Тень Орла

Из дома торговца шерстью Танкар ушел уже под утро, когда полоска неба над крышами стала серо-розовой, а с моря приползла прохлада. Он шел без особой цели, сворачивая под низкие арки, пересекая кривые проулки, изредка выбираясь на простор маленьких круглых площадей.

Легко было просить Римаса терпеть, легко было сказать «все будет»… Новый советник правителя поступил умно. То есть, если бы он задался целью разорить Акру и пошел к цели кратчайшим путем, он не выбрал бы лучшей дороги.

Каменоломни Акры, тайные тропы вольных торговцев, по которым двигался беспошлинный товар – живая кровь города, перестали быть удобными и безопасными. Сто монет – большие деньги, а именно столько платил Тень Орла за каждый указанный ход. И тем не менее, предателей нашлось немного. Тогда Тень прибег к испытанному способу всех завоевателей: казням и пыткам. Можно выдержать боль, если жилы вытягивают из тебя. А если заложниками становятся жены, дети, старые родители и любимые сестры? Трехсотлетняя клятва молчания не спасла нижнюю Акру. Треть выходов была уже засыпана. Каждый день вереницы невольников под охраной чужаков выгоняли за город – и к ночи количество свободных ходов сокращалось еще на два, три, пять… И кто знает, сколько их останется, когда в Акру вернется Йонард. Есть ли ему смысл возвращаться.

Когда Танкар остановился на пороге крытой соломой лачуги, уже рассвело. Он не знал, как и почему оказался там, но дверь гостеприимно распахнулась, и Танкар оказался в полутемной мастерской башмачника.

Низкая скамья, обрывки кожи, кувшин с водой и подсохший хлеб – вот и все, что он увидел в жилище старика.

– Я ждал тебя, – тихо сказал хозяин и жестом указал на скамью.

Танкар отодвинул кривой нож и обрезки ниток и сел, настороженно разглядывая хозяина. Вся Акра звала его просто – Старик. Никто не знал ни его имени, ни сколько ему лет, ни где его родина. Старика окружала завеса мрачной тайны. Поначалу, когда он только пришел и поселился в этой полуразвалившейся лачуге, охотников проникнуть за эту завесу было много, но все они потерпели поражение. Старик оставался непроницаемым, и с течением времени охотники до чужих тайн как-то повывелись. Старика побаивались, считая, что он колдун, но никаких магических действий за ним не наблюдалось: не слетались по ночам к его окну рогатые демоны ростом с гору, не вырывались сквозь щели в ставнях огненные сполохи, не выли на пороге собаки. Башмачник жил тихо и обувь делал удобную и легкую. И совсем недорогую.

– Ты сказал, шо ждал меня? – вяло поинтересовался Танкар, но я не собирался к тебе.

– Не собирался, а пришел. – Старик посмотрел на него без улыбки. Ледяным холодом веяло от его темных глаз и высохшего тела. – Ты хочешь знать…

– Да. И многое.

Старик медленно качнул головой.

– Знание, оно ведь как меч, обоюдоостро. Одной стороной лезвия оно может поразить врага, другой – тебя самого. Душа чиста и невинна, пока не прикоснулась к знанию. Невежество избавляет от выбора, а значит, и от ответа за выбор.

– Согласен, – кивнул Танкар, – и все же я хочу знать.

Глубокие глаза старика скрыли тяжелые веки, и все лицо его, миг назад такое живое, сделалось вдруг похожим на древнюю маску.

– Спрашивай, – велел он.

– Откуда пришел тот, кто именует себя Тенью Орла?

– Издалека. Дом его в снегах Исландии. Но не потому в душе его холод… Все еще хочешь, чтобы я говорил?

Танкар кивнул и Старик продолжил:

– Он зовет себя Тенью, и он действительно тень. Он скрывается в темноте не потому, что не любит света, а потому что боится его. Тень Орла хочет быть хозяином Акры, но он давно уже не хозяин даже самому себе. Слуги, за которых он отдал человеческую способность радоваться солнцу, уже давно подчинили его себе. Они только говорят, что готовы служить. На самом деле они приходят, чтобы повелевать. Я знаю. Я услышал их шаги. И море… Море протянуло им руки. Каждую ночь оно шепчет им приветствия на своем, неведомом людям языке. Я не ошибся. Сотни лет прошло с тех пор, как я слышал этот шепот в последний раз, но я не смог забыть…

– Сотни лет? – в изумлении переспросил Танкар.

