Гриша

Глава 4

Из-за поворота показался электропоезд. Адлер не был начальной станцией, и когда состав тормозил на платформе, в вагонах были видны люди. Дмитрий пытался вычислить, где распахнётся заветная дверь, чтобы занять сидячие места. Анна с Чарли на поводке стояли рядом. Створка вагона открылась точно перед ними. Из вагона вышли несколько пассажиров, и Дмитрий первым забежал внутрь, потом туда проследовали Анна с собакой. Через мгновение Чарли начал пронзительно лаять и дёргать поводок. Он стремился выскочить из вагона назад на платформу. Собаке удалось вырвать из рук Анны механизм натяжения и помчаться в сторону лестницы и лифтов.

– Чарли! Чарли! – кричала дама и бежала вслед. – Чарли, стоять! Стоять, Чарли!

– Чарли, стой! Анна, осторожней! – Дмитрий, вообще ничего не понимая и сбивая остановившихся и недоумевающих пассажиров, несся за ними. – Такой спокойный и тихий пёс – и на тебе, что вытворяет!

«Не уйдёшь! – задыхаясь от бега, рассуждал Чарли. – Догоню, гадину красножопую. Сволочуга вонючая, сука пакостная», – ругался на бегу преданный пёс.

Вдруг чьи-то крепкие руки схватили его за ошейник и вместе с поводком оторвали от земли. Подбежали Анна с Дмитрием.

– Отпустите, пожалуйста, это наша собака, – просили они крепкого полицейского в форме, который держал на весу кокер-спаниеля.

– Где это видано лаять и за людьми по платформам и вокзалу гоняться, – вопрошал лейтенант, обращаясь сразу и к псу, и к Анне с Дмитрием, и ещё к двум казакам в кителях с плётками и саблями, что стояли рядом. – А если бы покусал кого? Мы его сейчас сдадим куда надо, и вся недолга.

– Да вы сейчас своим рвением и слабоумием сорвали оперативную работу ФСБ. Пёс взял след, а вы его взяли и остановили. Мы этого «персонажа» вторую неделю ведём под прикрытием. Огромная партия наркотических веществ у вас тут под носом переправляется, а вы со спаниелями боретесь. Да ещё с бравым казачеством в сговоре.

Дмитрия понесло, и он не мог остановиться.

– Надо будет руководству доложить о вашем немыслимом героизме, – решила поддержать разговор Анна.

«О чём это они, – подумал Чарли, которого бледный и перепуганный лейтенантик медленно и осторожно опускал трясущимися руками на холодную плитку зала ожидания, – во дают! Ушёл краснозадый, где теперь его опять искать. Рядом был, всего-то три прыжка оставалось».

– Вы того… ладно, простите, если что не так-то. Кто знал! – казаки старались успокоить и увести скорее полицейского. – А чего нашим-то не сообщили? Мы сообща этого гада мигом поймали бы. Пойдём мы, прощевайте. Любо…

– Все держите рты на замке! Чтоб ни в одной сводке, ни в одном рапорте ни слова, ни полслова, – обратился Дмитрий к полицейскому. – Ясно?

– Так точно, товарищ… извините, не знаю вашего звания.

– Вольно. Расслабься и догоняй служивых своих, – в этот миг Дима был похож на всех оскароносных киношных суперменов одновременно.

Глава 5

Молча выходили на морскую часть Адлерского вокзала. Было ясно, что ни к каким дельфинам они сегодня не поедут. В маленьком кафе готовили чебуреки.

– Два с мясом, два с сыром, два кофе и салат, – распорядился Дмитрий на буфетной стойке.

Анна гладила Чарли по шёрстке и что-то ему говорила прямо в ухо. Пёс постепенно успокаивался, но всё же озирался, непрерывно вертел головой, будто искал кого-то.

– Спасибо тебе, Дим. Я не знаю, что бы я без… сама… Откуда у тебя это? Я про ФСБ и остальное…

– «Спасибом» тут не отделаешься. Мой монолог был целиком из милицейских сериалов, ничего хитрого. Конечно, рисковал немного, могли и загрести вместе с дурной собачкой в отделение. Мне только этого не хватало, – сейчас Дима был совсем другим, чем десять минут назад.

