Бежать некуда

Всю неделю, до самого рассвета, загадочный человек оставался под окнами и только с рассветом исчезал. А полиция вновь не увидела поводов возбудиться.

Через неделю на площадке стояли уже два человека. Ещё через неделю – три. И все они ночи напролёт чего-то ждали, не двигаясь и не говоря ни слова. А затем исчезали, не оставив следа на свежем снегу.

Вначале Мария сильно переживала, не могла спать и постоянно выглядывала в окно, спрятавшись за занавеской. Боялась выходить из дома и даже в компании мужа постоянно озиралась. Только по прошествии нескольких месяцев это стало привычным. Стоят и стоят, главное – не трогают. Но это было лишь вопросом времени.

Вчера же случилось то, что заставило бросить все дела и бежать из города куда глаза глядят.

Возвращаясь домой на своём автомобиле, Антон заметил в зеркале заднего вида чёрную «Волгу». Что-то смутило его. Уж слишком настырно держала та дистанцию. Антон свернул с шоссе, «Волга» – за ним, несколько лишних поворотов – повторял и преследователь. Тогда нервы начали сдавать. Антон рванул по дворам, но и теперь «Волга» не отставала. Двигалась, как привязанная, не уступая ни на метр. Пока сам Антон не потерял управление и не влетел в школьный забор.

Он выскочил из машины, стряхивая с себя осколки лобового стекла. Радости от чудесного спасения не было. Ужасом перехватило дыхание, хотелось бежать как можно дальше, но с одной стороны тянулись гаражи, с другой – ещё один забор. А единственный выход перекрыла та самая «Волга» и грозно урчала, намекая на скорый конец.

Кто был за рулём, Антон не видел. Тёмный силуэт с неясными очертаниями. Но как же теперь это стало привычно. Силуэты… кругом одни силуэты! Вся жизнь превратилась в постоянный поиск этих силуэтов! То в толпе они покажутся, то вдали промелькнут. Но теперь, казалось, игры кончились.

«Волга» заревела двигателем, а затем отъехала, развернулась и с визгом колёс умчалась прочь.

Антон с облегчением выдохнул. Облокотился на свою машину и хотел уже перевести дыхание, но неожиданно в голове вспыхнула мысль: Мария дома одна. Вдруг этот силуэт отправился к ней?

Забыв про всё на свете, Антон бросился к жене и очень быстро понял, что не ошибся. «Волга» криво стояла у самого подъезда.

На лестничной клетке все стены были расписаны до боли знакомой фразой:

«Твой ребёнок проклят!»

На разный лад, с ошибками и без, корявыми и едва не каллиграфическими почерками. От привычного зелёного цвета не осталось и пятнышка. И так на каждом этаже.

Одна только дурацкая мысль пульсировала во взбесившемся рассудке Антона, пока он перебирал ногами по ступеням: как только успели всё разрисовать за полдня? Не всем же городом они здесь творчеством занимались? Или всем?

Больше всего Антон боялся, что дверь в квартиру окажется распахнутой, и там… в самый важный момент он струсит и сбежит. Однажды это уже случалось.

К счастью страх так и остался страхом. Дверь оказалась закрытой. Антон позвонил, чтобы не терять времени, но ответа не последовало. Тогда он достал ключи и открыл сам.

Мария сидела напротив входа с ножом в руке. Заплаканная, неповоротливая и бледная, как белый лист.

«Целый день кто-то колотил», глотая слёзы произнесла она, уткнулась лицом в грудь мужа и расплакалась.

Ночью атака повторилась. В дверь беспрерывно долбился какой-то ненормальный. Жвачкой залепил глазок и рассмотреть его было невозможно. Но при этом неизвестный постоянно нёс сбивчивый бред, будто ребёнок проклят и умрёт при рождении, что он принадлежит ему. И ещё много всего непонятного, в смысл чего даже вникать не хотелось.

Телефон и электричество выключил то ли этот ненормальный, то ли была ещё какая-то причина. В отчаянии Антон распахнул окно и закричал. Он звал на помощь, но город спал и не слышал. Зато услышали те, кого видно было лишь чёрными силуэтами. Уже к полуночи их собралась целая толпа. Они стояли молчаливым, чернильным пятном, заполнив всю детскую площадку и парковку.

В тот момент Антон и решил бежать. Он понимал, что может и не выбраться из квартиры: слишком уж плотно взялись за него. Но так же Антон понимал, что если вдруг подвернётся удачный момент, он должен быть готов и ни секунды не медлить.

Бежать Антон собирался в свой старый дом. Тот давно стоял бесхозным далеко на севере. Продать не позволяли воспоминания, впрочем, и жить в нём не давали тоже они. А теперь дом мог стать неплохим убежищем для Антона, его жены и маленького ребёнка.

Возможность для побега появилась с первыми лучами солнца. В страхе перед светом силуэты отступили. Затих и тот, кто стучал в дверь. Антон взял сумку, свободной рукой поддерживал Марию и так, не задумываясь ни на секунду, бросился прочь.

III

Молчание растянулись на долгие часы. Антон и Мария всё так же сидели друг напротив друга и смотрели в окно, как пригород таял в жидких лесах и бескрайних полях. Прислушивались к монотонному стуку колёс и боялись, что нарушит это спокойствие чей-то голос.

В дверь постучали.

Антон вздрогнул и напрягся, а Мария вовсе побледнела, забилась в угол, и в ужасе посмотрела на мужа.

– Не волнуйся. Всё в порядке. – шепнул тот, достал из сумки нож и грубо спросил: – Кто?

– Это проводница. Откройте пожалуйста.

«По крайней мере она по-человечески ответила», подумал Антон, отложил нож и щелкнул замком.

Проводница принесла два стакана горячего чая в жестяных подстаканниках, но войти ей Антон не позволил. Вместо этого сам выглянул в коридор и осмотрелся. А затем с явным облегчением спросил:

– Что вам надо, простите?

– Я принесла чай. – спокойно ответила проводница.

Что-то в ней настораживало. Лицо парафиново-бледное ли, или глаза совершенно стеклянные. Будто она труп на столе патологоанатома и давно уже остыла. Ни одним жестом доказывать обратного она не торопилась.

– Мы не заказывали.

– Я сама решила принести. Это бесплатно.

– Ничего не надо. Спасибо.

– Возьмите чай. – настаивала проводница.

Антон насторожился и присмотрелся к ней. Искал хоть малейший признак жизни. Но вместо этого убеждался всё больше, что она действительно мертва. Такого быть не могло, но после всех недавних событий, лихо сдобренных бессонной ночью, Антон готов был поверить даже в самую нелепую фантазию.

А если и она из тех психов? Что если проводница так же собиралась напасть на Марию в самый неожиданный момент? Исподтишка, войдя в доверие. Допускать такое нельзя ни в коем случае.

Впрочем и ответить совсем уж грубо Антон не решался. Он чуть прикрыл дверь и, прежде чем закрыть её окончательно, вежливо отказался:

– Извините пожалуйста. Я понимаю, вы решили о нас позаботиться. Это очень приятно, спасибо, но чай мы не будем.

– Он горячий и сладкий. Вам понравится.

Антон уже хотел было сдаться, лишь бы проводница оставила их в покое. В конце концов можно этот злосчастный чай потом вылить. Но тут в соседнем купе что-то грохнуло и послышались до мурашек знакомые слова:

– Ребёнок проклят. Твой ребёнок проклят.

Антон побледнел и с трудом удержался на ногах.

– Что… что это? – спросил он.

Но на лице проводницы и теперь не дрогнуло ни одной мышцы.

– Вы о чём? – непонимающе уточнила она.

– Кто у вас в соседнем купе едет?