– Посмотри на меня. – Голос Старика прозвучал повелительно, и Танкар не посмел ослушаться. – Разве такие отметины оставляет время? Оно уродует лицо морщинами, крошит зубы и отбирает силу, но время не может поселить в глазах и в сердце такой холод. Холод, от которого не избавиться даже у огня, который не может выгнать даже здешнее щедрое солнце… Нет, торговец, это не время. На такое способна только вечность.

– Я родился, – продолжал Старик, – еще до того, как Бальдр привел сюда корабли. Я видел Евру единой и свободной, видел ее распад. Предсказано, что когда-нибудь я увижу ее возрождение, но это будет нескоро. И тебе ведь интересно не это.

Тебе трудно в это поверить, но когда-то я был молод. Боги дали мне горячее сердце и неистовую душу. Я много бродил по свету и однажды нашел то, что лучше никогда не находить смертному. А уж если нашел – немедленно выбросить вон. Но я был глуп, и потому – бесстрашен. Я хотел слишком много и сразу, и зеленоглазые демоны легко поймали меня. Так же, как сейчас они поймали Тень. Как до этого поймали множество глупцов.

– Кто они? – со странной неуверенностью спросил Танкар.

– Дочери бога глубин Посейдона и Зеи, королевы змей. Союз их был недолгим, но принес ядовитый плод… впрочем, что еще можно ждать от змеи, пусть даже от змеи в короне. Говорили, что за свою любовь Зея попросила бога о странном даре. Ей приглянулся его левый глаз.

– И Посейдон отдал свой глаз? – усомнился Танкар.

– Каждый мужчина хотя бы раз в жизни отдает женщине сердце. А чем глаз хуже?

– Действительно, – хмыкнул Танкар, – уж лучше глаз. По крайней мере, их два. И что было дальше?

– То, что должно было быть. Она родила трех зеленоглазых дочерей, наделила их хитростью и коварством, как любая змея. Поселила их в большом зеленом камне – левом глазе их отца… И, как любая женщина, однажды потеряла камень. А какой-то невезучий сын смертного нашел.

– Чем они опасны, Старик?

Башмачник одобрительно взглянул на Танкара:

– Силой моря и коварством змей, – исчерпывающе ответил он. Танкар молчал, никак не реагируя, и даже вроде не был сильно потрясен. Только сильно заинтригован. И Старик развернул ответ: – Каждому, кто попадает в их сети, они говорят, что готовы служить. И они действительно служат. Они дают советы, часто очень мудрые и полезные. Но за каждый совет они назначают свою цену.

– Это выглядит как вполне честная сделка, – заметил Танкар.

– Да. Цена никогда не бывает слишком высокой. Обычно человек недолго колеблется и соглашается заплатить. Но каждый раз цена чуть больше, чем ты можешь заплатить, и поэтому ты все время в долгу. А потом наступает расплата, и ты видишь, что все, что ты получил, не стоило того, что ты отдал. Но пока Тени Орла далеко до расплаты и он не видит, что обречен. Дочери бога держат его крепко. И до тех пор, пока Тень Орла владеет камнем, ты не сможешь его победить. Он всегда будет опережать тебя на шаг.

– Я могу попытаться освободить его от камня.

– Нет, – покачал головой Старик. – То есть, попытаться ты, конечно, можешь. Но знай, что в ту минуту, когда тебе пришла в голову эта мысль, дети Зеи уже узнали о ней. Они не оставят очередную жертву, пока та не заплатит Главную цену.

– Жизнь? – предположил Танкар, ежась под неподвижным взглядом башмачника.

– Или смерть, – спокойно договорил тот. – У некоторых хватает ума отдать жизнь. А я – ошибся. И получил по заслугам. Вечные скитания, вечный холод, вечное одиночество. Пока зеленоглазые демоны не сжалятся… Но разве змеи умеют жалеть? И, тем более, не умеют боги.

