Этимология смыслов. У истоков цивилизации

Но при кормлении ребёнок использует не только губы, но и язык. Язычок прижимает сосок груди к нёбу, и молочко под давлением попадает на вкусовые рецепторы языка ребёнка. Какой звук образуется, когда язык прижат к нёбу? Звук «н». В ряде языков мира этот звук образует слово «нана» со значением «мама». Кормилиц традиционно называют «няня». А знаменитое «ням-ням» – это всего лишь слияние двух звуков кормления «н» и «м». Кстати, когда особенно вкусно, то дети любят прищёлкивать язычком и произносят знаменитое детское словечко «нака», что значит «вкусно». В английском языке это слово звучит немного иначе: «найс» (nice). У греков – «ностимо» (???????), хотя имеет то же самое значение «вкусно».

Однако не всегда пищи было вдоволь. Иногда приходилось питаться, чем попало, например, испорченными, забродившими фруктами или, хуже того, падалью. Как организм реагирует на вредную пищу? Он её отторгает. А какой звук образуется при рвоте? Звук сложный: одновременно и рычащий, и жалобный. Со временем этот звук образовал один из древнейших пракорней «мр» со значением «мёртвый».

В мире есть огромное количество слов, которые образовал этот пракорень. В русском языке это слово «смерть» со всеми производными: «смрад», «мерзость» и другие. Это и «мороз», убивающий всё живое. Это и «море», знаменитая «мёртвая вода», непригодная для питья, но имеющая тем не менее целебные свойства, сохранившая своё название в русских народных сказках. Это и греческий бог сновидений «Морфей», и даже наука «морфология». Удивительно, но и слово «мир» тоже образовано этим пракорнем. Вот только толкование немного жутковатое: мир – это когда все убиты, все мёртвые, воевать уже некому и война заканчивается.

К звукам еды относятся и пракорни «гр», «кр», «хр». Их значение восходит к понятию«крепкий» – это звук «крошения», «хруста». Он появлялся, когда человеку приходилось разгрызать кости, либо в рот вместе с пищей попадали песок и камни. И песок хрустел, и зубы крошились!

Рядом с ними и рычащие звуки агрессии. Рычание, как правило, сопровождалось демонстрацией зубов, а сам звук предупреждал о том, что противнику непоздоровится. Отсюда целая плеяда «рваных слов»: ры-чать, ри-стать, р-вать, ру-бить, ре-зать, ра-на.

Еще одну палитру пракорней образовали звуки питья. В древности стаканов и кружек не было, поэтому наши предки пили либо из водоёмов, либо, набрав воду в ладонь, втягивали её в себя, как иногда это делают малыши или туристы. Какой звук образуется при таком питье? Только звук «мс». «М» – это звук еды, но в данном случае еды жидкой, потребление которой сопровождается «свистящим втягиваем» – звуком «с». Он и образовал пракорень со значением «питьевая вода». Его можно найти повсюду в названиях местности, где есть вода, пригодная для питья. Таких топонимов на планете много – я нашёл на карте более трехсот подобных названий, хотя предполагаю, что их гораздо больше. Это и наша Москва-река, и Миссисипи, и озеро Мичиган.

Этот пракорень сохранился в разных языках – например, в японском, где до сих пор есть слово «мизи» со значением «вода» и есть слово «мизими» со значением «озеро».

Как и все пракорни, «звуки питья» тоже жили своей жизнью, взрослели, изменялись. Так, в ряде языков исчез звук сомкнутых губ, звук еды «м», и осталось лишь свистящее «с». Например, в тюркских языках «су» обозначает воду. У англичан «sea» – море. А где-то свистящее «с» эволюционировало в шипящие звуки.

