За горами, за лесами

– А я один раз… патеряца, – вздохнула Рена.

Когда ей было лет семь, она вышла из супермаркета, а потом не смогла вернуться, потому что не знала дорогу обратно. Это был очень большой супермаркет, в Кёльне полно таких. Кругом была толпа народу, все толкались и толпились, и Рена совсем растерялась. Но тут ей позвонила на мобильный мама. Сначала отругала, потом спросила, что она перед собой видит. И скоро пришла за ней.

Лёшка слушал и снисходительно улыбался.

– Вот у папы в деревне был такой случай… – начал он и дальше рассказал историю, которую слышал по телику.

Парень примерно одних с ними лет поехал с родителями в середине лета собирать ягоды. Но потерялся. Нашли его уже в начале ноября – мертвого, конечно. Врачи установили, что умер он всего за неделю до того, как его нашли. Всё это время – половину июля, август, сентябрь, октябрь – он блуждал по лесу и не мог выйти к людям, хоть его искали и сотрудники МЧС на вертолетах, и добровольцы.

Рена слушала и ужасалась. И всё пытала:

– Отчего же тот мальчик сразу не позвонил?

– Там связи нету, – объяснил Лёшка. – Лес же кругом.

Лёшка почему-то чувствовал себя после рассказов о Сибири ужасно взрослым. Но всё равно было немного неудобно перед Реной, будто он ее в чем-то обманул. Хоть и говорил он чистую правду – о потерявшемся ровеснике, морозах и шубах. Просто выходило так, словно Лёшка не про кого-то рассказывал, о ком читал или слышал в новостях, а про себя. Но до отъезда он так и не признался, что все его знания о Сибири из третьих рук, – уж очень восхищенно на него девочка смотрела.

– Ты к кому летишь? – спросила соседка.

Она уже успокоилась немного. Выложила на столик вяленое мясо, сало, хлеб, колбасу, сыр – раньше такого в самолете Лёшка никогда не видел, еду всегда раздавали стюардессы.

– К отцу, – ответил Лёшка, косясь на колбасу.

– Будешь? – Женщина протянула ему бутерброд. – В гости, что ли?

– Спасибо. – Лёшка взял бутерброд, откусил. – В гости.

– Понятно… – вздохнула женщина. – Меня Светлана Николаевна зовут. Родители отдельно живут, да? Развелись?

Лёшка кивнул.

– По нынешним временам обычное дело. Еще ничего, если мирно расходятся. Плохо, когда нервы друг другу изводят. Взрослым-то ладно. Детей жалко. Им хуже всего.

Лёшка пожал плечами. Ни разу ни одного плохого слова от мамы об отце он не слышал, да и отец свои письма всегда заканчивал просьбой беречь мать, писал, какой она хороший и добрый человек.

Мама говорила, что Лёшка очень похож на отца – и лицом, и походкой чуть вразвалочку. Да и ростом, скорее всего, в него пойдет. «Будешь такой же жердиной!» – смеясь, говорила мама. Лёшка действительно в классе был самым высоким.

Познакомились родители в аэропорту Новосибирска – случайно оказались на одном рейсе. Погода была нелетная. Они прождали несколько суток. Бродили по городу, заходили в кафе, пили чай и говорили, говорили… Это было так, рассказывала мама, будто они уже были знакомы, потом расстались на много лет и снова случайно встретились. Через месяц отец прилетел в Москву. Поженились. Родился Лёшка. Но года через четыре отец уехал к себе в Ушаковку. Насовсем.

– Так бывает, человек не может прижиться на каком-то месте, – объяснила мама, когда Лёшка подрос. – Я ведь тоже не смогла бы у него жить. Хоть и слетала посмотреть, могу ли там остаться. Нет, не мое это всё. Ну а здесь не его всё было. Так бывает, Лёш… – И хоть говорила она спокойно, он видел: ей грустно.

– Отец-то где у тебя? – отвлекла его от воспоминаний Светлана Николаевна.

– В Ушаковке, – ответил Лёшка.

– Слышала. Это далеко. Добираться и добираться от нас.

– Очень далеко? – уточнил Лёшка.

– Порядочно. Сначала рекой до Колотовки. Потом по тайге. Ты сам-то откуда?

– Из Москвы.

– Хороший город, – похвалила Светлана Николаевна. – Только как вы там живете? Дышать же нечем. Вот у нас воздух! Пить можно, какой воздух. А я из Анапы возвращаюсь. У брата внук родился. Летала на крестины. Ты бывал в Анапе?

– Бывал, – кивнул Лёшка, – в детстве. – И откинулся на спинку сиденья, прикрыл глаза.

– Отдыхай. Не буду мешать, – сказала соседка.

Лёшка, сам того не заметив, задремал. Проснулся оттого, что самолет резко качнуло.

– Ох, божечки! – услышал он взволнованный шепот Светланы Николаевны. – Что это?

– Турбулентность, – солидно бросил Лёшка, совсем просыпаясь.

Самолет ухнул в воздушную яму. В груди неприятно защекотало, ком подступил к горлу, заложило уши.

– А-а-а!.. – тонким голосом вскрикнула Светлана Николаевна.

– Всё нормально. На посадку идем, – успокоил Лёшка, пристегнулся и стал смотреть за стекло иллюминатора.

Самолет быстро снижался. Они вынырнули из облаков, как из-под одеяла, – сразу стала видна земля. От края до края, сколько хватало взгляда, тянулась тайга. Пока это был лишь сплошной зеленый ковер, но чем ниже опускались, тем отчетливее становились видны покрытые лесом склоны, распадки, между ними кривыми шрамами тянулись впадины. В одной ярко мелькнуло что-то и сразу погасло.

«Наверное, река», – догадался Лёшка.

Они еще снизились. Уже можно было различить неровные верхушки деревьев. Лёшка посмотрел на горизонт. Тайга с высоты и правда была похожа на море (такое сравнение он читал где-то или слышал), только вместо волн бежали к горизонту, накатывая друг на друга, поросшие лесом высокие сопки.

– «За горами, за лесами…» – прошептал Лёшка.

Эту фразу он запомнил еще маленьким. Так отец начинал рассказывать сказки. Но сколько Лёшка ни вспоминал, о чем они были, вспомнить не мог. Уж точно не о Коньке-горбунке, который начинался этими словами: «За горами, за лесами, за широкими морями…»

Самолет резко накренился вправо, выровнялся, опять накренился, задрав крыло так высоко, что в овале иллюминатора осталось только небо, снова выровнялся. Миг – показалась взлетная полоса, самолет резко коснулся земли и покатил, тяжело тормозя и подскакивая, а потом остановился.

– Слава тебе господи! Прилетели… уф!.. – выдохнула Светлана Николаевна и вместе со всеми стала аплодировать экипажу.

Глава вторая

Совсем иначе представлял себе Лёшка встречу с отцом. Всегда он так – сначала нафантазирует, разукрасит в воображении, напридумывает всякую всячину, а реальность окажется совсем другой.

Мама часто вспоминала, как они приехали в Туапсе из Краснодара на автобусе. Лёшке тогда было лет пять. Пошли по кривым улочкам в сторону моря. Был яркий солнечный тихий день. Когда добрались до воды, Лёшка сначала замер, потом крикнул: «Дурацкое море!», расплакался и повернул назад. Мама его еле успокоила и долго допытывалась, что произошло. По словечку, сквозь слезы выяснилось, что Лёшка ожидал такого моря, как в «Сказке о рыбаке и рыбке»: когда бушует «черная буря», когда «сердитые волны так и ходят, так воем и воют», а в этом бушующем море – непременно сразу и золотую рыбку, и корабль пиратов под черными парусами. Мудрено ли, что тихая солнечная вода бархатного сезона его совершенно разочаровала.

Вот и на этот раз… Встречу с отцом Лёшка в воображении набросал четкими и по-мужски скупыми линиями. Он входит в зал ожидания, подходит к отцу. Отец высокий, но и Лёшка высокий – выше всех в классе, и с отцом они почти одного роста. Отец протягивает руку. Лёшка крепко ее жмет, глядя отцу прямо в глаза. Они обнимаются, потом идут к реке – отец писал, что добраться до Ушаковки можно только по реке, потом по таежной дороге. У отца белый катер с мягкими кожаными сиденьями, у катера руль, как у машины, и толстое лобовое стекло. Они отходят от берега, выплывают на середину. Здесь отец сам предлагает Лёшке занять место капитана, и Лёшка, широко расставив ноги, становится за руль, ведет катер спокойно и уверенно.

В реальности вышла одна суета и неловкость. Вещи им выдали не в зале аэропорта, а у багажного отсека самолета. Лёшкин рюкзак оказался в самом низу, и его еле откопали, самым последним. Светлана Николаевна попросила помочь донести сумку. Сумка была громоздкой и тяжелой, будто туда натолкали камней, и пока они тащились по полю в сопровождении пожилой служащей в синей форме, сумка эта изрядно наколотила Лёшке по ногам. Отца он увидел сразу – тот и правда был самым высоким среди встречающих, но на этом совпадения кончились.

Оказалось, что Светлана Николаевна с ним знакома.

– Игорь Андреевич! – заулыбалась она искательно. – Не ожидала вас здесь увидеть! – И она стала говорить о каких-то бочках.