– Непобедимые, – проговорил Танкар, словно пробуя слово на вкус, и улыбнулся своей особенной, кривоватой улыбкой, показывая выбитые зубы. – Прости, Старик, но я не верю в непобедимых.

– И правильно делаешь, – кивнул тот, – непобедимых не существует. Но не всякого врага можешь одолеть именно ты.

Улыбка Танкара стала еще шире.

– Верно, – кивнул он, – но ты забыл о главном. Я не один.

Глава третья

Приливный вал, разбитый узкой каменистой косой, облизывал близкий берег и бережно, несильно подталкивал к нему «Ястреб». Йонард стоял на короткой носовой палубе. Под его ногами она поднималась и выгибалась, чтобы закончиться прекрасно исполненной головой хищной птицы с полураскрытым клювом и яркими черными глазами, не выточенными, а выплавленными из особым образом обработанного песка, который после хитрых действий, больше всего напоминавших магический ритуал, приобретал все свойства драгоценного камня, в том числе и его красоту. Между носом и кормой можно было сделать шестьдесят шагов, а от одного борта до другого почти десять. «Ястреб» был собран из толстых дубовых брусьев и шестнадцати крепких досок. Из отверстий в бортах выступали широкие лопасти весел. Гребцы сидели на поперечных скамьях в открытой, средней части «Ястреба» и мерно сгибали-разгибали спины, подчиняясь ударам в медный диск, которые четко, через равные промежутки времени наносил Гокх. На большинстве кораблей места гребцов занимали рабы, и к ним полагалась еще пара надсмотрщиков с быстрыми кожаными кнутами, утяжеленными на конце деревянным шариком или медной пластиной… Таким кнутом можно было в равной степени убить раба и поднять почти мертвого от усталости гребца, заставляя его работать. Но рыжий приятель Йонарда считал рабский труд не оправдывающим себя с точки зрения прибыли. Свободный торговец это и купец, и воин, и носильщик, и рыбак, и парусный мастер, и много кто еще, в том числе и гребец… Раб же это только раб. Дорогое имущество, которое нужно беречь, стеречь, кормить, и которому нельзя сказать: «братцы, за нами корабли береговой охраны. Если уйдем от них, прибыль будет один к трем!»… они бы этого просто не поняли. Словом, на «Ястребе» рабов не было, и на веслах сидели все по очереди, в том числе и Йонард, нынешний… так получилось – хозяин корабля. Хотя вот уж о чем он никогда не мечтал, так это о карьере мелкого контрабандиста. Но человек предполагает, а боги в это время, как известно, смеются.

«Ястреб» достался Йонарду совершенно неожиданно и за прошедшие недели германец так и не привык думать о быстроходном, послушном, действительно отличном корабле как о своей собственности. И несколькими днями раньше, когда они попали в жестокий шторм, Йонард лишь утвердился в этом.

Глядя, как волны захлестывают палубу, Йонард думал не столько о том, что может погибнуть в трех днях пути от Акры, сколько о горе Танкара. Отчего-то он не сомневался, что евер будет оплакивать именно «Ястреба», а не своего друга-германца и не потерю товара.

Кормщик безошибочно нацелился на свободный причал и «Ястреб» медленно и точно развернулся правым бортом. Берег двигался прямо на них и Йонард расставил ноги, ожидая сильного удара. Через несколько мгновений «Ястреб» ткнулся в причал, как собака в колени хозяина.

После долгого безмолвия и спокойствия морского путешествия Йонард не сразу обратил внимание на непривычную тишину и отсутствие суеты в порту. Он нацелился было перепрыгнуть с палубы прямо на берег, не ожидая, пока перебросят сходни, но тут кто-то тронул его за руку. Йонард обернулся. Это был Марах, торговец, которого Танкар отправил вместе с ним, не слишком полагаясь на деловую хватку Йонарда. Марах, действительно, оказался настоящим лисом, осторожным, в меру отважным и без меры хитрым. Благодаря ему удалось закупить в Кафе пряности, ткани и благовония почти вдвое дешевле, чем Йонард предполагал поначалу. Сейчас Марах стоял рядом и его маленькие глаза, похожие на глаза «Ястреба», беспокойно обшаривали полосу порта.

– Что? – коротко спросил Йонард.

– Их слишком много. Стражников, – пояснил он, видя недоумение Йонарда.