Путь Черной молнии 2

– Чую-чую дядь Миш, сейчас накрою, – весело приговаривала молодая женщина. Сергей тоже решил помочь, ему было приятно подключиться к общей суете и хоть чем-то отблагодарить свою разговорчивую проводницу.

– Ну, ребята, о делах потом, а сейчас – за знакомство.

Михаил протянул наполненную водкой стопку. Со звоном встретились три посудинки. За едой и последующими наполнениями, полилась беседа, и завязалось знакомство. Сергей частенько поглядывал на раскрасневшуюся Наталью. Взгляды их иногда пресекались и оба, смущаясь, отводили глаза в сторону. Но вскоре за общением, они стали чувствовать себя раскрепощеннее и уже весело смеялись удачно произнесенной шутке Михаила.

Отобедав, Михаил тяжело поднялся с табурета и, опираясь на костыль, заковылял к входной двери.

– Пойдем Сережа на воздух, пусть Наталка приберет со стола, а мы пока с тобой посидим рядком, да поговорим ладком. Ты иди сейчас и открой сарайку, да резких движений не делай, пусть собака тебя обнюхает, она у меня не глупая, попусту на человека не бросится.

Сергей прошел до сарайки и повернул дверную вертушку. В открывшуюся дверь выскочила лайка. Она обошла незнакомца кругом, обнюхала его обувь и посмотрела на хозяина: «Что, мол, с ним делать?»

– Ну, Корт, привечай – это наш новый знакомый, он пока поживет с нами, привыкайте друг к другу.

Умный пес, поняв по интонации хозяина, что все хорошо, завилял хвостом и побежал по двору.

– Дядь Миш, что у вас с ногами? – спросил Сергей.

– Да радикулит проклятый, житья не дает, замучил совсем, вступило вот поясницу и в ногу отдает, аж отнимается.

– Если только дело в этом, то можно поправить.

– Ты что ж Сергей, лечить умеешь?

– Приходилось.

– И что, помогает, проходит боль?

– Есть одно средство, но придется потерпеть, а потом расслабляющий массаж вам сделаю, и так каждый вечер. Через неделю по тайге будете бегать как двадцатилетний парень.

– Ой, Сергей, твои б слова до Бога, мне уж давно пора свои владения обходить, а то районные охальники видимо прознали, что дед Михаил захворал, и всю дичь мне здесь изведут.

– Что, часто досаждают?

– Здесь-то, не особо. Это за болотами они частенько хозяйничают, а в своем заказнике я их гоняю.

– А за болотами, другой лесник? – поинтересовался Сергей.

– И там моя территория, только очень большая, за всем сразу не усмотришь, мне вот уже третий год лошадь не дают, я бы хоть до топей местность объезжал.

– Без коня совсем плохо, – посочувствовал Ирощенко.

– Была кобылка, да два года назад издохла.

Они прошли к столу, смонтированному посреди двора, и сели на лавочки напротив друг друга. Вокруг площадки, образовав тень, разместились треугольником три великолепные сосны. Михаил достал кисет с табачной смесью и, взяв щепотку, втянул носом. Смачно и тихо несколько раз чихнул.

– Куришь?

– Нет, я больше спортом занимаюсь.

– Молодец, по тебе видно, грудь и руки – одни бугры. Ну, что Сергей, знаю я о твоих неприятностях, мне Саша из армии весточку прислал, чтобы я укрыл тебя. Что, все так плохо?

– Не скрою дядь Миш, тюремный срок грозит.

– Ты сам-то, откуда родом?

– С Западной Украины из Львова.

– Глядишь ты! Я во время войны служил во Втором Украинском. Бывал во Львове, наша дивизия тогда повернула на Венгрию, я там до конца войны задержался. А ты где служил?

– СКВО.

– Переведи.

– Северо-кавказский военный округ.

– А родители твои живы?

– Мама умерла, когда мне было два годика, а отец пропал еще перед войной, я его совсем не помню.

– Беда, – посочувствовал Михаил, – и резко сменил тему, – сказывай, что хоть у тебя с командиром приключилось?

Сергей рассказал Михаилу свою прошлую историю, произошедшую с майором.

– Правильно ты ему врезал, я бы точно также поступил, неужели не нашлось толковых людей, кто бы эту заразу призвал к ответу.

– Нет, дядя Миша, ситуация была очень сложная, я под уголовную статью угодил, и от нее не отвертишься, тем более майор на меня уже давно озлобился.

– И сильно ты его побил?

– Калекой на всю жизнь оставил.

– Идиш ты… Ну, а с внуком моим, вам вместе довелось служить? Вроде как по званию, да по возрасту, вы не особо подходите друг другу.

– Хороший он парень, я его сразу заприметил, а дальше… Разве возраст помеха, если общий язык нашли.

– И то верно, Саня парень что надо, хоть он редко ко мне приезжал, но я помню его за хорошие поступки, и порода в нем нашенская – Коростылевская.

Михаил помолчал немного, и что-то обдумав, снова заговорил:

– Ты знаешь, Сергей, мне кажется, дочь моя Екатерина скрывает от меня что-то. Я понимаю, что она бережет меня, не хочет волновать, но я потом горше смогу всю правду принять.

– Дядя Миша, а что она от вас скрывает?

– Чует мое сердце – с Саней что-то неладное приключилось. Уж мне ли не знать свою дочку, мужа своего все выгораживала и скрывала, что он сидел в тюрьме, да не единожды. В последний раз приехала наскоком, сама не своя, толком-то не объяснила, опять что-то скрывает. Я по глазам вижу, но виду не подаю, опять моя девонька страдает. Сергей, я человек открытый, но не глупый, и не привык, когда меня кто-то за нос водит. Дочь свою прощу, потому что знаю, если скрывает правду, значит, сильно ее припекло. Придет время, она выправится и поплачется мне, я ее хорошо знаю. А на счет людей, Сережа, мне за свою жизнь многого пришлось повидать, и во время войны, пока в разведке служил…

– Так вы в разведке служили? – Сергей перебил Михаила, – вот здорово! Дядь Миш, так мы с вами можно сказать коллеги.

– Как это?