Таймшер. Сертификат в страну дураков

И мы договорились, что сестра ему завтра позвонит, а потом они встретятся. О сертификате речи больше не было.

Мы очень тепло распрощались. Я решил, что сделаю все, чтобы он не платил никому. Через несколько дней моя Ленка уже работала у него. В прекрасной человеческой компании, которая приносит пользу и людям, и стране. С хорошей зарплатой, социальным пакетом, оплачиваемым отпуском и больничными. Официально. Без всякого лохотрона. Я был просто счастлив. Я тут же попросил ее в первые же дни работы объяснить ему всю правду о его сертификате и рынке таймшеров.

Он очень расстроился из-за того, что его деньги, которые он когда-то заплатил за этот сертификат, больше не вернуть. И был очень благодарен за то, что не потерял еще в несколько раз больше.

Я мог теперь куда-нибудь уйти, не переживая, что останусь на улице, так как можно было некоторое время повисеть на шее у сестры, а значит, было время подыскать себе новую работу. Стартов, наверное, убил бы меня, если бы узнал, что я кому-то рассказал правду. Это категорически запрещалось под страхом расправы. Стартов так ни о чем и не узнал. Я сорвал крупную сделку и был очень рад этому.

Еще не раз я срывал сделки, об этом и не знал никто. Срывал от жалости к людям и когда видел перед собой пожилого человека или просто хорошего, душевного, честного – преднамеренно не доводил сделку до конца. Мне тогда первый раз пришла призрачная мысль, именно в тот период, что зло должно быть наказано и что так обязательно случится. Улучшив удобный момент, я в очередной раз якобы заболел на неделю. После этого больничного я больше на работе так и не появился. Позвонив Курзиной, я сказал, что временно работать не буду. Выслушав все возможные эпитеты в свой адрес, я повесил трубку и испытал огромное облегчение. Позволил себе отдохнуть и поваляться дома еще недельку, а потом неожиданно вспомнил про ту давнюю встречу, когда вместе с Курзиной была ещё и Кармен, она еще тогда звала нас к себе. Мне же ничего не мешало туда пойти. Когда я ей позвонил, она была несказанно рада. Ее отдел работал не очень хорошо, потому что не было старых и хороших менеджеров. Я для нее в этот момент был палочкой-выручалочкой.

К назначенному времени я был в 43-м павильоне. Как странно было вернуться в знакомые места! 43-й павильон располагался в двух шагах от 12-го и 96-го павильонов. Получалось, что я был где-то посередине между моим первым местом работы и последним. В 43-м павильоне я увидел все знакомые лица. Когда-то давно, в конце 90-х годов, после ухода Джона Палмера, отделилась от 12-го павильона инициативная группа менеджеров. Нашли какого-то богатого спонсора и основали компанию – точную копию 12-го павильона. Ну, а так как все общались между собой, то все обиженные руководством 12-го павильона тут же переметнулись в 43-й. Так же, как и сотрудники 43-го перебегали в 12-й, если было что-то не так. Благо бежать было недалеко. Разделяла соседние павильоны только маленькая кафешка под названием «Стекляшка», в которой обедали и те, и другие. Основать компанию-близнеца очень несложно, если знать, как это делается. А делается все просто.

Сертификаты таймшера в России – это не более чем красивая бумага, производство которой совсем недорогое. Это не значит, что клиенты не отдыхали. В каждой компании был свой так называемый трэвел-отдел. Это было обычное турагентство. Клиент, который был уже счастливым обладателем таймшер-сертификата, если хотел поехать на отдых, обращался, конечно, в этот отдел. А трэвел-отдел попросту через туроператора заказывал путевку для клиента на тот или другой курорт. Клиент думал, что он едет по сертификату. А на самом деле он с таким же успехом мог воспользоваться любым турагентством. В трэвеле ему говорили, что отдых он купил, но еще нужно купить транспортный пакет, то есть билеты, трансфер и т. д. Стоимость транспортного пакета и была стоимостью путевки плюс транспортные расходы. Только клиенты этого никогда не знали. Так что менеджеры просто ушли и открыли копию, заказав необходимое количество сертификатов в типографии.

Мне были очень рады. Каждого перебежчика встречали с распростертыми объятиями, так как постоянно не хватало сотрудников. Работал я там на дисконте, как и в 12-м. Весь отдел состоял из пяти человек. Света Кармен ими руководила. Там же я познакомился еще с одной женщиной, которая была тем еще экземпляром редкостной формы. Откровенно говоря, я считал ее немного того. Ее звали Наташа Бель. Одинокая женщина высокого роста и уже довольно немолодая. Она упорно распространяла о себе слухи, что она графиня, вызывая смех у окружающих. Это ей потом и аукнулось. Ее неожиданно окрестили Графиней Де-Бель, что вызывало просто истерический смех у всех, кто это слышал. Разговоры она вела в основном только о двух вещах, причем с завидным упорством, – о сексе и о том, какой она отличный менеджер. И о том, что вся жизнь – это таймшер, а все разговоры с кем бы то ни было в жизни – это пич. Ну, было достаточно смешно. Всерьез ее, конечно же, никто не воспринимал, и иногда разыгрывали. Я, как и все, слушал совершенно умопомрачительные бредни с серьезным видом, будто это действительно важно. Однажды в конце дня был небольшой сабантуйчик, на котором она сообщила всем:

– Вы знаете, что Вовик Путин орал у меня под окнами, причем абсолютно пьяный, и кричал при этом не что иное, как: «Бель, выходи!»?

