. Наша задача – выполнять поставленную руководством задачу. Если нет готового материала, то какие к нам претензии?