К звукам питья можно отнести и звук втягивания в себя густой, горячей и вкусной пищи. Представьте, вы сварили суп, но вместо того, чтобы есть его ложкой, пытаетесь пить прямо из горшка. Какой при этом образуется звук? Смешанный звук «хль». От этого звука было образовано много слов: хлебать, хлюпать, хлеб, халва, халява и даже «хляби небесные», которые слышатся в названии города, в котором я живу и который я люблю, – Челябинск…

«Ненужные знания»,

или Два слова об энтропии

Зачем я это рассказываю? Хочу, чтобы было понятно: в мире нет бессмысленных слов, бессмысленных звуков. Слова к нам не сваливались с неба. Когда появлялись первые звуки, они уже имели какое-то значение, несли смысловую нагрузку. То есть все древние фонемы по-своему были уже морфемами.

Эта смысловая нагрузка никуда не исчезла – просто мы перестали ее замечать. Но даже в тех словах, которые мы заимствуем из других языков, при разборе оказывается, что слова эти вернулись к нам бумерангом, сохранив свою корневую основу, свою звуковую историю, которая корнями уходит в глубокую древность. И чтобы научиться понимать слова, нужно уметь в эту историю заглянуть.

Что мы знаем из истории языка? Очень кратко. Мы знаем, что русский язык относится к индоевропейской языковой группе. Само понятие «индоевропейцы» сложилось относительно недавно, когда была колонизирована Индия. Чуть позже английский филолог Уильям Джонс, изучая санскрит, древний индийский язык, и сравнивая его с европейскими языками, одним из первых предположил, что до появления всех этих языков существовал один, общий для них, более древний, некий праиндоевропейский язык. А затем ученые пришли к выводу, что существовали еще более древние, так называемые ностратические языки, общие уже не только для индоевропейцев, но и для других языковых групп.

Но это только самый верхний слой истории. Российский ученый Светлана Бурлак опытным путем доказывает, что свой язык есть даже у муравьев, и они умеют обмениваться информацией. Развитие языка напрямую связано с эволюцией человека, с развитием его мозга, совершенствуясь от простого к сложному.

Но если мозг со всем его потенциалом мы автоматически наследуем от родителей, от природы, то знания унаследовать невозможно. Знания накапливаются, но не наследуются. Я недаром посетовал на то, что греки утратили смысл метафоры мифа о Сизифе. Для каждого нового жителя планеты цивилизация начинается с пустоты, с нуля. Каждому новому жителю планеты приходится заново проходить весь тот путь, который человечество прошло за сотни, тысячи и даже миллионы лет. И здесь очень важна преемственность. Любое нарушение преемственности в передаче знаний приводит к их искажению, утрате, деградации, вырождению и даже гибели. Это можно наблюдать и в животном мире – особенно когда люди пытаются вернуть в дикую природу, например, птенцов, потерявших родителей, и даже на дельтаплане учат их летать. У человека все намного сложнее.

Нейролингвисты считают, что механизм мышления у человека запускают звуки речи. Как раз те звуки речи, которые мы рассматриваем и которые сопровождали его на протяжении всей эволюции. Что значит «запускают»? Положим, что какие-то звуки, присущие жизнедеятельности младенца и его окружения, устанавливаются на пустые клетки мозга, после чего между ощущениями младенца и звуками устанавливаются самые простейшие причинно-следственные связи. Постепенно эти связи усложняются. Это очень похоже на установку операционной системы на компьютер, где тоже важна последовательность.

Знания от простых к сложным передавались на протяжении многих поколений – сначала внутри стада, внутри стаи, внутри семьи. Потом уклад менялся, подчиняя себе структуру знаний: они совершенствовались. Появлялись науки, знания множились и систематизировались. Однажды лет сорок назад от одного молодого начинающего ученого-педагога я услышал фразу «ненужные знания». Накопленные знания стали просеиваться сквозь сито востребованности. В итоге все это вылилось в некую стандартную культурную трансмиссию, над которой и педагоги, и родители до сих пор экспериментируют. А так как язык является основным инструментом при передаче знаний, то любое изменение языка, связанное с его развитием, сказывалось и на преемственности передачи знаний.

Приведу пример. Многие из нас учились по знаменитому учебнику русского языка «Фонетика и морфология» Бархударова и Крючкова. Фонетика изучает фонемы – звуки речи, морфология изучает структуру слова – морфемы, корневые и аффиксные. А само слово «морфема» происходит от греческого слова «морфа». Несмотря на то, что греческое слово «морфа» уже значительно изменилось относительно известного нам пракорня «мр» либо праиндоевропейского «мр-ти» (мёртвый, умирать), в нём сохранена корневая основа. То есть «морфа» – это нечто мертвое, застывшее и неподвижное.

Иное дело – заимствованное из греческого латинское слово «форма». Оно хоть и сохранило основные фонемы и созвучность со словом «морфа», но пракорень «мр» был изменён, утрачен. Поэтому слово «форма» превратилось в некий абстрактный набор звуков с прежним оттенком мёртвого и застывшего, но утраченной корневой основой. Произошло прерывание преемственности. Как у Шекспира: «Распалась связь времен…».

Для того, чтобы восстанавливать прерванную связь, и была создана наука «этимология». Она призвана заглядывать внутрь формы, «ин-формировать» о происхождении и значении слова, рассказывать о его метаморфозах – что с этим словом происходило когда-то и что с ним происходит сейчас.

Слово «этимология» (??????????) – слово греческое. Состоит из двух слов: «этимон» (??????) – истина и «логос» (?????) – говорить. Придумали ее античные философы, которые уже тогда прекрасно понимали, что без знаний истинного значения слова и саму истину познать невозможно. Когда я учился в советской школе, в советском институте, преподаватели неустанно нам твердили: «Старайтесь понять смысл, содержание, не увлекайтесь формой». Даже приводили литературное высказывание о том, что форма – это лишь рабыня, призванная обслуживать содержание.

Недавно на сайте известного экономиста Михаила Хазина я прочитал статью профессора Владимира Арнольда, где он делился опытом преподавания математики во Франции. В статье он сетовал на то, что растет количество студентов, которые просто запоминают информацию, не понимая ее сути. Это сродни нашей зубрежке. У нас в школе тоже были виртуозы по зубрежке, которые могли запоминать целые параграфы – и не просто запоминать, а даже компилировали из них рассказы. Обычно эти виртуозы поступали в гуманитарные вузы, где непонимание можно компенсировать запоминанием. А здесь речь шла о математике, которую красноречием не купишь. Поэтому профессор и бил тревогу.

Проблема в передаче содержания и его восприятия была всегда. Часто мы недооцениваем то, что пытаются до нас донести. Кстати, этимологию многие считают своеобразным развлечением, познавательной викториной, хотя этимология – одна из тех наук, которая может научить людей думать, возвращаясь к праязыку и открывая для себя «старые новые смыслы».

Русский язык при этом играет роль особенную. Есть учёные, которые предполагают, что все языки планеты произошли от русского языка. Возможно, что русский язык относительно праязыка человечества сохранился лучше других языков. Но говорить, что все языки вышли из русского, – конечно, ироничное преувеличение. Все языки имеют древние корни. Если, как считают генетики, человечество происходит от одной семьи, то можно предположить, что истоки всех языков также спрятаны в языке этой древней родовой общины.

Известный лингвист Александр Николаевич Драгункин, профессионально изучающий английский язык, считает, что для лучшего его понимания нужно знать русский язык, который является своеобразным ключом к смыслам английских слов. С этим я абсолютно согласен. И считаю, что это же самое относится и к греческому языку, и к другим языковым группам. Наш язык максимально сохранил свою привязанность к природному происхождению, а его фонетический ряд во многом остался верен древнейшим пракорням.

К ним и возвращаемся.

Древние предлоги

Мудрость учит: если вы запутались и не можете найти верный путь, вернитесь назад и начните всё сначала. Такая «методика» приемлема даже для служебных частей речи: предлогов, союзов, частиц, междометий. Современная наука не дает однозначного понимания, как произошли эти слова и где искать их «первообразные» значения. Сердце подсказывает, что они рождались вместе с пракорнями и имеют такую же природу.