Ну, как же в такое было не поверить? Мы, конечно, все дружно оценили пристрастие Вовика к нашей мадам Де-Бель. Но самой смешной была наша предводитель дворянства, она же руководитель нашего дисконтного отдела – Света. Она рассказывала простые, но душещипательные истории про своего бедного несчастного сына, который в детстве кидал камешки с крыши девяти этажного дома и упал оттуда на асфальт, пробив голову, после чего как ни в чем не бывало побежал домой. При его рождении она отдала ему свою почку, и каждые полгода ему делают какое-то странное переливание прямо в глаза. Одним словом, ребенок был явно не жилец. Потом совершенно неожиданно ее сын пришел к маме на работу, и долго не мог понять, почему люди, которые видят его в первый раз, так на него смотрят. В общем, это не компания была, а какой-то зверинец. Работать было просто крайне весело, даже денег не надо было.

В один из дней в нашем отделе появилась женщина. На вид лет тридцати пяти. Она сразу же, с первых минут своего появления, обратила на себя мое внимание. Меня всегда привлекали люди яркие и необычные. Волосы у нее были выкрашены в ярко-рыжий цвет, который можно увидеть, наверное, только у Романа Трахтенберга в его шоу. На ней не было ни одной золотой вещи, как это любят женщины, только лишь серебро, причем в больших количествах. Одевалась она в косые сорочки и косые юбки. Вся одежда была диспропорциональной. Она была совсем некрасива внешне. Невысокого, даже маленького росточка и чрезмерно худенькая для ее лет. Все лицо было усыпано веснушками, а на голове на огненно-рыжих волосах была мокрая укладка, причем настолько мокрая, что казалось – вот-вот вода закапает. Как потом выяснилось, ее тут давно знали, она была старым сотрудником, неожиданно вернувшимся. При всей нелепости ее вида что-то в ней было. Что-то такое, мимо чего, действительно, трудно было пройти. Должна же быть в женщине какая-нибудь изюминка! Это был эдакий пример современной эмансипированной особы с огромными претензиями к обществу.

Буквально с первых минут ее появления мы начали дружить. Я открыл для себя еще, что она удивительно умна и очень красива внутренне. Людей, которые способны создать внутреннюю красоту, яркий мир, насыщенный красками, крайне мало, их почти нет в нашем современном мире.

Это знакомство было мне очень интересно. Это как новое ощущение какое-то. Среди массы глупых и серых безмозглых таймшерщиков она была как маленький бриллиант. Это было очень важно, так как на такой работе просто как воздух необходимо было за кого-то держаться. Потому что все кругом были продажными, только одни сплетни и злые языки, один негатив от клиентов и еще больше от руководства.

Как-то мы сидели на дисконте, как обычно, каждый за своим столом. Клиентов что-то не было, почти пустой зал, и работы не было. А значит, было свободное время поболтать. Я подсел за стол к Татьяне.

– Слушай, Алён, а почему мы раньше с тобой не пересекались, ведь в нашей работе все друг друга знают?

– Да, действительно, интересно. А ты давно здесь работаешь?

– Только месяц, но половину я тут давно знаю еще по 12-му павильону.

– Я тут когда-то работала, а потом уходила и долго не могла вернуться. Тут раньше начальником Киреев Владик был, так он меня просто ненавидел и не разрешал меня на дисконт обратно брать, сколько Светка его не просила. А про 12-й я много слышала, но никогда там не работала. Вот потому и не пересекались. Вы же все бегаете туда-сюда, а я только здесь. А кстати, ты почему с 12-го сбежал?

– А я год назад ушёл на вторичку в 96-й павильон, на РТК, знаешь?

– Да ты что, серьезно?!

– Да, серьезно, я там почти год отработал. А что такое?

– Да ничего, я просто тоже на вторичке работала все это время. И, кстати, о вашей вторичке мы были очень наслышаны. Только наша вторичка паленая, не то, что ваша.

– Что значит паленая, это как?

– А ты разве не знаешь?

– Нет, понятия не имею, я же других компаний и не знал никогда. Ну, от клиентов слышал, что они продавались где-то и в основном безуспешно, что компании по Москве разные есть.

– Я тебе объясню. РТК работает уже несколько лет. Структура давно существует, крыша хорошая и высокая. Это профессиональный лохотрон, юридически грамотный, в огромных масштабах и рассчитанный на постоянную работу. Я работала в компаниях, которые так же, как и вы, денег соберут, а клиент приходит через месяц или к назначенному сроку – а на двери огромный замок и нет ничего.

– Какой ужас. И как же ты там работала? Ты не боялась?

