Покойники в доле

– Вовсе нет. «Фортуна» выглядела более устрашающе, вот французы и не взялись за Вас.

– Бред, – хмыкнул Рик. – И это говорит человек, служивший в королевским флоте?! Капер атаковал ваш флейт и тем самым дал мне возможность почти безнаказанно пустить его на дно. Абсурд. Французы не достигли своей цели и это чистое безумие. А я лично не склонен считать лягушатников идиотами. Даже если бог был бы в тот день на их стороне, им ни за что было не взять флейт. Так в чем же был тайный умысел господин Кларк?

Ричмонд чуть заметно побледнел.

– Вы в чем-то обвиняете меня? – он картинно поднял левую бровь.

– Не в «чем-то», а в конкретном действии. Во-первых: в разглашении конфиденциальности торговых операций, – отчеканил Рик, глядя прямо в наглые глаза Кларка, – капер очень хорошо знал, о месте рандеву. Его кто-то навел. Адам правильно заметил, мы делаем дела уже несколько лет. И всегда все было в порядке. За исключением последнего раза, когда доставка была поручена именно вам, Кларк.

– Серьезное обвинение, – пробурчал Адам.

– И второе, – продолжил Рик перебив Ричмонда, которых хотел было открыть рот, – и второе. Самое главное. Цель капера заключалась в устранении Артура и Генри.

– Это более чем серьезное обвинение, – руки старшего Бикфорда до боли сжали подлокотники стула.

– Очень серьезное. И надо заметить – совершенно голословное, – подхватил его зять, – тайну знал не я один. Артур и Генри ее тоже знали. И они могли проболтаться в любом портовом кабачке, они же были совсем мальчишки, а ром развязывает языки и не таким!

– Не могли, – уверенно качнул головой Рик.

– Почему вы в этом так уверены?

– Они были Бикфорды.

– По-вашему, этого достаточно? – вскинулся Кларк.

– Вполне, – заверил Рик. И поймал горячий, полный благодарности взгляд Эдит. Первый «живой» взгляд женщины за весь этот тягостный обед.

– Хм. За такие слова полагается отвечать со шпагой в руке, – с едва заметной угрозой в голосе проговорил Ричмонд.

– Полагается – отвечу, – Рик пожал плечами и переключился на прекрасную выпечку. С момента, когда ледяная леди ожила, напомнив прежнюю Эдит, его настроение резко пошло в гору.

* * *

Ближе к вечеру Рик вышел прогуляться перед сном, и, первым делом, направился к пруду в центре парка. Путь его пролегал по довольно широкой и прямой аллее мимо больших мохнатых шаров: искусно обрезанных кустов самшита. Время от времени встречались каменные скамьи и небольшие беседки. Один раз в небольшом углублении меж сплетенных ветвей густых акаций Рик расслышал шум фонтана и даже разглядел серебряный отблеск падающей воды. Прекрасный парк был любимым детищем покойной миссис Бикфорд, она следила за ходом работ от разработки проекта до посадки цветов. Несколько раз она меняла уже готовые решения, стараясь совместить несовместимое: строгую геометрию жестко упорядоченной природы, так называемый «французский» вариант и простую, но изысканную прелесть природы дикой, которую предпочитали англичане. Она хотела создать чудо. После ее смерти здесь уже никто ничего не менял. Старший садовник и его помощники лишь поддерживали парк в том состоянии, в котором его оставила создательница, именно этого требовал хозяин и именно за это он платил им довольно хорошее жалование. В парке как будто еще витал незримый дух хозяйки.

Рик как раз думал об этом, спускаясь к пруду, когда из темноты вдруг выступил и поплыл ему навстречу тонкий, почти невидимый, но изящный силуэт, окутанный туманом. При всей своей храбрости капитан вздрогнул. Он не чувствовал в себе готовности к встрече с потусторонним.

К счастью, это оказался не призрак. Хотя вблизи сходство с миссис Бикфорд, чей парадный портрет висел в холле над лестницей, сделалось несомненным. К Рику подошла Эдит, одетая в темное платье, и до самого подбородка закутанная в плотную шаль: в парке было свежо.

– Добрый вечер, – мягко сказала она, наклонив голову.