Начнём с самого простого – с древнего предлога «к». Если звуки «х», «г» и «к» восходили к дыханию человека, то и древний предлог «к» относится к этой группе. Его смысл приближен к значению «пути», «направления» – куда идти, к чему придем.

Предлог «о» получил свое значение не столько от произносимого звука, сколько от формы губ, при которой он образуется, – вокруг, около, о чем-то.

Древний предлог «у», являясь звуком дыхания, имел особый оттенок – он притягивал, привлекал внимание соплеменником к какому-то обстоятельству, явлению, предмету. Это звук стона, звук плача. Это «приглашение» поучаствовать других в твоей боли. Его поздние значения: «возле», или «около» – так или иначе обозначали «соучастие», близость, принадлежность кому-либо, сопричастность.

Звук «а» всегда был звуком открытого рта. Он может иметь самые разные значения. В сочетании со звуками кормления он образует сочетания «ма» или «на», обозначая желание поесть, готовность принять пищу. Никогда ребёнок не будет просить его покормить сочетанием звуков «м» и «о». То же самое относится и к сочетанию «на», которое мы произносим, когда предлагаем ребёнку пищу. Кстати, я неоднократно видел, что и ребёнок, протягивая руки к еде, также произносит заветное и доброе «на», в отличие от ограничительного «но».

Как ни странно, но и древний предлог «по» образован от звуков дыхания. «П» – это звук «пыхания», звук «запирания» губ и последующего выпуска воздуха с небольшим усилием. Это либо пыхтение, либо пукание. Со временем этот звук оброс более сложными значениями, прошел многовековую эволюцию и теперь обозначает то, что нас окружает. Более позднее значение «вдоль» появилось во время многочисленных путешествий людей. Но в те времена, когда в речь закладывались первые звуки и значения, люди жили в норах, и предлог «по» имел очень скромные масштабы.

Предлог «с» первоначально восходил к звукам питья и пракорню «мс». В некоторых языках значение слова «питье», «вода» сохранило звук «м», в других – «с». У японцев пракорень сохранился полностью. В иврите и слово «море», и слово «вода» сохранили звук «м». В тюркских языках «су» обозначает воду, у англичан море – «sea». Однако загадкой остаётся вопрос, как был образован предлог «с» со значением «вместе»? Уверенного объяснения нет – скорее всего, происхождение значения «вместе» связано с правилами охоты или какими-либо правилами посещения водопоя.

Вообще сочетание звуков «пыхания» и «воды» в очень древние времена образовало пракорень «пс». Он встречается во многих языках мира – так же, как и пракорень «пх». Пракорень «пр» – это тоже звук «пыхания», но не простого, а агрессивного, когда что-то протыкается или газы выделяются слишком нарочито.

Наконец, к производным от звуков дыхания относится и пракорень «ку». Со временем он получил значение «рука», или «отдельно от головы». Из этого корня вышли такие слова, как «кулак», «культя», «культура». А имя Акулина издревле имело значение «неумелая», «криворукая», и это заложено в самом имени, где звук «а» – некая противоположность.

Есть целый ряд предлогов, фонем, пракорней, которые связаны с действием человека, с его контактом с окружающей средой, проникновением в нее. В этом плане интересен предлог «в», обозначающий усилие, напряжение, желание проникнуть внутрь чего-либо.

Он напрямую связан с добыванием насекомых или мелких животных из потаенных мест: будь то стебель растения, или ствол дерева, или норка в земле. Древнему человеку нужно было не только искать пищу, но и уметь извлекать ее, заглядывая вовнутрь. Это объясняет, почему и в русском слове «живот», и в латинском слове «вита» звук «в» – основной.

Можно разобрать одну из форм предлога «в» – базовое слово «внутрь». Звук «н» обозначает вкус еды, пракорни «тр-др» восходят к «агрессивному тыканию», или, проще говоря, что-либо продырявливают или протыкают. Пракорень «др» – это дыра, в которой спряталась вкусная пища и до которой нужно добраться.

Древнему предлогу «в» вторит и звук «б», ему родственный. Во многих случаях он выражает некое «страстное удовлетворение» – и от принятой пищи, и от других наслаждений, в том числе и сексуальных.

Возможность проникновения и соприкосновения вызвала к жизни древние предлоги «то» и «до». Звук «т» – звук «тыкания», обозначение препятствия. Эти препятствия, как в дремучем лесу, могут находиться вокруг – бить ветками по щекам, преграждать путь стволами деревьев, спотыкаться о камни. Лишь осмотревшись и освоившись, начинаешь определенно обозначать место с препятствием – «то» место, «это» место.

В предлоге «то» звонкий звук «д» только усиливает это значение. «До» – это уже более серьёзное препятствие, ограничение, «Геркулесовы столбы», дальше которых движение невозможно. Значение этого предлога сохранилось до наших дней, хотя за время эволюции оно расширилось, получило разные оттенки, но первоначальное значение «ограниченное тыкание» в нём сохранилось.

От первоначальных форм этого древнего предлога появилось много различных производных форм. Гласные звуки дополняли смыслы, о которых шла речь. Язык наполнялся разнообразными «то», «та», «те», «там», «до», «да».

Последнее «да» особенно интересно. Звук тыкания, препятствия, соприкасаясь с открытым гласным «а», совершенно меняется – как Золушка после взмаха волшебной палочки. Гласный звук «а» говорит о том, что непреодолимое препятствие, каким оно казалось поначалу, теперь препятствием не является, и грязные лохмотья сменились бальным платьем. «Да» – это согласие, отмена границ, отмена препятствий. Нельзя, но можно!

Этот пракорень был очень распространён в быту наших пращуров, имея значение «согласия» в половых взаимоотношениях. «Да» – это разрешение на сексуальный контакт. Уже в те давние времена значение «согласия» стало ассоциироваться с возможностью соития, то есть доступа к половым органам женщины, а позднее – и с самим женским половым органом. Это значение «согласия» к спариванию и название женского полового органа образовало много слов, которые сохранились до нашего времени.

Препятствия послужили началом появления пракорней «до» и «но», став общим механизмом их появления. И все же если «до» означало ограничение, то пракорень «но», в отличие от открытого «на», воспринимался как возражение или отрицание.

Можно сыграть в словообразование, используя древнейшие корни. Пусть «до» – это ограниченное «тыкание», некий предел, а «но» – возражение, отрицание. Соединив их, получим сохранившееся до нашего времени слово «доно» – дно. Выходит, что «дно» – это отсутствие предела: человек тычет палкой в воду, а палка никуда не упирается. Нет упора, нет предела. Нет «до» – глубоко до него.

Сейчас это слово имеет обратное значение: некая поверхность, упор под водой. Но в названиях рек это сочетание древних предлогов имело первоначальные смыслы. «Доно» – это свойство глубоких рек, которые невозможно было перейти вброд. «Доно» – нет предела, нет дна, глубоко. А вот в древнем слове «Аваддона» первоначальное значение сохранилось. Слово имеет широкое значение, но основное – это «бездна». Топонимов с этим «доно» на планете много.

Позволив себе эксперименты, можно «поиграть» и с гласной «а» – звуком еды. Если мы возьмём тот же древний предлог «до», а перед ним поставим пракорень «на», то получим известное нам слово «надо», которое портит всем настроение и заставляет мобилизовать все личные ресурсы. Что такое «надо»? Это некая «сладостная потребность», на пути к удовлетворению которой стоит злополучное «до» – препятствие. В итоге «надо» стало символом преодоления. Учитывая, что «на» имеет значение «чего-то расположенного сверху», мы можем трактовать это слово как действие «сверх предела» – весьма распространенное явление российской жизни, которая не выбирает дольних путей, а идет горными…