– Боялась, конечно. Представляешь, мы там без ничего – без крыши. Придут завтра органы, и все – тюрьма. Но было все нормально. Страшно, конечно, но платили хорошо. Мне же чем-то семью кормить надо. Десять процентов плюс премии, спифы.

– У нас в 96-м на РТК только семь с половиной процентов, и то только тогда, когда норма дневная есть, а если нет, то пять процентов от сделки.

– Правильно, а что ты хотел, у вас там хоть пять процентов, но постоянно, а у нас было десять, но палево.

– Алён, а почему ты тогда ушла? Наверное, не выдержала, страшно?

– Да нет, просто компания в очередной раз закрылась и больше не смогла открыться. Сейчас уже опасно стало. Откроется через время, может, опять пойду. Кушать-то что-то надо, вот я сюда и вернулась временно, пересидеть. Только ты никому не рассказывай, что я на палёной вторичке работала, а то сам понимаешь…

– Да, конечно.

Вот, действительно, как бывает, деятельность наша предыдущая была совсем рядом, а познакомились мы только тут. И как жизнь может заставить одинокую беззащитную женщину с ребенком пойти отважно на риск. Насколько жесток наш мир! Я думал о нашем разговоре с Алёной и понимал, что она не так проста, как кажется сначала. В очередной раз я подумал, что надо быть осторожнее, внешность, действительно, часто обманчива. И я не ошибся. На следующий день, уже после обеда, она подсела за мой столик.

– А скажи, вот ты работал в 96-м, и как у вас клиенты приходили, по базе, наверное?

– Нет, телефонисты вызванивают. Они рядом, во второй комнатке, сидят и вызванивают.

– По базе?

– Наверное, им Славик дает списки какие-то, и они вызванивают.

– Это называется «база». Ты знаешь, что такое база? Ее же продать можно, и она, кстати, стоит достаточно дорого.

– Да? А как это происходит, интересно?

– Кто-то сливает базу с первичного рынка, одним словом, крадет, а кто-то покупает. Вот у тебя случайно нет возможности достать там базу? Мы бы могли с тобой неплохо на этом заработать. Ты знаешь, сколько это стоит?

– Нет, понятия не имею.

– Каждое имя в базе в среднем стоит пять долларов, а у меня есть покупатели. Это хозяева того ресейла, где я работала.

– Алёна, это почти невозможно. Комната, где сидят телефонисты, проходная. Она между комнатой менеджеров и Славкиным кабинетом находится. Славик постоянно видит эту комнату. В конце дня телефонисты ему списки сдают. Кроме того, Стартов очень опасный человек, а еще опаснее те, кто за ним стоит. Это самая настоящая мафия, которая тянется высоко наверх. Это опасно для жизни. Потом найдут и все, тю-тю.

– Все понятно, очень жаль. Тем не менее ты подумай. Если что, то имей в виду – покупатели у меня есть.

«Да-а-а, эта мадам, точно, с секретом, – подумал я. – Надо держаться подальше. Это уже не шутки. Это, действительно, опасно». Естественно, про базы и про цены я все знал, но подумал, пусть считает меня дурачком. Когда тебя держат за дурака, то тебе тогда становится все видно, как на ладони. Очень выгодная позиция. Я, конечно, не сразу, но еще в разговоре подсчитал, сколько это денег. В базе в среднем около трех тысяч человек, это в среднем. Если база большая, то в ней от пяти до десяти тысяч человек. Умножим на пять, как мне рассказала Кузина, и получаются большущие деньжищи. Вот только одна деталь: база стоила за имя – семь – десять долларов, а пять долларов за имя – это себестоимость. Да-а-а… ну и работка. Таймшер, одним словом.

Алёна больше к разговору о базе не возвращалась. Наверное, мой ответ был достаточно исчерпывающим. Кроме того, она понимала, чем грозит кража базы, а тем более у Стартова.

Долго поработать мне в 43-м павильоне не удалось, компания медленно начинала умирать, мне пришлось вернуться в 96-й павильон, на РТК. Жизнь заставила вернуться туда, откуда я сбежал.

Я позвонил Алексею Алексеевичу, которого когда-то привел на работу в РТК. Тем более он был теперь директором «Островка» и имел вес, вырвался, так сказать, в передовики. Я был уверен, что он мне поможет вернуться. Я когда-то вытащил его из нищеты, теперь он поможет мне.

Те, кто уходил, для Стартова были врагами. Они объявлялись «вне закона», и вернуться было очень трудно. Кроме того, Стартов всегда и постоянно менял свои телефоны, и я не знал, куда мне звонить. Алексей был рад, что я позвонил. Оказывается, все знали, что я работаю на первичке в 43-м павильоне. Сплетни в мире таймшера распространялись быстро по всей Москве. Почта тут работала отлично, как часы. Это единственное, что работало здесь четко. Алексей мне назначил встречу у главного входа на Экспоцентре. В этот день он по каким-то делам был у Стартова, а я еще работал в умирающем 43-м павильоне, и потому встретиться там удобно было обоим.