– Добрый, – слегка растерялся Рик, – я не ожидал вас тут встретить.

– Я часто здесь гуляю. Это мое любимое место.

– Да, но… Ваш экипаж отбыл. Я думал, что вы уехали домой.

– Я решила переночевать у отца. Муж не возражал, напротив. Он никогда не возражает… Говорит, что у него много дел в городе, – в тихом голосе Эдит послышались резкие нотки.

– Эти дела… вы считаете, что у Ричмонда есть любовница? – спросил Рик с прямотой человека иного времени, привыкшего к тому, что женщины так же самостоятельны и умны, как и мужчины, и обладают такими же правами.

Эдит если и удивилась, то ничем не показала этого. Она тоже была не слишком примерной дочерью старой доброй Англии. Пансион ей заменили Антильские острова, поэтому при слове, которое порядочной женщине даже знать не полагалось, она не стала падать в обморок, а лишь пожала плечами:

– Точно я этого знать не могу. Но не вижу причин, почему бы моему мужу не содержать любовницу. Ко мне он привязан слабо, а святость семейных уз не страдает. В конце концов, он не собирается требовать развода, хотя… иногда я жалею об этом.

– Вы не слишком счастливы в браке, – Рик не спрашивал, а утверждал.

– Любой брак – это, прежде всего, сделка, – с циничной прямотой произнесла Эдит, – счастье не входит в контракт. Иногда оно приходит потом. Но далеко не всегда. Я… не хочу говорить об этом. Тем более что уже ничего не изменишь, – она вдруг вскинула голову и, глядя в лицо капитану, быстро и горячо проговорила, – я благодарна вам, Рик, за то, что вы сказали за обедом. За то, КАК вы это сказали. Я люблю отца, но… он сомневался! Ричмонд может быть очень убедительным, если захочет. Одно время я боялась, что отец поверит ему.

– Поверит, что ваши братья виноваты в том, что произошло в колониях? – осторожно уточнил Рик.

– Этого не могло быть! Ни один Бикфорд никогда…

– Ни один Бикфорд, никогда… – эхом повторил Рик, – это очевидно, Эдит. По крайней мере, для меня. Кто бы не выдал нас французам, это были не Артур и Генри.

– Значит, это был он, – спокойно сказала женщина. Если она и волновалась, то это выразилось лишь в том, что Эдит поглубже запахнула шаль.

– Вы сами сказали, точно мы этого знать не можем, – возразил Рик.

– Ваши возможности больше моих… – бросила она, глядя в сторону. Рик понял ее. И даже не стал делать вид, что не уловил намека.

– Конечно, я могу провести расследование. Собственно, я для этого и приехал.

– И вы поделитесь результатами? Со мной?

– Вы уверены, что хотите этого? – мягко спросил Рик, – правда может ранить очень больно.

– Ничего, потерплю. Эти раны обычно заживают, – усмехнулась Эдит, – а вот ложь – это яд. От него можно умереть куда вернее.

С минуту они молчали, слушая, как шумит в акациях вечерний ветер.

– Хорошо, – сказал, наконец, Рик, – вы узнаете правду. Какой бы она ни была.

– Слово?

– Слово.

Неожиданно женщина улыбнулась, остро напомнив ту непосредственную девушку, которую Рик узнал на Ямайке.

– Можно ли верить вашему слову, капитан? Ведь вы не Бикфорд. Для нас сдержать слово – вопрос чести, а вы… Вы ведь кое-что обещали мне в нашу прошлую встречу. И где же моя испанская собака?

Рик невольно улыбнулся в ответ.

– Простите, Эдит. Просто она мне не встретилась на жизненном пути… – он беспомощно развел руками и молодые люди рассмеялись. На берегу пруда, в сгущающихся сумерках и все быстрее наползающем тумане смех этот прозвучал странно. Пожалуй, стороннему наблюдателю они могли бы показаться парочкой неуместно жизнерадостных привидений. К счастью, поблизости никого не было.

– Я прощу вас, капитан Рик, – кивнула Эдит, – но только в том случае, если это слово вы сдержите.

– Я сержу его как Бикфорд, – искренне поклялся Рик.