Режиссер Советского Союза – 4

– Алексей, я прекрасно понимаю твоё возмущение и последовавшую реакцию, – начал Бритиков, когда немного успокоился, – Поведение некоторых товарищей вызывает у меня недоумение. Только и тебе надо вести более грамотную политику. Мне кажется, ты просто не до конца понимаешь существующие реалии. Идти напролом, думая, что успех твоих работ будет вечным щитом, не самый лучший вариант. Пойми, что та же Барабанова имеет очень сильное влияние среди партактива. Это сейчас она затаилась, и просто будет ждать твоей ошибки. Судя по некоторым фактам, шансы у неё велики. Поэтому прошу тебя, будь осторожен. Фурцева не будет прикрывать тебя вечно. Ведь, кроме Марии, у тебя найдётся более серьёзные враги и недоброжелатели.

* * *

Через два дня история получила неожиданное продолжение. Оказалось, что товарищ Барабанова решила бить сразу из всех стволов и по площадям. Неугомонная всё-таки женщина. Её бы энергию, да в мирное русло.

– Здравствуйте, Алексей Анатольевич, – приветствовала меня Олечка, но как-то смущённо, – Вам с утра звонили, я ответила и всё записала. Вот, возьмите.

Беру листок бумаги и прохожу в кабинет. Читаю текст, написанный красивым почерком сотрудницы, и сначала ничего не понимаю. Потому решаю просто не реагировать на послание. Кому надо – пусть перезванивают и договариваются со мной лично. Кладу бумажку поверх документов и включаюсь в рабочий процесс. Ребята как раз сделали чистовой вариант сценариев двух новых телепередач. Трогать «Что? Где? Когда?» я не собираюсь. Пусть всё идёт своим чередом. Но другие интеллектуальные игры более лёгкие напрашиваются сами собой.

Мы остановили выбор на «Своя игра», «Квиз», «Самый умный» и «Устами младенца». Вопрос возник только с денежными призами. Не уверен, что сейчас разрешать играть на деньги. Поэтому над самой популярной и живучей викториной моего времени придётся подумать. А вот остальные вполне себе удобоваримы. Третий канал уже становится реальностью и его запуск запланирован к Первомаю следующего года. Кто бы сомневался, что данное событие не постараются приурочить к какой-нибудь знаковой дате? Но речь не об этом. У ТО «Прогресс» есть реальная возможность захватить целый канал, чего я не собираюсь упускать. Думаю, нам удастся заполнить до трети сетки вещания своими проектами, а далее можно замахнуться и на половину, если не больше. А это совершенно иной уровень. Кроме всего, я планирую продавать наши телепередачи на Запад. Не знаю, получим ли мы в итоге валюту. Только из ситуации можно выжать и другие преференции. Чуть позже соберу весь наш актив, и вместе решим, какие передачи запускать в первую очередь.

Мои мечты о доминировании на советском и мировом телевидении нагло прервал Каплан. Зам зашёл после стука и плюхнулся на стул. Следом забежала Олечка, которая принесла две чашки с чаем. Израилевич поблагодарил ей кивком и начал пить горячий напиток. Я последовал его примеру, ожидая начала разговора.

– Ситуация не самая приятная, но нет поводов для паники. Алексей, постарайся держать себя в руках. Это всё-таки иной уровень и вообще пора прекращать этот ненужный конфликт, – видя моё недоумение, Каплан задал вопрос, – Ольга вроде передала тебе записку?

– Да, вот она, – достаю листок и передаю заму, – И что дальше? Я не совсем понял, чего от меня хотят.

– Алексей, нельзя быть столь неорганизованным! Сегодня к пятнадцати часам тебя вызывают в райком нашего района. Надо заранее продумать твоё поведение и подготовить небольшую речь. Если надо, то признай ошибки, они это любят. Далее…

– Яков Израилевич, я не собираюсь идти ни в какой райком и прочие подобные заведения.

– Но как же? Это немыслимо!

– Просто я не пойду, и всё! Не вызовут же товарищи наряд, чтобы затащить меня на ковёр насильно.

* * *

– Что простите?

Возвращаюсь к реальности, совершенно забыв, куда и к кому я еду.

– Сейчас вам надо проследовать до пункта охраны. Там проверят ваш чемоданчик и объяснят дальнейшие действия.

Я и не заметил, что мы уже заехали на территорию, огороженную высоким забором. Ограда сильно контрастировала с домом, который она окружала, и явно была возведена совсем недавно. Машина же остановилась возле небольшого строения, из которого вышел подтянутый товарищ, явно представляющий одно ведомство, с которым мне недавно пришлось познакомиться поближе.

Так вот какая сейчас дача у советского вождя. Со стороны всё выглядит весьма скромно, да сам дом не поражает размерами. Но, в сторону все иные мысли – надо сосредоточиться и ещё раз прокрутить все вопросы, которые я планировал обсудить с Брежневым. Если мне дадут сказать хоть слово, ведь ожидать можно всякое.

Глава 5

– Алексей Анатольевич, вы человек опытный, поэтому надеюсь на ваше благоразумие. Леонид Ильич пригласил вас на беседу не просто так. У него есть вопросы, на которые рекомендую ответить без утайки. При этом прошу не пользоваться удобным моментом и вести себя корректно. Разного рода просьбы и пожелания передайте мне. Далее, лучше не переходить определённой черты – не забывайте, с кем разговариваете.

Увидев мой непонимающий взгляд, собеседник пояснил.

– Некоторые товарищи, скорее всего, из-за нервов, начинают вести себя неадекватно. Кто-то излишне развязан и позволяет себе глупые шутки, другие зажаты сверх меры, боясь вымолвить даже слово. Не надо кивать, как китайский болванчик и со всем соглашаться. Просто будьте собой, но соблюдайте рамки приличий. Леонид Ильич сразу почувствует фальшь.

Это, типа – ведите себя как дома, но не забывайте, что вы в гостях. Главное – постоянно держите в уме личность хозяина, старайтесь его не расстроить, и будет вам счастье.

Перед встречей с вождём, со мной провели небольшой инструктаж. Встретивший меня после обыска Цуканов, быстро выдавал указания, как себя вести, чего можно говорить вождю, а о чём лучше помолчать. Если кратко, то советский человек, удостоившийся столь высокой чести, должен быть скромен, говорить правду, но желательно не расстраивать любимого вождя. Также между строк читалось предупреждение, что надо подальше засунуть свои хотелки. Простые люди на такой приём не попадают, а это априори значит, что сам факт приглашения – уже вознаграждение.

В принципе, я ничего просить и не собирался. Я даже сюда не напрашивался, и полученное приглашение меня немного тяготит. Суббота у меня обычно посвящена «рыжикам», и терять бездну времени, когда тебя ждёт более приятная компания, не доставляет никакого удовольствия. Тем более, что близняшки сильно переживали мой арест. Не знаю, как они узнали, но истерика была знатная. По словам достопочтенной Анны Михайловны, которая часто составляла нам компанию во время редких встреч, ситуация выглядит именно так. Поэтому, сегодня утром я бы лучше выспался, а потом отправился на Академическую. Это гораздо приятнее, чем с утра пораньше выслушивать, как мне себя вести и правильно развлекать одного стареющего товарища. Пусть он хоть трижды глава моей страны.

Вообще, я думал, что постепенно общение с близняшками сойдёт на нет, только Даша с Машей были совершенно иного мнения. Да и тянуло меня к ним, чего греха таить. Остатки личности прежнего Лёхи почти исчезли, но периодически дают о себе знать. К новому браку Зои и рождению у неё ребёнка, я отношусь равнодушно. Мне даже видеть её не хочется, в чём бывшая жена меня полностью поддерживает. Наверное, за дочек она тоже решила, что им лучше меньше видеться с папой биологическим, если в наличии есть новый. Но – нашла коса на камень. Вернее, на два рыжих урагана, которые, на сокращение внимания с моей стороны, были абсолютно не согласны.

Мадам Синичкина – такая теперь фамилия у экс-супруги – вроде как пыталась возмущаться и чего-то запрещать. И заполучила ещё одного принципиального противника в лице собственной мамы. Бывшей тёще новый зять категорически не нравился, но своё мнение она держала при себе. Да и сейчас в дочкины дела не лезла. Только в вопросах воспитания внучек Анна Михайловна была жутко принципиальной, и сдавать позиций не собиралась. Приятно, что я могу сказать.

Вот такие мысли проносились в моей голове, пожалуй, перед самой важной встречей в этом мире. Может, всему виной моё отношение ко всему происходящему, как к виртуальной реальности? Не знаю. Только я даже не думал проникнуться серьёзностью момента. Или это совершенно нездоровый цинизм выходца из XXI века? Брежнев – и хрен с ним. Интересно, а если бы меня сейчас вели на приём к усатому грузину? Удалось бы сохранять такое же спокойствие? Цуканов с недоумением поглядывал в мою сторону, но более ничего не говорил. Ну нет у меня пиетета и уважения к советским вождям. Я вообще всех политиков недолюбливаю.

Нынешний глава СССР удивил не только скромной загородной резиденцией, но и своим меню. Поесть с утра я не успел, вот и позавтракал в такой интересной компании. Улыбчивая дама средних лет, явно местная обслуга, подала нам молочную рисовую кашу, а затем омлет с гренками. После было кофе с молоком, которое я тоже люблю, как и Брежнев. Никаких тебе бутербродов с чёрной икрой или десятка блюд. Скромно, но сытно, каким и должен быть завтрак.

О моих делах особо не говорили, но генсек неожиданно проявил интерес к «Телекухне». В основном он спрашивал, кто придумал передачу и нужна ли коллективу какая-то помощь. С удивлением сначала узнал, что руководитель страны сам смотрит передачу, когда есть время. Но ещё сильнее меня поразила новость, что ярыми фанатиками нашего телепроекта являются супруга Брежнева и чуть ли не половина жён членов ЦК. Вот это да! Надо будет аккуратно порадовать ребят, сообщив, что они на верном пути. Судя по всему, награды и прочие бонусы не за горами. Ну, хоть за один свой проект можно быть спокойным, что его не прикроют по какому-нибудь надуманному поводу.

Далее, «дорогой Ильич» закурил прямо за столом, сбрасывая пепел в забавную пепельницу в виде головы волка. Наверное, подарок от иностранной делегации, или работа наших умельцев. За столом мы особо не разговаривали. Обсудили немного погоду и стартовавший чемпионат страны по хоккею. Оказалось, что генсек действительно увлечён этим видом спорта. В отличие от меня, хронического красно-белого, Брежнев не болел за какой-то конкретный клуб. Но был в теме, знал практически всех ключевых игроков и тренеров. Посмеялся над моим утверждением, что Спартак возьмёт третье золото именно в этом сезоне.

– Фильм мне твой понравился! Хотя, должен заметить, что ожидал немного иного, – Брежнев приступил к сути встречи на прогулке.

Территория его дачи размерами не поражает, но и маленькой её назвать сложно. Насколько я помню историю, то более современные постройки появятся здесь через пару лет. Пока правитель огромной страны ведёт себя достаточно скромно. Что касается фильма, то не знаю, что именно хотел увидеть вождь. Поэтому вместо ответа просто развёл руками.

– Хотя, этот политрук, который чернявенький, мне понравился. Был у нас тоже такой жид…жизнерадостный парень, – генсек быстро исправил оговорку, – Вечно чего-то придумывал, не давал солдатам унывать и буквально кипел энергией. Он погиб в сентябре 1943 года, не дожил несколько дней до освобождения Новороссийска.

Идём молча. Каждый думает о своём. Брежнев наверняка погрузился в воспоминания о войне. У меня вообще нет никаких эмоций, просто механически двигаюсь и стараюсь не обгонять собеседника. Мысленно усмехнулся насчёт того, что вождь надеялся увидеть в картине себя любимого. Но я сразу прогнал подобные нездоровые мысли. Может, времена изменились, но не стоит дразнить гусей. «Дорогой Ильич» точно не дурак, и сразу догадается об издёвке.

– Расскажи, как додумался до подобных новаторских съёмок? Мне тут все уши прожужжали про уникальность твоего фильма. А с другой стороны, тебя дружно упрекают в недостоверности, передёргивании фактов, показной жестокости и чуть ли не порнографии.

Судя по добродушной усмешке, последнее обвинение вождя развеселило. Хорошо, что Брежнев никогда не был ханжой. Он жил сам и давал возможность жить другим. Вот только не уверен, что это исключительно положительная черта для правителя такой страны, как СССР. Ответил я, конечно, совершенно другое.

– Кто бы чего ни говорил, но успех советского кинематографа конца пятидесятых и начала шестидесятых, лежит в грамотном переосмыслении французской и итальянской новой волны. А это есть обыкновенный реализм, который подаётся под разными культурными соусами, – начинаю частить, но постепенно успокаиваюсь, – Что касается фильмов про войну, то они снимались немного в ином стиле. Сами боевые действия освещались скупо или в героической манере. Я же решил довести реализм до абсолюта. Мы с коллегами задались идеей показать войну, опасность и смерть, детально. Если это бомба – то снимали её полёт после сброса до падения на головы врага. Воздушные бои – без всяких прикрас, с кровью, горящими пилотами и входящими в пике самолётами. Только любовь мы изобразили по-старому, с небольшими новациями.

Дослушав меня, Брежнев громко рассмеялся. Видать, та самая сцена с грудью Терентьевой не оставила его равнодушным. Что там наплели моралисты, даже думать боюсь. Значит, в том, что эпизод не заставили вырезать, прямая заслуга генсека. Вот за это ему отдельное спасибо!

– Ты сам-то понимаешь, что наделал? – вдруг задал вопрос генсек и, видя моё непонимание, пояснил, – Что теперь делать другим режиссёрам? У них нет такого количества цветной плёнки, импортной техники и иностранных актёров. Надеюсь, ты понимаешь, что теперь на большинство фильмов про войну будут смотреть сквозь призму твоей работы?