Грёзы

Жан очнулся ото сна, нашарил правой рукой кнопку, нажал. Откинулась крышка капсулы, сделанная из прочного чёрного оргстекла. Жан сдёрнул маску, отцепил от тела многочисленные датчики. Сел и провёл ладонями по лицу, окончательно привязывая себя к реальности. За единственным узким окошком его скромного обиталища серел ранний рассвет. Жан встал и сделал шаг до тесной каморки душа, открутил единственный кран. Поёживаясь под струйкой холодной воды, быстро побрил лицо и голову, почистил зубы. Благодаря наработанный сноровке, он успел до того момента, как строго нормируемая вода закончилась. Насухо вытершись, облачился в серые брюки и куртку, присел к откидному столику на единственную табуретку. Поглощая отпущенную по норме, спрессованную в одинаковые прямоугольные брикеты безвкусную серую массу, бездумно оглядывал обстановку своего жилища. Полтора метра в ширину и два в длину, низкий серый потолок. Стены из тонкого пластика позволяли слышать, что в других квартирах люди тоже собираются на работу, принимают пищу, умываются. Устойчивый, постоянный порядок, неизменный с тех пор, как Жан себя помнил. Менялись только времена года, и тогда к одежде добавлялся длинный плащ, тоже серый.

А сколько он себя помнил? Год? Десять лет? Неважно. Порядок – это хорошо, он помогает жителям Заводского посёлка работать, не думая о мелких бытовых сложностях. Всё просчитано и учтено, остаётся только честно исполнять свою функцию день за днём, месяц за месяцем. Все, кто старается, ощущают себя деталями единого механизма. И по заслугам получают Таблетку в конце рабочего дня.

Жан вышел на галерею, соединяющую квартиры его этажа, влился в общую массу рабочих, спешащих к общей лестнице. Чуть не забыл! Он быстро выхватил из нагрудного кармана куртки темные очки, улыбнулся. Теперь он ничем не отличался от остальных. Спустившись по широкой лестнице со своего двадцать четвёртого, предпоследнего этажа, Жан влился в спешащую к заводу толпу. Всё были в серых штанах и серых куртках, серых ботинках без шнурков. Серый – отличительный цвет их завода. Иногда Жан встречал людей в одежде других цветов – красном, синем, желтом. Обычно это происходило на больших праздниках, но изредка и на их улице. Это был очевидный непорядок, быстро пресекавшийся – людям с других заводов нечего было делать в их районе. За порядком следили люди в коричневом. Они стояли на перекрестках улиц и внутри помещений завода, уверенно направляя потоки людей по местам. И они не улыбались. Как можно вообще было забрести на чужую улицу – Жан этого не понимал. Сам он чётко знал своё имя, свой личный номер, расположение своего станка. Очевидно, заблудившиеся – люди из маргинальных, низших слоёв рабочих, выполняющих совсем уж примитивную работу, не способных запоминать и исполнять. Может, они и Таблетку никогда не получают? Да нет, это было бы слишком жестоко! А директора компаний, руководившие заводами – люди гуманные, об этом говорят на всех больших праздниках. Жан, продолжая улыбаться, вошёл вместе с остальными в огромное помещение цеха номер шесть. Почти все пространство его было занято установленными в ряды велотренажёрами. Сотни, тысячи. Люди располагались, согласно личным номерам и застывали, ожидая сигнала. Протяжный гудок, и тысячи людей изготовились, сняли темные очки. Второй сигнал, и завращались педали, соединёнными усилиями приводя в движение неведомые механизмы, расположенные в подвальном помещении, такие грандиозные, что воображение Жана отказывалось их представить.