– Собачка не дурная совсем. Чарли действительно выполнял задание. Моё задание, если хочешь знать, – голос Анны стал дрожать и срываться, глаза покраснели, а прелестный носик начал двигаться и шмыгать.

У Дмитрия застыла на лице маска удивления. Появилось чувство, что в этой компании его держат за дурака. Закипало мужское самолюбие и обида.

– Так! Если ты сейчас мне всё не расскажешь, то я… то мы… нельзя так…

Принесли ароматные чебуреки, салат и кофе. Анна решила, что ей одной не справиться, а Дима умный, надёжный, умелый. Такой помощник в самый раз. А Верке и Роману она всё вечером сообщит по телефону, и они не станут ей возражать.

Глава 6

Мама умерла десять лет назад, когда мне было тринадцать, а сестре Вере семнадцать лет. До этого мы жили все вместе в большой московской квартире, а летом и в выходные дни частенько бывали на даче в Монино. Мама почти год боролась с онкологией, но болезнь оказалась сильнее. Папа, до этого громогласный и огромный, стал маленьким, серым и тихим. Он работает ведущим конструктором в космической отрасли, всегда был «невыездным» и непубличным человеком. Его фамилия не упоминается в правительственных сводках и на страницах популярных газет. После похорон он сразу уехал на дачу, а через пару недель перевёз туда компьютер, сейф и несколько коробок с бумагами. Мы с сестрой отвезли ему на такси одежду, постели и книги. Папа не хотел возвращаться в московскую квартиру, где ему всё напоминало о любимой, с которой он счастливо прожил более двадцати лет. Его конструкторское бюро находится вблизи монинской дачи. Езда туда на машине занимала не более пятнадцати минут.

Через пару лет отец немного отошел от горя и продолжил активно летать в командировки на космодром в Казахстан. В эти дни Вера говорила мне, что надо присмотреть за загородным домом, и исчезала на несколько дней. Я, старшеклассница, не знала тогда цель этих сестринских вояжей. Оставалась смиренно дома, готовила себе еду, убирала, стирала. Много времени занимала музыкальная школа, которую я очень любила и уже прилично владела игрой на фортепьяно и аккордеоне. На мои телефонные звонки сестра отвечала не сразу и говорила, чтоб я её не беспокоила, она, мол, работает. Вера действительно училась в инязе и подрабатывала переводчицей в библиотеке иностранной литературы. Возвращалась с дачи она всегда в приподнятом настроении, голодная и невыспавшаяся. От неё пахло чем-то или кем-то чужим и тянулся шлейф некой тайны, о которой мне знать было рано.

Но прошло ещё пять лет. Я стала совсем взрослой. Успела окончить школу, поступить в Государственный музыкально-педагогический институт имени Ипполитова-Иванова, быстренько по уши влюбиться, выйти замуж, резко разлюбить и развестись, сохранив девичью фамилию и добрые отношения с папой и сестрой.

Два года назад, после очередного посещения дачи в папино отсутствие, Вера вернулась не одна. В плетёной корзинке на шерстяном пледе лежал живой мохнатый комочек шоколадного цвета. Он скулил, писался, просил есть. На вопрос, откуда это чудо, Вера ответила, что любовник подарил. Вернувшийся из командировки отец мгновенно схватил щенка на руки, прижал к себе, чмокнул в мокрый нос и сказал, что никому его не отдаст, поселит на даче и назовёт Чарли в честь актёра и режиссёра Чаплина, от которого без ума всю свою жизнь. Комочек шерсти оказался породистым кокер-спаниелем, о чём были выданы соответствующие документы в собачьем клубе. Он рос и умнел, жил с отцом, а когда тот улетал, Вера мчалась «кормить и гулять собаку». Когда Чарли исполнился годик, я напросилась поехать с сестрой на дачу, устроить ему праздник. Мы купили для собаки и для себя разных вкусняшек, проводили папу в дальний путь и остались кутить. Так получилось, что мы с сестрой не рассчитали с алкоголем. Глубокой ночью, сидя у камина в хорошем подпитии, слушая треск дров и храп Чарли, Вера произнесла следующий монолог: