Вопрос особой важности

– Вадим, а Таймс-Сквер тебе как?

– Какой ещё Таймс-Сквер? – недовольно пробурчал Вадим и извернулся, чтобы хоть краем глаза увидеть удар. – Уйди, позже гляну.

– Позже ты забудешь. Это всего на секундочку, никуда твой футбол не убежит.

Вадим цыкнул, перевёл взгляд на телефон и начал спешно обдумывать, что сказать.

– Тоже неплохо, но…

– Вот это сэйф! Вот так вытащил! Я просто глазам своим не верю! Такие мячи не берутся! Но он поднял ногу и стадион захлебнулся от восторга! – заголосил комментатор.

– Что, но? – требовательно спросила Юля. Ей было совершено безразлично, что и откуда вытащили, и почему стадион захлебнулся.

А вот Вадим от обиды едва сдерживался, чтобы не выругаться.

– Уйди, говорю! – рявкнул он. – Дай хоть повтор посмотрю.

– А ты чего это на меня кричишь? – оскорбилась Юля. – Я вообще уже от этого ремонта устала так, что глаза бы мои его не видели. А ты даже помочь не хочешь! Эгоист ты, вот кто!

– Да я же…

Юля не стала слушать. Хмыкнула и удалилась. Вот только теперь смотреть футбол у Вадима настроение не было, да и тайм лениво подходил к концу, а ни одна из команд забивать не собиралась.

Вадим вышел на балкон успокоить нервы и глубоко вдохнул свежий вечерний воздух. А на выдохе ситуация уже не казалась такой уж безвыходной. Рано или поздно всё это закончится, ремонт будет сделан, а жизнь вернётся на привычный размеренный лад. Надо только потерпеть немного, не наговорить лишнего.

– Вадим, ты тут? – на балкон, отодвинув занавеску, вошла Юля. В руках она держала тетрадь с нарисованной от руки таблицей. – В общем тумбочка лофт не подходит по размерам. Я тут написала шесть других, которые нам понравились. Хочешь посмотреть?

Отказаться было невозможно. Юля предлагала перемирие и даже не требовала извинений. Такой шанс выпадает раз в год, а то и реже.

Пока Вадим рассматривал таблицу, матч подошёл к концу. Во втором тайме забили ещё три гола, но кто и кому, а главное какая команда в итоге победила, Вадим так и не узнал. Зато Юля совсем остыла и охотно поясняла значение своих закорючек.

Вадим тщательно всё взвесил и прикинул, даже про семейный бюджет вспомнил и навскидку подсчитал, долго ли придётся его восполнять. Вернее, делал вид, что взвешивал и прикидывал, потому как был совершенно уверен, если не сегодня ночью, то завтра утром Юля найдёт что-нибудь другое, и снова придётся взвешивать и прикидывать.

Впрочем здесь Вадим ошибся. И ночь, и утро прошли тихо и спокойно. Юля не вспоминала про ремонт и отложила телефон. Забрезжила надежда, что она наконец примирилась со сделанным выбором и оставит всё как есть. Даже рукой в окно помахала, когда Вадим отъезжал с парковки.

А потом начались звонки. Зеркало не подходило к тумбе, краска для потолка не сочеталась с напольной плиткой, раковина, что шла отдельно от тумбы, не гармонировала с краном, но так как кран модный, то менять надо непременно раковину.

Звонки шли беспрерывным потоком, стремительно подводя Вадима к нервному срыву. Коллеги уже шарахались, при виде его бешеных, в красных прожилках глаз. А начальник, с которым Вадим случайно столкнулся в коридоре и лишь чудом не покрыл матом, сжалился и отпустил с работы пораньше.

Но домой ехать Вадим не спешил. Вместо этого он прямой наводкой отправился в ближайший строительный гипермаркет, чтобы решить вопрос окончательно, бесповоротно, с гусарского наскока. С ошалелыми глазами, вцепившись в телегу так крепко, что костяшки побелели, Вадим пронёсся через весь зал. В нужном отделе он ухватил консультанта за галстук и требовал показать, где у них панели, где раковины, а где тумбочки.

Консультант, молодой прыщавый парень, ничего не знающий про сантехнику, но истово желающий её продать, прослезился от счастья. Не успевал он ткнуть пальцем в товар, как тот летел в телегу. Указывал на всё самое дорогое, что и продать не мечтал, а в уме с жадностью подсчитывал, какой процент получит в конце месяца. Вдогонку он всучил Вадиму что-то такое, о чьём предназначение даже не догадывался, и ни разу не видел, чтобы это покупали.

С чувством выполненного долга, в набитой до отказа машине, Вадим ехал домой и дурацкая улыбка не сходила с его лица. Прежде чем позвонить в дверь, он перетащил поближе все покупки. А потом приготовился к необузданной радости жены и нажал на кнопку.

Юля открыла, застыла, с нарастающим восхищением осматривая материалы, и бросилась к мужу в объятия.

– Какой же ты у меня молодец. – с придыханием говорила она. – Я знала, что тебе не всё равно.

Немного успокоившись, Юля принялась осматривать покупки. Радость медленно, но уверенно покидала её с каждой секундой. Открыла один пакет – не то, другой – тоже не то. Всё не то, всё либо не подходило, либо славилось отвратительным качеством, либо вообще было не нужно.

– Ты что накупил? – строго спросила Юля, уперев руки в бока. – С ума сошёл, да? Это же бешеных денег стоит!

– Ну и пусть! – обозлился Вадим. – Я уже больше не могу про этот ремонт слушать. Он меня в могилу сведёт! А ведь мы ещё даже ничего не начали. В общем, либо мы устанавливаем это, либо…

– Что «либо», Вадик? А летом на даче мы на что хозблок будем строить? А забор?

– Наплевать! Кредит возьмём.

– Ну, конечно! Наплевать ему! Потом шубу в кредит, Кипр в кредит, и всё, жизнь на свалке обеспечена.

– Юля! – вскрикнул Вадим, но резко сбавил тон, вспомнив, что всё ещё стоит на лестнице. – И что ты предлагаешь? Всё вернуть, что ли?

Юля была непреклонна. Она пристально проследила за тем, как муж переносит покупки обратно в машину, а под конец заявила, что тоже поедет в магазин и сама выберет, что надо.

Сложно сказать, верил ли прыщавый консультант в карму до сего дня. Может быть только подозревал о существовании чего-то подобного. Но теперь, без всяких сомнений, он точно мог сказать, что она есть. И вид у неё обыкновенной женщины бальзаковского возраста, с волосами по-домашнему забранными в кривенький пучок и с тетрадью, исписанной расчетами и чертежами в руках. А ещё её зовут Юлия Сергеевна и она очень хочет знать, при какой температуре облезает краска с панелей, какой индекс водостойкости у дешёвой диодной лампы и какое расстояние между пазами у раковины.

Консультанту невероятно сильно хотелось её послать, но рядом стоял её муж, который сам готов был послать консультанта, причём совсем без слов.

– Ножки у тумбочки поднимаются? – спрашивала Юля.

– Не знаю. – отвечал консультант и испарина проступала на его лбу.

– Панели крепятся на клей или на саморезы?

– Не знаю.

– Эта эмаль на какой основе?

– Не знаю.

– Ты хоть что-нибудь знаешь? – не выдержал и вмешался Вадим.

– Не знаю. – ответил консультант по инерции, спохватился и с вызовом спросил: – Слушайте, вы будете что-нибудь покупать уже?

– Не знаю. – передразнил его Вадим.

Пытка продолжалась долго, вплоть до самого закрытия магазина, но в итоге купили почти всё, что нужно. Не определились только с панелями. Остановились на трёх вариантах, но какой из них выбрать, решить не получилось. В итоге отложили этот вопрос на завтра.

А на следующий день с самого утра начался бой не на жизнь, а на смерть. Первый выходной оказался тяжелее, чем вся рабочая неделя вместе взятая. Куда бы Вадим не прятался, как бы не скрывался от жены, она его находила и спрашивала, спрашивала, спрашивала. Причём ответ её не интересовал, хотя на молчание Вадима Юля обижалась и потом долго причитала, что ей больше всех надо, что Вадим и минуты внимания ей уделить не может, и что толку от него не больше, чем от козла молока.

– Да что тебе от меня надо-то? – срываясь на истерику спрашивал он.

– Чтобы ты мне сказал, какую панель хочешь. – рассудительно отвечала Юля, листая экран телефона. – Вот это или это?

И она показывала экран. Расцветки всегда были новыми и менялись уже с дюжину раз только за первую половину дня.

С отчаянием Вадим тыкал на одну из картинок и говорил: